Черников совсем неожиданно приехал в Новоазовск, – Карина не успела и сумки с вещами распаковать. А мама просто задохнулась от безмолвного восторга и счастья, когда Виталий Юрьевич вошёл к ним в дом. Для приличия всё же сумела поддержать разговор о том, что сегодня с утра море немного штормит, оставила с Виталием Юрьевичем папу, а сама утащила Каринку в спальню. Захлопнула сумку. Возражений мамин голос не допускал:
- Собирайся.
- Мама!.. Ты не о том подумала.
- Мама о том подумала. Мама всё правильно подумала. Это ты не думаешь. Твой Владик Недельский – он кто без Италии?.. Ни уму, ни сердцу. А этот!.. – Мама прикрыла глаза: – У меня земля из-под ног ушла.
Про землю, что из-под ног, мама могла не говорить: это и так все заметили. Дальнейшие мамины наблюдения были более конкретными:
-Я же вижу. Скажи ещё, что я ошибаюсь: не ниже директора шахты. Кажется мне… Он не с «Центральной»?
- Ошибаешься, мама. Виталий Юрьевич – первый заместитель начальника Управления.
Мама зашарила рукой в пространстве Карининой спальни, – искала, куда бы опуститься. Присела на пуфик, беспомощно спросила:
- Тебе Италия нужна?.. Твой Недельский на паучиных ножках скачет там… на побегушках, да и то – временно. А с Виталием Юрьевичем ты в эту Италию каждый год будешь ездить.
Надо всё же признать роль жизненного опыта: Карина посмотрела сейчас на Черникова мамиными глазами… И правда, – есть от чего земле уйти из-под ног: чуть заметная седина на висках, усталые тёмно-карие глаза, а в них – строгость пополам с грустноватой задумчивой мягкостью, большие красивые ладони – от скрытого смущения он несколько раз быстро провёл ими по глазам и по лбу. А мама продолжала искренне недоумевать:
- И ты из-за Недельского – с его призрачной Италией!.. – не вышла замуж за Виталия Юрьевича?.. Называла его шахтёром… Да твой Владик по сравнению с этим шахтёром… – мама старательно подбирала языковые средства помощнее. Она просто не знала, что замуж Карина вышла… и уже развелась, и Виталий Юрьевич здесь совсем ни при чём. Маме – с её впечатлительностью – совсем не надо было знать про вчерашнего студента, горного инженера на какой-то «Светлодаровской»… И – тем более!.. – маме не надо знать про ребёнка от него…
Виталий Юрьевич стал приезжать почти каждый день. Мама превзошла себя: теперь вместо сериалов она изучала все свои заветные кулинарные тетради и блокнотики, а папа чувствовал себя несправедливо обиженным, – оказывается, все эти годы можно было жить вот с такими борщами и пирогами, отбивными и котлетами по-киевски, с варениками, запеканками, рулетами… А не с салатом «Оливье» на все случаи жизни.
Однажды Карина вышла проводить Виталия Юрьевича к машине. Он взял её ладонь:
-Карина, мы поговорили с Юлией. Она и сама давно всё понимала. Это её слова: нельзя беречь то, чего нет… Юля не возражает, если дочки будут бывать у меня, – когда захотят и сколько захотят. Для них это будет лучше, чем расти и видеть, что мы с Юлией чужие друг другу… А мы с тобой пока будем жить на даче. Тебе же нравилось там? А к зиме перейдём в дом, – я строю дом на южной окраине, сейчас там уже отделочные работы.
Карина опустила глаза: мама права, – Италия отдыхает…
…Черноглазые девчонки, Верочка и Надюша, обе смуглые, как папа, и правда часто приезжали на дачу. Старшая, двенадцатилетняя Вера, была неразговорчивой и сдержанной, подчёркнуто обращалась только к отцу, незаметно одёргивала семилетнюю Надюшку. А Надюшка с радостью бралась помогать Карине на кухне, без умолку щебетала, рассказывала про кота Барона – надо его привезти на дачу! – про щук, что папа поймал зимой на Донце, про Матвея Саблина из 1-Б… Утром Карине вдруг захотелось заплести Надюшкины тёмные косички, но Вера вежливо сказала:
- Я всегда сама заплетаю ей косы.
Потом Черников на два дня уехал на какую-то шахту в составе комиссии по надзору в угольной промышленности. А Карина увидела забытую беленькую Надюшкину футболку. В какой-то ещё неосознанной тревоге взяла эту футболочку, замерла: она хранила простой и ласковый девчоночий запах, нежно-молочный, что ли… Может, от небольшого пятнышка от мороженого, – строгая Вера заметила пятнышко, тут же заставила сестру переодеться… Надо будет постирать Надюшину футболку.
Футболку Карина выстирала, а легче не стало… И она позвонила Нельке Зарубиной. Нелька приехала, и они в тот вечер напились до затрёпанных чертей. Карина не отбрасывала непричёсанные волосы, старалась втолковать Нельке:
- А – ни хрена, Нель. Ни хрена не помогло, – то, что я её ни разу не покормила грудью. Сонька, медсестра… дуура, – говорила, что забуду… быстро, если не покормлю. Говорила, – меньше смотри на неё, не запоминай… А я, Нелька… будто и не смотрела, а всё равно запомнила, – глаза эти Валеркины… Надо же такому!.. Чтоб вот так, совершенно повторились! Оой, Нелька!.. – Карина уронила голову на стол.
Нелька молча жевала веточку петрушки. Карина подняла глаза, доверчиво прошептала Нельке:
– Она мне снилась, – несколько раз. Знаешь… попрошу, чтоб приснилась, и она снится, послушная такая девчонка…
Нельку развезло всё-таки поменьше. Она встряхнула подругу за плечи, нашла её глаза:
- Прекращай эти сопли, – про сны и Валеркины глаза. Помни, что Черников ни о чём не знает, до сих пор думает, что ты из-за любви к нему рассталась со своим шахтёром. Ты своими соплями хочешь всё разрушить?.. Учти, Захаров тебя больше не возьмёт замуж, – ты плохо знаешь эти…степные-поселковые-шахтёрские натуры. И девчонку он тебе не отдаст, – не надейся. – Нелька налила в бокалы «Ной Властелин» из коллекции Черникова: – Давай… за мужество. И – в душ. Потом уберём всё. Про сопли свои не вспоминай даже. Догнать и вернуть – в твоём случае это невозможно. Возможно и легко – только потерять Черникова.
Нелька зря так подробно объясняла про догнать-вернуть и про степных-поселковых-шахтёрских. Всё про Валерку Карина сама знала, – ещё с тех пор, как он свёл этот безудержный степной разлёт своих бровей:
- Карина, где я буду работать и где мы с тобой будем жить, – это буду решать я.
Не догонять… не возвращать, а просто – увидеть. Ещё недавно Карина никому не поверила бы, что может вот так, по-бабьи, безмолвно причитать:
-Это же я… я рожала её. И… девять месяцев – под сердцем...
А сейчас сердце леденело: рожала – да… Девять месяцев – да…Но ведь и Полинку просила, – об аборте или искусственных родах. И наотрез отказалась покормить дочку грудью… А в тот последний вечер перед её отъездом в Новоазовск Валерка сам купал кроху, и Карина от самой себя скрывала ревность: смелый какой!.. И – вон как получается!..
Валерка что-то негромко приговаривал, а кроха тихонько и серьёзно покряхтывала, – будто отвечала отцу…
Попробуй догнать и вернуть. Но Карина всё же подсчитала: месяц Валеркиной практики в его Светлодаровке прошёл… И он уже в Донецке, – госы и защита дипломного проекта. Черникову придумала какую-то хрень про срочный репортаж, – а такой, на ходу придуманной хрени, чаще всего и верят, – и уехала с Денисом в Светлодаровку. Вежливо-недовольный Михеев устроился в машине подремать – ну, пока там репортаж… все дела… А Карина неожиданно быстро – что называется, у первого встречного спросила, у местного пацана-подростка, – на самом краю посёлка нашла дом Захаровых. Здесь трудно было не броситься в глаза, и Карина просто прошлась мимо большого и высокого добротного дома со светлыми окнами и новой крышей. Сердце забилось: во дворе ещё совсем молодая, статная и красивая светловолосая женщина развешивала на бельевой верёвке ситцевые и байковые пелёнки…
Через несколько дней Карина предупредила Виталия, что ей надо к своим, в Новоазовск. Черников с готовностью пошёл в расставленную сеть:
- Михеев мне ни сегодня, ни завтра не понадобится. Я скажу ему, чтобы отвёз тебя.
Сложнее оказалось с самим Михеевым. Всю дорогу – противоположную от Новоазовска – Денис изредка и молча ухмылялся. Удивление мелькнуло в его глазах, когда в Светлодаровке Карина никуда не пошла, а на секунду откинула голову на спинку сидения, прикрыла глаза, потом холодно и сухо сказала, что надо подождать, пока стемнеет. Денис понимающе вздохнул:
- Посветлу стесняетесь, Карина Алексеевна?..
Карина измерила его взглядом:
- Придурок.
Про стемнеет – это Карина Алексеевна сказала очень приблизительно. Ждали до глубокой ночи. Потом медленно проехали по крайней поселковой улице. Около одного из домов Карина велела остановиться. Взяла пакет и вышла из машины. Вернулась быстро:
- Поехали.
Денису на его озадаченное хлопанье глазами бросила:
- Не твоё дело.
В ту ночь Карина впервые оставила пакет с детским питанием на крыльце Валеркиного дома. Она не знала, станет ли мать Валерия готовить молочную смесь из оставленных ею пачек, – понимала, что скорее – нет… Но так хотелось думать, что кроху с Валеркиными глазами красивая и строгая женщина будет кормить из бутылочки с этой с молочной смесью…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Навигация по каналу «Полевые цветы»