Дружили с семнадцати лет, с первого курса. Анжела сама к ней подсела на семинаре: «Привет, можно я с тобой? У тебя классный цвет волос».
«Конечно, садись. Меня Тоня зовут. А волосы – блин, я хотела в блондинку, а вышло непонятно что…»
«Отлично вышло! А я не крашеная, если что. Да, такая брюнетка, яркая, – Анжела оглянулась. – Ни одного парня в нашей группе, вот тоска».
«Так педагогический же».
«Да?! – удивилась Анжела. – Ни фига себе. Я же поступала в нефтехимический. Как я здесь оказалась?»
Она встала, делая вид, что собирает вещи. Тоня протянула ей укатившуюся ручку: «Может, останешься?»
Анжела захохотала: «Тонь, это я так шучу! Вот ты балда!»
Анжела была из другого города, жила в общаге. Ее мама была против «ужасной Москвы», но Анжела решила, значит, решила. Тоня же была из интеллигентной московской семьи, все ученые, дед вообще академик.
Однажды Тоня приехала к Анжеле в общагу. В коридоре пахло селедкой, пивом и туалетом. В комнате были еще три девушки, кассетный магнитофон глухо пел «белые розы».
Анжела лежала на кровати, читала Брэдбери, курила тонкую сигарету. Она вообще любила фантастику, а по институтской программе не читала совсем ничего.
«Знаешь что, – сказала Тоня негромко. – Переезжай жить ко мне, у нас большая квартира в центре».
Через день Анжела приехала, с небольшим чемоданом.
Через три дня вся семья Тони ее обожала. Бабушка Тони не садилась пить чай без Анжелы.
Анжела была дико веселой, с ее появлением в старой квартире будто сделали коммунальный ремонт, даже обои с древними пятнами стали поярче.
Для Тони, девушки тихой, в вечных сомнениях, Анжела была как пепси-кола в жаркий день. Как вечный аккумулятор, к которому Тоня подключила сосуды и нервы.
Анжела жила на стипендию (ухитрялась сдавать все экзамены хорошо, чертовка), модных вещей почти не было. А красотку Анжелу звали на свидания постоянно. Тоня, внучка академика, давала ей вещи, что дед привозил из Европы, сама не носила. А бабушка Тони как-то открыла шкатулку черного лака: «Тут всякие брильянты, мне они давно надоели, бери, если хочешь, напрокат».
Через полтора года Анжела вышла замуж. Удачно. Муж назывался бизнесменом, но выглядел, скорей, как бандит. То было самое начало 90-х, грани меж урками и бизнесом фактически не ощущалось.
Муж настоял, чтобы Анжела была нормальной женой, а «не какой-то студенткой».
Тоня сильно загрустила без Анжелы, впала в депрессию, учебу забросила.
Только мужа Анжелы быстро убили. Горе, конечно, но Тоня стыдилась признаться себе, что втайне этому рада.
Анжеле досталась от мужа большая квартира. Однажды у Тони вдруг зазвонил старый телефон, что висел на стене коридора: «Слушай, а на фига мне одной тут? – сказала Анжела. – Куда мне одной четыре комнаты? Переезжай, а?»
И они снова зажили вместе. Очень весело. (Тогда я с ними и познакомился, на тусовке, куда попал среди ночи. Только здесь имена поменял.)
Анжела рвалась наладить личную жизнь Тони. Водила в бары, но там для робкой Тони было слишком шумно и дымно. И пить она не умела толком. Выпив, Тоня пыталась копировать манеры Анжелы, что мужчин лишь отпугивало.
«Будь собой, балда! – смеялась Анжела. – Твоя прелесть в том, что ты вся такая чуть неземная. А пока давай глянем «Опасные связи», я кассету взяла у бойфренда».
«А что такое бойфренд?» – спросила Тоня.
…Вскоре Анжела вышла замуж опять. Теперь за художника из Петербурга. Квартиру свою продала. Началась богемная жизнь.
А Тоня снова грустила. Но Анжела звонила той почти каждый вечер: «Ну что? Как с тем парнем?.. Ну не знает Цветаеву – и в чем проблема? Тебе замуж за мужика или Цветаеву? Ох ты балда моя…»
…Прошло много лет. Тоня работала учительницей целую жизнь. Замужем побыла, но недолго. Того мужа больше интересовала квартира, а не Тоня, знавшая наизусть всю Цветаеву.
Когда после развода Тоня впала в депрессию, Анжела поселилась у нее на целый месяц: «Я тебя откачаю, балда моя! Радуйся, что исчез этот хмырь. Вот бутылка просекко, напьемся!»
«А что такое просекко?» – спросила Тоня, чуть улыбнувшись.
Тоня вырастила хорошую дочь.
Праздником в их семье всегда был приезд тети Анжелы из Петербурга. Дочка тоже ее обожала. И манерами очень походила на тетю Анжелу, будто та ее мамой была. Парни в школе толкали друг друга, чтобы сесть на уроке с этой девчонкой.
Анжела была замужем еще пару раз, но детьми не обзавелась.
«Не успела, – сказала Анжела. – Знаешь, Тонь, странно так вышло: молодость, молодость, вдруг подхожу утром к зеркалу – а оттуда унылая тетка с морщинами».
Два года назад Анжелы не стало. Онкология, быстрая и жестокая.
Тоня взяла в школе отгул. Прилетела к Анжеле. На похоронах, замерев, стояла у гроба. Она даже не плакала. Она не верила, что Анжелы больше нет в этом мире.
Дальше поминки. Очень много народа. Тоня почти никого здесь не знала, хотя некоторые лица были знакомы – то ли актеры, то ли музыканты, то ли… ой, да неважно.
Ей вдруг очень захотелось курить, первый раз в жизни. Она вышла на кухню, там была женщина, в черном, но с огромной сверкающей брошью. Тоня попросила у нее сигарету.
«А вы, наверное, Тоня? – спросила женщина в черном. – Я догадалась, видела фотографии».
Тоня просто кивнула.
«Скажите, а как ваш пудель?»
«У меня нет пуделя, – ответила Тоня. – И не было».
«Ну подождите! Анжела рассказывала, что у вас пудель, и он ваш главный мужчина всей жизни».
У Тони закружилась голова. Видимо, от сигареты.
Через полчаса Тоня уже знала, что эта женщина в черном – давняя подруга Анжелы и что больше всего она любила рассказы Анжелы про «московскую Тоню». Злые и ужасно смешные. Где вранье мешалось с реальностью.
Да, это могло быть ахинеей нетрезвой женщины, но дальше на кухню стали приходить еще женщины, и видя, что перед ними «та самая Тоня», разглядывали несчастную Тоню как экспонат и посмеивались.
Тоня быстро ушла. Она не спала целую ночь. Боже, Анжела, Анжела. Та, которую Тоня считала лучшей в мире подругой. Роднее, чем мама. И эта Анжела всю жизнь рассказывала о Тоне истории. Жуткие гадости. Анжела, Анжела, как ты могла?
Она стояла у окна, за которым был хмурый питерский двор. На стене были написаны странные цифры – 2-12-85-06.
Зазвонил ее телефон.
«Алло, Тоня? Доброе утро! Не разбудила? Извините, это Римма, ну которая была вчера на поминках, в черном… Знаете, я была чуть не в себе… Зря я все это вам рассказала… То есть всё это правда, но зря… Простите меня, хорошо?»
Тоня улыбнулась: «А ведь теперь это уже не имеет значения. Анжелы нет. И мне всё равно, что она про меня говорила. Она была моей лучшей подругой, она всегда спасала меня, целую жизнь. И я очень ей благодарна. Я любила и буду ее очень любить. Да, вот я такая балда».
Алексей БЕЛЯКОВ