8 июля 2022 года случилась страшная трагедия. Убийство бывшего Премьер-Министра Японии Синдзо Абэ. Рука преступника оборвала жизнь выдающегося государственного деятеля, долгое время возглавляющего Правительство Японии и сделавшего очень много для развития добрососедских отношений между нашими странами. Убийство произошло на следующий день после праздника Танабата. Абэ-сан, подобно волопасу, ушёл по млечному пути.
Мне это убийство до боли напомнило другое убийство выдающегося японского политика - убийство Ито Хиробуми 13 октября/26 октября 1909 на перроне в Харбине. Корейский патриот-террорист выстрелил ему прямо в сердце в тот момент, когда маркиз Ито обратился с приветствием к японцам, проживающим в Харбине, специально собравшимся для встречи с ним.
Рядом с маркизом Ито находился В.Н.Коковцов, министр российской империи, прибывший в Харбин в командировку. Ввиду предстоящей аннексией Кореи японцам необходимо было срочно уладить некоторые нюансы, касающиеся Китайско-Восточной железной дороги в Маньчжурии и пр. , поэтому Ито приехал в Харбин специально для встречи с русским министром. Предоставим слово самому Владимиру Николаевичу Коковцову. В своих мемуарах он подробно описал это трагическое событие:
Утром 13 октября я встал очень рано. Ожидалось прибытие поезда с князем Ито ровно в 9 часов. С 7 часов вокзал стал заполняться публикой. Весь угол моего вагона буквально кишел японцами, которых размещали чины консульства. Консул Каваками подошёл ко мне и ещё раз благодарил меня за то, что я согласился с его предложением относительно приёма князя Ито японскою колониею. За калиткой, ведущей с перрона в город, стояла густая толпа японцев, из которой чины консульства, по-видимому, с большим вниманием выпускали группами и поодиночке людей на вокзал, указывая им место, где каждый должен стоять. Порядок казался мне образцовым. Поговорив с консулом и не желая мешать ему, я пошел к тому месту, где должен был остановиться вагон князя Ито... Ровно в 9 часов, как было назначено по расписанию, подошёл поезд. Как только он остановился, я вошёл в салонный вагон, в котором, стоя у стола ждал меня князь Ито и обратился ко мне со словами привета, тотчас же переведёнными мне на хороший французский язык, одним из спутников, Танакой, занимавшим потом должность начальника Южно-Маньчжурской железной дороги...... С внешней стороны князь Ито произвёл на меня глубокое впечатление: маленького роста, с несколько чрезмерно большой головой, он имел уже усталый вид, но глаза его светились ярким светом и точно пронизывали собеседника, а некрасивое, несколько калмыцкого типа лицо было ласково и приветливо и невольно распологало к себе. Окончив обмен приветствиями, я просил разрешения князя Ито представить ему сначала только трёх начальствующих лиц по управлению железной дорогою и моих немногих спутников, потом разрешить представить ему почётный караул от войск, охраняющих железную дорогу, как постоянный обычай, соблюдаемый всегда в России, - оказывать воинские почести особенно чествуемым лицам.. и под конец уже , передать его в руки японского консула, который представит ему всю многочисленную японскую колонию, после чего я буду ждать его у своего вагона.... Когда кончилось представление начальствующих лиц, князю Ито надлежало перейти к японской колонии, стоявшей совершенно отдельно с небольшим перерывом от русских группировок. Прежде чем отойти в сторону, я обратился к князю со словами: «Позвольте передать вас в руки вашего консула, который представит вам вашу национальную колонию в Харбине, самую многочисленную, после русских и китайских подданных. Вы вступаете, таким образом, на вашу территорию, и мы уступаем вам все наши права». С той же кроткую улыбкою князь Ито горячо и крепко пожал мне руку. Я собирался было отойти в сторону, чтобы дать ему более свободное место пройти к своим соотечественникам, как в эту самую минуту около меня раздалось несколько -три или четыре- глухих удара, как бы хлопушки, и князь Ито стал падать прямо на меня. Я не успел поддержать его вполне, и он упал бы на пол, если бы не подбежал следовавший за мною по пятам мой курьер Карасёв, который поддержал его вместе со мною. Раздалось ещё несколько выстрелов, толпа ринулась в сторону стрелявшего, адъютант генерала Пыхачева, ротмистр Титков, сбил его с ног и сдал чинам жандармского полицейского надзора дороги. Многие побежали через рельсы дороги, прочь от места катастрофы, и в числе их я видел, как бежали оба китайских генерал-губернатора, подобравшие длинную свою одежду. Мы подняли на руки князя Ито, я взял его под плечи, Карасёв за ноги, подошло ещё несколько человек, бережно поддержавших кто со мною за плечи, кто за середину тела, и мы понесли его к вагону, из которого менее чем за час перед тем, он вышел весёлый и улыбающийся. Когда мы внесли его в салон и положили на диван, я подложил под его голову кожаную подушку и потребовал доктора. Князь лежал без всякого движения и медленно, едва заметно дышал. Казалось, что он уже умер, хотя дыхание было ещё слегка заметно. С другого конца вагона внесли туда же раненного в ногу одного из его спутников - Танаку, и мне сказали, что ранее тяжело в ногу и консул Каваками, и ещё один японский чиновник из свиты князя. Вошёл доктор, осмотрел раны и сказал, что по первому впечатлению положение безнадежно, так как две раны нанесены в полость сердца и пульса почти не слышно.... Бесконечно долго тянулось время, хотя прошло не более 15-20 минут, говорить ни с кем не хотелось, каждый думал свою думу. Пришли мне доложить, что преступник арестован и содержится под усиленным караулом в помещении жандармского надзора на самом вокзале, что допрос его следователем и прокурором окружного суда уже начат, и он назвал своё имя, заявив, что он кореец, убил князя Ито совершенно сознательно, потому что по его распоряжению, как бывшего генерал-губернатора Кореи, неправильно были осуждены и казнены члены его семьи. Вскоре из вагона вышел кто-то из японских спутников и сказал, что князь скончался. Я вошёл в вагон, других никого просили не входить. Тело князя было положено на развёрнутый обеденный стол. Под головою лежала положенная мною кожаная подушка. Тело лежало одетое в темно-коричневый шелковый халат. Выражение лица было совершенно спокойное и не носило следов страдания. Несколько человек японцев стояли молча в углу салона в согнутом положении и при моем входе как-то ещё ниже склонились. Поклонившись праху, я вышел из вагона и пошёл к себе в вагон, прося зайти туда прокурора окружного суда, как только он освободится....
Сразу же после убийства японские журналисты вели себя с Владимиром Николаевичем Коковцовым крайне нагло и бесцеремонно. Конечно же, японская пресса объявила, что во всем виновата русская железная дорога, прозевавшая преступника , заночевавшего на вокзале. Но российская сторона предоставила весомые доказательства того, что на вокзале ночью никого не было, все тщательно охранялось, и что не надо было настаивать на допуске представителей японской колонии на перрон. Но после донесения японского консула Каваками, все «обвинения» были сняты и отношение к нам японцев резко стало очень хорошим.
На перроне присутствовал и оператор - кинопрокатчик Пантелеймон Кобцев, который заснял полностью эпизод убийства и даже смонтировал фильм под названием «Убийство маркиза Ито на станции Харбин». Фильм пользовался бешеной популярностью как в России, так и в Европе.
В Википедии написано, что последними словами Ито Хиробуми были : «Он стрелял в меня, вот дурак». Выстрел ничего не изменил, наоборот, даже ускорил процесс аннексии Кореи, против которого и выступал антияпонски-настроенный кореец.
В 1912 году Владимир Николаевич Коковцов стал Почетным Председателем Русско-Японского Общества, а консул Каваками, который был ранен в Харбине, стал генеральным консулом в Москве.
Автор: Светлана Хруцкая