Я одновременно терял равновесие увязая ногами в песке и надежду на ночлег под крышей, когда увидел вдалеке свет маяка.
Он разгонял предгрозовой мрак, освещая мне дорогу и заставляя сердце трепетать.
Понимая что там можно укрыться и откинув мысли о смотрителе, которой вряд ли захочет провести неопределенное время с незнакомцем, я ускорил шаг пытаясь плотнее укутаться в тонкую куртку.
Уже начал накрапывать мерзкий дождик, а по небу пробежали первые всполохи молний. У самого маяка я мельком отметил, что вид его далеко не презентабельный.
Прямо как и у меня.
В окошечке на нижнем этаже жилого сооружения горел свет и я решительно постучал в дверь. Звук моих ударов в металлическую дверь разнёсся гулким эхом. Время тянулось как резиновая игрушка в зубах собаки, дождь уже не капал и лил сплошным потоком, а воздух сотрясался раскатами грома. Когда я уже окончательно отчаялся, в свете новой молнии, дверь со страшным скрипом отворилась и впустила меня внутрь.
Передо мной стоял пожилой мужчина. Весь его облик был настолько статичным, что мой изможденный мозг воспринял его единственным верным, даже не смотря на то, что где-то в подкорке билась мысль о том, что все не так. Что что-то в нем есть, пугающе и не такое, каким должно быть.
Смотритель молча разглядывал меня и вытирал руки куском ветоши. Его маленькие, близко посаженные глаза буравил меня, изучали черты лица, скользили по коже. Мне казалось что я физически чувствую прикосновения его взгляда.
В голову вонзилась тупая боль. Виски сдавило, к горлу подкатил тягучий комок тошноты. Я поднес руку к лицу и увидел как на ладонь часто капают алые капельки. Перед тем, как свет померк, я увидел как тени отделились от стен и стали сплетаться в фигуру.
Только не сейчас.
Когда я с трудом раскрыл глаза, на улице было светло, а дождь все ещё барабанил по окнам. Превозмогая головокружение и тошноту, я сел на постели и огляделся. Судя по тому, что в помещении было четыре стены, два окна и дверь, я находился в жилой пристройке маяка. Само убранство жилища было довольно скудным, но чистым. Тут был небольшой очаг с выходящей наружу трубой. У окна стоял стол. На одной его части громоздились посуда, а на другой внушительная стопка книг. Я смог лишь предположить, что он играет роль и места приема пищи, и своеобразного письменного стола. Подле него стояло два стула.
У стены высились два шкафа забитых упаковками с едой, чаем, сахаром и разномастными банками.
Ещё один шкаф, видимо платяной, из грубых досок, стоял у двери. Завершала обстановку кровать, на которой я сидел и тумбочка рядом.
На спинке кровати висели мои брюки и рубашка, ботинки аккуратно стояли на полу.
В помещении было довольно тепло, но меня слегка потряхивало. Проведя рукой по лбу, я почувствовал на пальцах липкую испарину.
- Очухался? - вместе со смотрителем в комнату ворвался прохладный воздух. - Вроде молодой, а упал как куль с мукой.
- Спасибо. Простите меня, - я вскочил и покачнулся, но пересилил себя и быстро оделся.
- Так не за что. Голодный? - Мужчина кинул у очага дрова, которые я даже не заметил в его руках.
- Не очень. Скажите, долго я был без сознания? - Я снова опустился на постель. Голова кружилась, а руки тряслись.
- Почитай всю ночь, утро и часа три после полудня. Ты это, больной? Не заразный? - Смотритель запалил дрова и подошёл к шкафу со снедью.
- Нет, не заразный. Это наследственное у меня. А в непогоду совсем плохо становится. Могу я помочь? - я было поднялся, но мужчина жестом показал мне оставаться на постели.
- Сиди уж, бедолага. Ну и испугал ты меня. В наших глухих краях нет людей. А тут в маячной сижу и слышу, будто кто в дверь колотит. Ты уж извиняй, пока спустился, - он неопределенно пожал плечами, - а тут ты, в обморок. Еле дотащил сюда и переодел.
- Спасибо вам, мистер... - я кинул на него вопросительный взгляд.
- Айзек Стивенс. Смотритель этого маяка уже на протяжении тридцати лет. - Он вынул чайник и примостил его на огонь.
- Карл Торнтон. - я все же встал и подошёл к своему спасителю. Пожал его руку и присел у стола.
- И каким же ветром тебя занесло в мои дебри, Карл Торнтон? - Айзек оседлал второй стул.
- Я ехал в соседнее графство и попал в аварию. Примерно в пятнадцати милях отсюда. Пришлось идти пешком, а я не знаю этих мест. В какой-то момент я понял, что иду к морю. А потом увидел свет маяка. Но авария, гроза и мои переживания, - я обхватил себя руками за плечи и попытался унять крупную дрожь, - спровоцировали приступ. Я благодарен вам, что вы спустились, а не списали стук на разбушевавшийся ветер.
- Полноте, друг мой. Сейчас выпьем чаю и перекусим. Ты можешь оставаться тут сколько хочешь. Все мне развлечение. Я хоть и стар, но не дикий. Не откажусь от компании. А как оклемаешься, покажу короткую дорогу. Там бывают машины и довольно часто. На попутках и доберешься. - он поднялся и принес вскипевший чайник.
После обеда мне стало намного лучше. Головокружение и тошнота отступили, а тело отпустила противная слабость. Голова все ещё болела, терпимо. Привычно. Дождь прекратился совсем и я помог Айзеку набрать дров и слегка прибраться на территории у маяка и домишки.
Когда начало смеркаться, мой спаситель засобирался на вахту.
- Коли хочешь, располагайся и отдыхай. До утра я не вернусь. - Он открыл шкаф у двери и стал надевать теплую одежду.
- Айзек, а могу я подняться с вами? Составить компанию. Вы бы могли рассказать мне историю этих мест. - наверное я слишком заискивающе смотрел на старика, что тот улыбнулся и кивнул.
Мне выдали теплые сапоги и куртку. На улице уже сгущалась темнота и нужно было спешить.
Мы прошли до маяка и Айзек отпер массивную железную дверь.
Ещё днём я рассматривал это величественное строение в окно. Примерно в восемь этажей, он уходил в небо, как пика копья. Красная краска облупилась и местами осыпалась, оставив после себя рыжеватые проплешины. Не во всех окнах были стекла, но они казались довольно добротными. Попав в маяк, я увидел колону, вокруг которой вилась винтовая лестница. Что более всего меня поразило, что перила были очень искусно отлиты и покрашены. Они казались новыми, но, при близком взгляде, я видел насколько сильно они обветшали.
Сначала мы спустились в подвал и вместе вынесли канистру с маслом.
- Я думал, что в наше время все маяки перешли на керосиновые лампы? - я вытер взопревший лоб.
- До нас прогресс не дошел. Видишь, - сиотритель махнул рукой вверх, - даже лебёдку сняли. Все ношу сам. Мы все ещё пользуемся фитильными лампами.
Остаток пути вверх, мы преодолели молча и без остановок. Из тех окон, что были без стекол, дул ветер и мне казалось что он зовёт меня по имени. Что предупреждает и просит уходить. Даже, бежать отсюда.
Наконец мы оказались в вахтенной комнате. Два стула, стол и керосиновая лампа. От пола до потолка был натянут вертикальный трап, уходивший к проёму люка. Как я мог помнить, там, за этой громадой потолка, находится фонарный отсек. То самое место, откуда светит маяк, освещая дорогу таким же заблудшим душам как и я.
Айзек извинился и поднялся зажечь спасительный огонь. А я присел на стул и разглядывал комнату. На стене висели вырезки из газет, какие-то рисунки. Тут я тоже слышал ветер, но комната была обшита деревянными досками и температура была приемлемой. Когда Айзек вернулся мы уселись на стулья и завели непринуждённую беседу.
- Карл, что тебе рассказать? - смотритель снова вытирал руки ветошью и меня опять захватило чувство чего-то не правильного и не такого как надо.
- Вы говорили, что работаете смотрителем уже тридцать лет. Вам не одиноко? Не страшно? - я скинул наваждение, сложил ногу на ногу и откинулся на спинку жалобно заскрипевшего стула.
- Друг мой, чего мне тут бояться? На много миль вокруг нет людей. Провизию мне привозят дважды в месяц. Книги, газеты и журналы. Я привык к такой жизни, - старик вынул из кармана маленькую фляжку и сделал глоток.
- А какие истории тут бывают? Вы видели корабли? - я принял от него протянутую ёмкость и тоже приложился. По горлу пробежала огненная жидкость, мгновенно согревая и оставляя травяное послевкусие.
- О, Карл! Ты не поверишь какие легенды ходят о этом маяке. Ты же слышал его название? - он улыбнулся, видя как я отрицательно мотнул головой. - Маяк мыса Надежды. Я тебе расскажу. Тем более, моя жизнь тоже переплетается этим местом.
"Сто семьдесят лет назад, тут был лишь мыс, который назвали мысом Надежды. Когда королева открыла новый морской путь, было принято решение построить маяк. Если смотреть на первые фотографии, этот старикан был велик и красив. Сначала возвели башню, а потом, когда нашли первого смотрителя, сделали жилую пристройку. Он въехал сюда с семьёй. Молодой и статный с красавицей женой и сыном. Его звали Фелтон и ему повезло попасть сюда. Им так же доставляли провизию. Все необходимое. Первые пять лет все было хорошо.
Корабои спокойно проходили этот путь и не было никаких происшествий. Фелтон исправно нес свою службу ночью, а днём спал или делал что-то в доме. Сын его рос, жена снова понесла и они ждали прибавления.
В ту ночь был сильный шторм. Два королевских корабля шли в город и разбились о скалы. Маяк не светил. Утром сюда прибыла целая делегация и увидела ужасающую картину. На ступенях дома лежала жена Фелтона и сжимала в руках окровавленого младенца. Ее шея была вырвана, ноги перебиты. На лице застыла гримаса ужаса. Старший сын был в доме. Точнее то, что от него осталось. Самого смотрителя нашли в вахтенной комнате. Его брюхо было распорото, а потроха лежали рядом. И вместо лица была застывшая гримаса. Королевские люди списали это на нападение дикого животного и уже хотели убраться отсюда, как мертвый младенец закричал. Почему хищник не убил его, никто не знал, но мальчик оказался в приюте.
С тех пор маяк снабдили прочными металлическими дверями и разрешили смотрителям носить оружие для самозащиты.
Следующий служитель маяка продержался тут пятнадцать лет. С ним тут жила и его престарелая мать. С самых первых дней она жаловалась на призраков. На крики и плач детей. Она постоянно видела тени за окнами. Мужчина не выдержал и сдал ее в госпиталь где она и почила.
В одиночестве он прослужил тут ещё год. Нашли его повесившимся на лебедке. В предсмертной записке он говорил о призраках и о том,что им нужно возмездие.
Долгое время маяк стоял заброшенным. Морской путь был закрыт и забыт. Но, спустя почти девяносто лет, тут снова проложили путь. На этот раз - торговый.
Маяк отреставрировали, утеплили и наняли молоденького парнишку смотрителем. Этим парнишкой был мой отец. О том, что у него есть сын он и не знал. Моя мать привела меня к нему в возрасте десяти лет. Мы так и прожили тут до его смерти".
- Таким образом, последним смотрителем стал я, - Айзек потянулся на стуле и усмехнулся.
- Но, как? А призраки? А дикие звери? - Я поежился от холода, который уже пробрался под куртку и, казалось, кожу. - Вы живёте один. Далеко от людей. Случись что, и вы даже не сможете позвать на помощь.
- В этом и прелесть, Карл. В этом и прелесть! - Не смотря на холод, Айзек раскраснелся, его глаза заблестели а лицо, словно скинула пару десятков лет. - Никто не приходит сюда. Мы никому не нужны. Кроме таких заблудших душ и убийц как ты, друг мой.
"Он знает что я убил Саванну. Знает!"
- Айзек, о чем вы? - Я вскочил со стула, а голову снова пронзила боль. Я видел как по лестнице ползут тени, формируясь в подобие человеческой фигуры с горящими глазами.
- Мы все знаем! - голос старого смотрителя раздвоился. - Ты убил их всех! Всех тех, кто погребён в этих стенах!
Тень подошла к старику и положила руки ему на плечи. Его тело изогнулось и стало биться в конвульсиях, а существо из тьмы стало впитываться в кожу Айзека.
- Ты убил нас. Убил! - Сквозь бледную кожу проступала чернота. Он шел ко мне, протягивая руки и вперив мне в глаза свой жуткий взгляд.
Пересилив тошноту, я кинулся вниз по лестнице. Голова кружилась, сверху доносились шаги потустороннего, а сердце билось все чаще и чаще. Я чувствовал как в висках пульсирует кровь, как она бежит тонкой струйкой по губам и подбородку. У дверей я оглянулся. Старик стоял на несколько пролетов выше меня и хохотал. В окна пробивался свет маяка и освещал его лицо.
Маска. Именно это и увидел я вчера, перед тем как упасть. Я рванул дверь и выбежал в прохладу ночи.
Я не не помню как добежал до дороги. Не помню как ловил попутку. Сердобольная семья подобрала меня на дороге и отвезла в больницу. А оттуда я отправился в полицейский участок и признался в том, что когда попал в аварию, со мной была Саванна. Моя жена. И она погибла.
Когда полицейские спросили меня где я был целые сутки и я рассказал им о маяке, они пригрозили мне вызвать психиатра.
- Мистер Торнтон, этот маяк сгорел лет сто назад. Его сжёг последний смотритель, когда узнал что архитектор, спроектировавший строение, упал в фундамент и погиб, а строители не стали доставать его тело и там его и замуровали. - Молодой констебль подписывал все бумаги.
- Но такого не может быть. Я был там! И в жилом помещении и в самом маяке. - Я уже был на грани истерики.
- Говорят, призракам маяка скучно и они заманивают новых людей, раз в год восстанавливая свой дом. Вы первый, кто вернулся оттуда живым.