Морозный зимний вечер становился еще холоднее. Температура быстро падала. Прохожие спешили после работы в свои теплые квартиры. Снег блестел от света фонарей и хрустел под ногами. Одинокая луна бледным оком наблюдала за городом. На остановке автобуса, прислонившись к столбу, сидел молодой человек, хорошо одетый, но жутко пьяный и замерзший. Ему были глубоко безразличны люди, стоящие рядом, холод и свое неоднозначное положение. Сейчас он больше напоминал бездомного бомжа. Люди, притопывали ногами, в надежде согреться, отодвигались от пьяного подальше, в сторону, брезгливо разглядывая искоса. В руке его была зажата полупустая бутылка дорого коньяка. Он бормотал себе под нос невнятные слова и неприлично громко ругался.
- Фуу! Напьются, а потом людям присесть негде, молодой совсем, а уже того, - говорила громко старушка. Ее возмущение поддержали и другие горожане, но парень лишь отмахнулся от них рукой и продолжил пить из горлышка коньяк.
- Алкоголик!
-Напьются до смерти, а потом валяются где не попадя! Бомжары! Уух!
Вскоре, подошел автобус, и люди поторопились войти в салон. Из автобуса вышла молодая женщина, она направилась было к своему дому, но взгляд ее задержался на парне. Она приостановилась, и, вглядываясь в его лицо, стала тормошить новоявленного алкаша за рукав пальто.
- Смирнов! Очнись! Смирнов! Замерзнешь здесь.
Парень открыл глаза, и явно узнав девушку, промычал:
- Егорова! Как это, ты? Опять? – Прижимая к себе сильнее бутылку, мычал он синими губами,- А ты что здесь делаешь? Ты разве здесь где то, - Промямлил он с большим трудом. - Живешь?
- Я! А ты что, опять в зюзю нализался? Снова горе непомерное легло тяжким грузом на слабенькие плечики. Да держись ты крепче. Уроню! – она помогла ему подняться и тащила домой, с трудом преодолевая ступеньки подъезда, держась за стенки и двери, вошли в лифт.
- Ух! Как ты мне надоел Смирнов. Вечно пьяный мне на глаза попадаешься.
- Ты моя прелесть!- он хотел руками погладить ее лицо, но она ударила его по рукам.
- Не вздумай.
- А где моя бутылка? Где бутылка, я тебя спрашиваю, - повышая голос кричал он.
-Уехала, на автобусе.
- Да разве у нее есть ноги?
- От тебя не только бутылка сбежит, пить надо меньше,- съязвила она.
- Да, тебе хорошо говорить. А от меня Оля ушлааа…
- Оооо! Какое горе. Давно пора! - Она резко стягивала с него пальто.
-Ой! Егорова, змея ты ядовитая. Нет бы, посочувствовать моему горю, а ты?
- Тоже мне горе. Да твоей Оле не ты нужен, а твои деньги. Это все всегда знали, кроме тебя.
- Завистливая ты, потому что мышь серая. Как была мышью, так и осталась.
- Что- то твоя красота неземная тебя не раздевает, где она? Ау! Нету! Опять твоя подружка, мышка, о тебе заботиться. И что я ему говорю? - Она смотрела на обмякшее тело, что плашмя упало на диван и храпело что есть мочи. Бережно укрыв Смирнова одеялом, горестно вздохнув, Галина ушла готовиться ко сну.
Ворочаясь в кровати, она никак не могла отогнать свои воспоминания. Он всегда был таким: и в садике и в школе. Вечно влюбленный, яркий, эгоист, избалованный родителями. При небольших катаклизмах ломался и впадал в идиотские страдания. Но она выбрала именно его. Влюбилась по самые уши, мочи нет. Как она его ревновала ко всем девочкам в садике и школе, девушкам, подругам! А институт? Красивый парень в коридоре, что болтает без умолку со всеми девчонками курса и не только своего. Он явно любимчик женщин. И надо же было так втюрится в него. Она всегда молчала, ходила, как тень, искоса бросая взгляды, наблюдала за ним на лекциях. Вот сейчас он посмотрит на нее. Вот, вот, сейчас. Увидит, как она его любит. Но нет. Таких, как она, симпатичные ребята обходят стороной. Все на что она годиться быть боевой подругой. Выслушивать истерики по поводу неблагодарных девчонок, что покидали его и разочаровывали своей ненасытностью к баблу и тусовкам. А также, всегда давать списывать домашние задания, лекции, когда он обхаживал в кафе или парке очередную безголовую пассию. Но ей было достаточно одного его быстрого прикосновения к руке, когда он брал флешку с курсовой работой, любой просьбы хватало на неделю, чтобы ее сердце сжималось и замирало от удовольствия. Просто наваждение какое то, да и только. Словно ее привязали к нему невидимыми нитями.
А она не Мерлин Монро. Без слез не взглянешь. Неброская одежда, пучок на голове, прихваченный простой резинкой и постоянное чувство голода. Землистый цвет лица от недосыпания, надо учить больше и лучше, чтобы не выгнали по окончанию семестра за плохую сдачу экзаменов. Да еще бы неплохо получить стипендию. У родителей денег нет - ее учить. Так и тянется сама, подрабатывая в ближайшем кафе по вечерам, да выгуливая собак престарелых соседок по квартире. Иногда убирая им комнаты за определенную плату.
Вспоминая учебу, она незаметно заснула под громкий храп своего «возлюбленного».
-Галка, у тебя водка есть? – спросил он утром, стоя на коленях перед ее кроватью и дыша перегаром. Она вскинулась и закричала:
- Нетууу. Как же ты надоел мне со своими закидонами. Житья от тебя нет. Иди, пей кофе и домой!
- Ну, ты чего? Белены объелась с утра. Дай отойти немного. - Обиделся он.
- Мне на работу пора, между прочим.- Она оделась, выпила кофе с печеньем и убежала на автобус. А он остался.
Перевязав голову смоченным полотенцем, он бродил по квартире. Сел в кресло у окна, посмотрел телевизор и уснул, словно младенец.
Вечером, Галина возвращалась домой, открыла дверь… Кирилл стоял в чистой рубашке, выбритый и с цветами в руках.
- Привет, галчонок, это тебе. Пойдем скорее, я такую рыбу запек в духовке, закачаешься. - С кухни доносились умопомрачительные запахи. На столе стояли салаты, фрукты, бутылка шампанского и соки. А главное ее любимые конфеты – вишня в коньяке.
- Что празднуем? Возвращение к жизни? Неужели Олечка, потеряв последние деньги, решила вернуться в родные пенаты?
- Смейся Егорова, смех заменяет стакан сметаны. Слышала о таком?
- не только слышала, но и ела те самые стаканы, обхохоталась вся.
- Ой! Ну, хватит вредничать, садись ужинать. Если бы я не знал тебя столько лет, подумал, что ты, старая грымза. Все время ерничаешь.- Он наполнил бокалы шампанским и выложил ароматную рыбу на тарелки, облив ее соком лимона. - Пробуй.
Рыба была бесподобна. Впрочем, Галине, каждый день желающей заработать лишнюю копейку и экономящую на всем, любая рыба пришлась бы по вкусу. Но здесь!!! Ей казалось, что слюньки текли везде, и во рту и по «усам» и в желудке, а по спине бегали чарующие своим топотом, муравьишки. Ей было так хорошо и приятно. Она ела медленно, смакуя каждый кусочек, и растягивая неожиданное удовольствие.
- А ты, Галчонок, до сих пор в меня влюблена.- заключил он уверенно.
- с чего бы это? Я твою рожу видеть не хочу даже в страшном сне, но она постоянно появляется на моем горизонте.- Галина помахала рукой перед своим лицом.
- Ой, ой, ой. Я знаю и всегда знал. А чей портрет висит над твоим столом? Портрет детства. Ты что, не могла достать мой портрет в двадцать лет, или по окончании института? Мне кажется, я выглядел бы там гораздо лучше, чем в восемь лет. Или это грезы детства не прошли. Где только достала такой, даже у меня такой фотки нет.
- А ты что по всей квартире бегал, тебя кто просил в мою спальню заходить? Не учили быть вежливым в чужом доме? Может мне шкафы проверить?- Она вдруг стала сильно злой и говорила с ним жестко.- Давай вставай, вали отсюда, пора и честь знать.- выталкивая Смирнова из кухни, она толкала его в спину.
- Ты, и правда Егорова сумасшедшая. Я тебе такой ужин сделал, а она выгоняет. Всю романтику испортила. Эээх! - он вскочил со стула, накинул пальто, и схватив шапку, выскочил в подъезд.- Пожалеешь еще.
Дверь шумно хлопнула. Галина опустилась на коврик и разревелась.
- Дура! Опять все насмарку. Когда я ему признаюсь! Нет, не могу. Пусть лучше так. Он все равно никогда не полюбит меня. Кто я и где он? – она грустно посмотрела на потолок. - У нас разные дороги и мы никогда не встретимся. Параллельные прямые не пересекаются. Это закон. Так почему я опять спасла его. Замерз бы вчера и то легче бы было. Пусть сегодня он замерзнет, пусть его машина собьет, пусть….. неееет! нет. Люблю его поганца. Всю душу он мне вымотал.
Она лежала на полу и вдруг поняла, что все это время держит в руке его перчатку. Она одела ее на свою руку и обняла себя крепко, крепко, словно это он обнимал ее своей рукой.
На следующее утро она торопилась на остановку. Только что подошел ее автобус, и, она поставила ногу на ступеньку, но в это время, чьи то сильные руки подхватили ее и она полетела в воздухе, но не упала. Истошно вскрикнув, она увидела улыбающегося Смирнова, он держал ее на руках.
- Что за шутки у тебя идиотские. Я на автобус опоздала. Теперь придет только через пятнадцать минут. И поставь меня на землю. Дурак.
- это все, что ты можешь мне сказать. Не волнуйся: я тебя домчу быстро до твоей работы. Кстати, где она и кем ты там работаешь?
- езжай на Никольскую, к Краевой больнице. Мерса своего не жалко, чтобы развозить на нем серых мышек?
-Язвишь, значит все: окей. А что ты в больнице делаешь?
- работаю бухгалтером.
-Ты? Лучшая студентка курса? – он внимательно посмотрел на нее.- Неужели твои дела так плохи? Почему не рассказывала?
- А ты и не спрашивал.
- Да. Прости, иногда мы бываем очень невнимательны друг к другу.- Он подъехал к воротам больницы.- Не пропадай. Вот тебе моя визитка. Позвони.
- Непременно и обязательно. Пока. Не замерзай больше. Спасать не буду.- Она легко вышла из машины и поспешила к главному входу.
А он долго смотрел ей вслед и думал, как странно: она всегда появлялась рядом с ним в самые паршивые дни его жизни и поднимала из пропасти, куда он бурно и быстро скатывался, легко и умело. Он бросал пить и уходил в сторону до очередного запоя. Ольга устраивала ему сцены ревности, возмущалась, а эта маленькая мышка, спокойно брала под руки и подставляла свое плечо. Она, конечно, сильно язвила и говорила ему в лицо нелицеприятные вещи. Зато прямо и в точку. И за все его встречи с ней он ни разу не поинтересовался ее жизнью. Он просто не знал о своей подруге ничего. Или не хотел знать? А с ней было так уютно, тепло и безмятежно. Даже колкости этой шипучки, ему нравились. А он? Что говорил ей он? Мышь серая? Змея ядовитая? Какой же я циник, говорить девушке такое. Не позвонит. Она гордая. И он поехал по своим делам.
Галина отработала свой день на одном дыхании. В ней всколыхнулась какая то новая энергия. Она сложила бумаги в стопку, выключила компьютер и поспешила на третий этаж. Там в шестой палате уже три недели лежал ее больной сын Виталик. Необходимое лечение стоило очень дорого, а она не могла его оплатить на свою зарплату. Прибегала вечером на часок поговорить с ним и бежала домой делать подработки. Так уходило драгоценное время. Она остановилась и улыбнулась перед дверью в палату, приготовилась, резко открыла ее, стараясь не показывать своих слез. И застыла от увиденного, так и стояла в дверях с дурацкой улыбкой на лице.
Смирнов сидел возле сына, который был точной его копией, и показывал ему машинку на пульте управления. Рядом лежал планшет и симпатичный белый медвежонок. Сынок, воодушевленно рассказывал что то Кириллу. Они смеялись. Она уже вечность не слышала смех сына. Он звенел в ее ушах колокольчиком.
- Мама, смотри, что мне подарили! – Весело говорил он.- Теперь это все мое. Представляешь. - Его глаза были полны радости и оптимизма. Горели настоящим огнем жизни, даже, всегда бледные щечки, стали розовыми. Она боялась пошевелиться.
- Виталик, ты поиграй сам, а мы с твоей мамой поговорим, хорошо?
- Конечно.- С радостью ответил Виталик. Кирилл вышел и за руку потянул Галину к окну.
- Как ты могла?
- Что?
- Не сказать мне про ребенка. Я столько лет ничего не знал.- Он был в ярости, говорил шепотом, и возмущенно шипел… - Ты столько лет мне врала.
- Не врала, молчала, но ты и не спрашивал. Тебя волновало только твое внутреннее состояние. Ох, как мне плохо, ах, моя душа, вся изранена истериками моей любимой Оленьки. До ребенка ли тебе было. Да и от кого? От невзрачной серой мышки? Ты же меня не замечал. Ни в школе, ни в институте. Это мой ребенок. Только мой. Катись отсюда со своими подарками. Ненавижу, - уже в истерике отвечала она ему тоже шепотом.
-Галя, опомнись, нужно его спасать, и я этим займусь. – Он тряс ее за плечи,- оставим все обиды в прошлом, нам есть чем заняться сейчас. И прости меня, дурака, эгоиста самовлюбленного. Прости, если сможешь. Нам надо торопиться. У тебя есть загранпаспорт?
- Нет,- все еще не веря в происходящее, произнесла она.
- Тогда едем оформлять паспорт и визу.
- а как же Виталик?
- за ним присмотрят, я уже все уладил.
Через восемь месяцев в загородном доме Смирновых праздновали день рождения Виталика. Радостные дедушка и бабушка не отходили от внука ни на шаг. Аниматоры развлекали детей, гости наслаждались напитками и музыкой. Во дворе щипал траву уставший пони, с утра катающий детей по кругу, а теперь ему выдалась минутка отдыха, пока дети заняты игрой.
Кирилл стоял рядом с женой. Вряд ли в ней можно было узнать прежнюю замученную Галину. Она похорошела, изменилась, с красивой прической и ухоженным телом, в модном широком платье. Он обнимал Галину и шептал ей на ушко:
-Ну как, мышка моя, единственная и самая любимая, тебе нравиться праздник?
- Очень!
- А как тебе наш сынок?
- Счастливый!
- А как поживает наша девочка? – и он нежно погладил выпирающий уже животик жены.
- Ждет встречи с лучшим папой!
Иногда так бывает: настоящее счастье ходит рядом, сторонится посторонних глаз, молчит и прячется, желая, чтобы его непременно нашли и оценили по достоинству. Но его мало кто замечает, в большинстве случаев на него просто не обращают внимания. Но волшебница судьба не дремлет. Она делает такие зигзаги и виражи, что мир переворачивается под ногами и белое становиться черным, а черное белым. И тогда поверишь и в быль и в небыль.
А история реальная, пусть простят меня те, кто узнает себя в ней.