Жила-была одна женщина. По молодости всё у неё было хорошо — к врачам не ходила. Потом, к зрелости, потихоньку стала набирать вес.
Килограмм за килограммом. Год за годом. Она помнит, что лет десять назад оказалась случайно в кабинете эндокринолога — цифра на весах перевалила за сто. Больше она не взвешивалась — зачем? Как будто килограммы уйдут по волшебству.
Эндокринолог тогда же сказала ей про сахарный диабет, убеждала пить таблетки. Диету еще надо какую-то соблюдать. Ничего она не стала делать. Сахар высокий? Известное дело. Она и так знает. Чего его мерить, чего таблетки пить? Заболела — так уж навсегда. Ни разу не слышала, чтоб врачи избавляли от сахарного диабета.
Давление еще. Она знала, что опять высокое, когда болела голова. А чего его мерить? И так понятно. Врачам веры нет, гипертонию лечить так и не научились, таблетками только знай печень ей травят. Не будет она ничего пить.
Да и вообще, если подумать — в еде-то и радость вся. Мужики на нее перестали смотреть сразу после того, как отцвела быстротечная юность, в зрелом возрасте стремительно «клеились» к ней лишь новые и новые килограммы, а внимание мужское всегда скользило мимо массивной фигуры, прочь от неё, к красивым и молодым худышкам.
Так и жила она, зная, что давление и сахар — её вечные спутники, и никуда от них не деться, ну что ж, значит будет с ними свой долгий век вековать.
В одном ошибалась. В уверенности, что век её с таким «соседством» будет долгим.
А потом случился инсульт. Левая сторона тела словно бы превратилась в желе — рука и нога не только не двигались, они еще и обрели какую-то пугающую мягкость, растеклись по постели. «Низкий тонус» — ворчала невролог. День за днём ходила и твердила одно и то же: «Поворачивайся!»
Больная не хотела и не могла поворачиваться. Тело не слушалось. Сидеть и не пыталась — валилась на бок, всё болело.
Было ли ей грустно? Или страшно? Нет, ей было всё равно. Кормят. Моют. Поворачивают. Что еще нужно? Зачем поворачиваться, когда не получается? Кому это нужно? Ей — точно не нужно.
Так прошли две недели в инсультном отделении. Потом — еще две недели в отделении реабилитации. Ничего не изменилось. Кормят, водичку из ложечки в рот льют, каждую складочку промывают, поворачивают.
Что ж ещё желать? И так хорошо.
***
А в ординаторской в это время разыгрывалась драма с участием родственников несчастной женщины.
— Доктор, когда она сможет ходить? Нам за ней ухаживать не получится, у нас все работают. Кредиты, ипотека. Да и потом: мы не умеем ухаживать. Там ведь ей всё специальное нужно: кровать, матрас, питание.
— Придётся учиться ухаживать. Либо нанимать сиделку.
— И что, каждый день мерить ей давление?— Да.
— А с диабетом ее как быть?
— Мерить сахар крови глюкометром. Пить таблетки.
— Что, и глюкометр надо покупать?!..
Тут настало время удивляться доктору. Пациентка много лет болеет диабетом, много лет страдает и гипертонией. И у нее дома до сих пор нет глюкометра?!
Оказалось, нет.
Врач слегка зависла, осмысляя происходящее — осмыслить до конца никак не получалось — но ее вывел из морока настойчивый вопрос сына пациентки:
— Ну так что, доктор? Когда она сможет ходить сама?
Доктор глубоко вздохнула. А потом честно сказала всё, как есть.
Что никогда его мать уже не пойдет.
И если научится сидеть, обложенная подушками, это уже будет победа.
Что бояться необходимости ухаживать за беспомощной женщиной нужно было тогда, когда семья решила не следить за её гипертонией и диабетом.
А теперь они в новой реальности, и её не выключить по желанию, не вернуть время назад, требуя от доктора невозможного. Теперь нужно привыкать к новой данности — в доме будет тяжелый инвалид. Не получится бросить больную на весь день, а вечером прийти с работы и полить, словно герань на окне, и забыть о ней до следующего дня.
Цепь неверных выборов, пренебрежения, легкомысленного отношения к болезни привела к тому, что есть сейчас. И как ни кричи на доктора, она не достанет волшебную таблетку или, лучше того, палочку, чтобы одним ее взмахом отменить тяжелейший инсульт.
Такие дела.