-- А знаешь, ведь я тебя тогда любила. В девятом классе, - она отклонилась немного назад, чтобы увидеть его реакцию.
-- А я даже не догадывался, - спокойно ответил он.
Они стояли в ночном парке небольшого подмосковного пансионата. Совсем рядом в беседке бренчала гитара, слышались смех и громкие разговоры однокашников.
Сейчас и не вспомнить, чья это была идея собрать остатки бывшего десятого «Б» на майские праздники здесь под Клином. И, удивительная вещь, как через столько лет потянуло друг к другу, захотелось общения взрослым пятидесятилетним состоявшимся людям. Приехало около пятнадцати человек. Весь день до вечера суетились, показывали друг другу семейные альбомы, умничали, рассказывая о своей работе, делились взглядами на жизнь нынешнюю, с теплом вспоминали прошлое.
Ближе к вечеру компания перебралась в беседку, поближе к мангалу.
Как будто и не расставались. Кто-то растопил угли, другие уже нанизывали мясо на шампуры.
-- Давайте споем, други!
-- Давайте выпьем! – сыпались предложения.
-- А помните…
Апрель 1981 года, девятый класс. Типовая средняя общеобразовательная школа на окраине Москвы.
Мы умели себя развлекать. Мы были дружны, остроумны, азартны, талантливы и несказанно юнны. Мы играли в интересные игры.
Смешной образ, выхваченный из классики – психически больной. Патология простая - шизофрения: «не смотрите на меня, я голый». Жребием выбирали больного. И на урок.
-- Кондрашов, иди решать задачу к доске.
Испуганный, крутящий головой Кондрашов, шепчет себе под нос, тихо, но слышно окружающим: «Не смотрите на меня, я голый!»
По классу пробегает шушуканье. Переглядывание. Психически неустойчивые хихикают.
Кондрашов выходит к доске, рукой прикрывая причинное место. Всем своим видом он умоляет: «Не смотрите на меня, я голый!» В классе оживление. Кто-то тычет пальцем, кто-то смущенно опускает глаза.
Учитель отрывает голову от классного журнала. Оглядывает старшеклассников. Вроде все в порядке. Все сидят тихо. Внимательно смотрят на учителя. Учитель поворачивается к отвечающему. В классе возмущение. «Ну, просил же человек, не смотреть на него. Голый он. Разве не понятно?» Учитель снова в класс. Ведь что-то происходит, а что? В чем подвох?
Учитель осторожно осматривает себя, может, в нем дело? Всё тщетно.
Еще интереснее было, когда жертвой становилась девушка.
Кто же замечал, как быстро в таких играх проходил длинный урок.
-- А давайте в «голого» сыграем, - кричит Пашка.
-- А помните Наташку Муликову? Жаль, не приехала. В нее все мальчишки были влюблены.
-- Нет, не так. Сначала все ее дразнили – жирная! И только Пашка догадался, что это она не жирная, а это у нее просто у первой из девчонок сиськи выросли.
-- Да, Пашка был такой. Раньше всех созрел.
-- Ребята, ребята, шашлык готов. Разбираем бокалы! За нас. За десятый «Б»! Ура!
-- А помните…
Они стояли в ночном парке небольшого подмосковного пансионата.
-- Может, принести тебе еще вина? – предложил он.
-- А я тебя тогда любила. Высокого, угловатого.
-- Я ничего про это не… - он не договорил.
Она обхватила его шею, притянула к себе. Немного вина, немного весны, немного воспоминаний, немного… любви. Разве это плохо?
Он тихонько встал с кровати. Она сладко спала, разбросав волосы по подушке.
На воздухе было прохладно. Скорее весенняя свежесть. Пахло влажной землей, молодыми чуть проклюнувшимися листьями, дымом от угасаемых углей. Из беседки лилась негромкая песня. Заканчивалась майская ночь.