Сама не рада, что случайно наткнулась на сенсационный для меня текст, зацепившись за заметку о реакции отдельных немцев на отъезд Мельника.
Свежий номер "Berliner Zeitung":
"Вице-президент Бундестага Катрин Геринг-Экардт выразила уважение Андрею Мельнику после его увольнения с поста посла Украины в Германии.
"Андрей Мельник в полную силу выступал за свою страну. Он непреклонный и неутомимый голос за свободную Украину", - поделилась политик из партии "зеленых".
В то же время Геринг-Экrардт дистанциировалась от высказываний Мельника об украинском националисте и антисемите Степане Бандере. Мельник отрицал в интервью, что Бандера был массовым убийцей евреев и поляков. За это он подвергся массированной критике. "Что касается личности Бандеры, мы не согласны", - заявила Геринг-Экардт. "Независимо от этого, я желаю ему всего наилучшего для него лично, для его будущей службы и, прежде всего, для его страны".
Называется заметка "Геринг-Экардт хвалит Мельника как "неутомимого глашатая".
Это та самая Геринг, которая приехала в Одессу 9 мая, и сочувственно кивая головой главе одесской областной военной администрации, пообещала укрепить их немецким оружием.
Но не одна она прощается с Мельником сочувственно и пышно. Рядом я увидела эссе Штефана Штаха "По словам Мельника, у немцев тоже есть свои мифы, например, о вермахте".
Текст сопровождает прекрасное фото глашатая.
Они хотят запомнить его таким.
Скажу честно, перевести эссе было нелегко, потому что я не знакома с некоторыми указанными в нем реалиями, но страшно не это, а то, что читая некоторые пассажи, я отказывалась верить своим глазам.
Представляю на ваш суд это чрезвычайно необычное эссе. Заранее прошу прощения за возможные корявости перевода. Повторяю, на некоторых местах я в ужасе тормозила и перепроверяла прочитанное аж по трем современным словарям. Что тоже не всегда дает гарантию. Знатоки могут зайти на сайт "Berliner Zeitung" и поправить меня, за что я буду только благодарна.
Но именно эта публикация, на мой взгляд, полной мере объясняет отношение немцев к тому, что нес им на их земле бывший украинский посол.
Он примирил их с собственной историей.
Сообщаю сразу - автор не случайный щелкопер. Солидный человек. Историк, специализирующийся на истории Восточной и Центральной Европы. В 2015 году защитил докторскую диссертацию по польской национальной политике 1918-1939 годов в Университете Мартина Лютера в Галле, работал в Пражском институте современной истории и Музее истории польских евреев POLIN в Варшаве.
Итак, эссе Штефана Штаха в популярном немецком издании:
"Андрей Мельник не назвал Степана Бандеру четко антисемитом и фашистом. За это он справедливо пожинает плоды критики. Но немцы тоже любят закрывать на эти вещи глаза, когда дело доходит до их истории.
С третьей попытки удалось поставить подножку теперь уже бывшему послу Украины Андрею Мельнику в связи с его позицией по Степану Бандере. Его выступление в программе Тило Юнга, где он охарактеризовал лидера националистов как "олицетворение борца за свободу", вызвало напряженную дискуссию о Бандере и породило значительные сомнения в честности Мельника.
Ведь он отрицал его идеологию, пронизанную антисемитизмом и фашистскими взглядами, так же яростно, как и сотрудничество Бандеры с немцами во Второй мировой войне и участие многочисленных членов Организации украинских националистов (ОУН), которую он возглавлял, в убийствах евреев и поляков.
В отличие от 2015 года, когда Мельник возложил венок на мюнхенскую могилу Бандеры, убитого там в 1959 году, и в отличие от апреля этого года, когда Хериберт Прантль в "Süddeutsche Zeitung" (профессор, кандидат юридических наук) оценил позицию Мельника по Бандере вслед за 19 минутами эфира "Jung & Naiv", на этот раз последовали споры.
Мельник, который обязан своей известностью прежде всего своей резкой критике нерешительной и зачастую вялой поддержки, оказываемой немецким правительством Украине, здесь проговорился. Даже заместитель пресс-секретаря правительства Кристиане Хоффманн не смогла скрыть своего ликования по поводу того, что Мельник сам превратился перед камерой в оскорбленную ливерную колбасу, и рекомендовала видео в Твиттере как "достойное просмотра".
С тех пор многочисленные СМИ показали, какие факты упустил Мельник - например, в каких преступлениях Бандера был непосредственно замешан и за что он несет хотя бы идеологическую ответственность. Не обошлось и без обоснованной критики и возмущения в адрес посла, который защищал фашиста и пособника нацистов. Нет недостатка и в резких суждениях о том, что это говорит о Мельнике как о человеке или даже о сегодняшней Украине: там многие предпочитают мифическое прославление Бандеры как безупречного борца за свободу честному раскрытию его преступлений.
Но что эти дебаты говорят о нашем обществе?
Филипп Пятов, редактор Bild, подытожил это одним предложением в Twitter: "Скоро многие немцы будут знать о Бандере больше, чем о своих собственных дедах". Хотя журналисты Bild не считаются самыми очевидными экспертами в классификации исторических дебатов, Пятов попал в больное место.
Ведь нам, немцам, нравится носить титул, присвоенный Петером Эстерхази, как мировым чемпионам по примирению с прошлым, когда речь идет о вынесении суровых приговоров сторонникам нацизма и антисемитам из Восточной и Центральной Европы. Мы не любим присматриваться к немецким преступникам. Почему мы должны это делать, когда все уже так прекрасно преодолено?
Этот немецкий Habitus проявляется уже в формулировке вопросов Юнга к Мельнику, когда тот говорит о том, что "нацисты и бандеровцы убили 800 000 евреев". Таким образом, Юнг недопустимо размывает границы ответственности на нескольких уровнях. Отряды ОУН, верные Бандере, убили несколько тысяч человек, в основном евреев, на Западной Украине летом 1941 года. Но за убийство сотен тысяч евреев в оккупированном Советском Союзе несут ответственность не аморфные „нацисты“, а опергруппы, набранные из немецких войск Ваффен СС и полицейских подразделений.
Например, солдаты вермахта также участвовали в расстрельных операциях в Бабьем Яру.
Небрежное обращение Юнга с фактами было подвергнуто критике историком Каем Струве. В своем исследовании "Немецкое правление, украинский национализм, антиеврейское насилие" он подробно и со знанием дела проанализировал взаимодействие между немецкими властями и ОУН летом 1941 года и был расспрошен Redaktionsnetzwerk Deutschland (RND) в качестве эксперта. Однако в итоговой статье, опубликованной в Интернете, не нашлось места для его критики Юнга, ее подсунули под редакционную заметку.
Не только в этом споре кажется, что немцы публично особенно внимательно изучают нацистские преступления, когда в них участвуют негерманские преступники. Напомним, например, что только в процессе против украинского "добровольца" („Hilfswilligen“) немецкое правосудие пришло к выводу, что охранники концентрационных лагерей и лагерей уничтожения могут быть привлечены к ответственности даже без доказательства конкретной причастности к преступлениям, совершенным там.
Приговор Ивану Демьянюку вошел в историю немецкого права в 2011 году - после того, как до этого немецкие охранники оставались безнаказанными. Вряд ли был признан тот факт, что Демьянюк, будучи бывшим красноармейцем, сам нанимался на эту работу в лагере для военнопленных, где тысячи заключенных ранее умерли от голода, холода и болезней. То, что Людвигсбургское центральное управление по расследованию национал-социалистических преступлений использует приговор для борьбы с немногими еще живыми немецкими преступниками, заслуживает признания. Но горький привкус все же остается.
Даже там, где не может быть и речи о сотрудничестве с нацистами, главное консолидированное сознание (Chefbewältigerbewusstsein) дает о себе знать. Когда в 2013 году телеканал ZDF рассказал вымышленную историю пяти друзей во время Второй мировой войны в многосерийном фильме "Наши матери, наши отцы" (Unsere Mütter, unsere Väter), индивидуальная вина за преступления нацистов прозвучала лишь вскользь. С другой стороны, польские гражданские лица и die Partisanen der Heimatarmee (так называли Армию Крайова) выглядели тупыми антисемитами. Виктор, еврей, входящий в круг друзей, вынужден скрывать от них свое еврейство, а его немецкий друг в конце концов спасает его.
В 2018 году 18 процентов опрошенных в ходе исследования, проведенного по заказу фонда "Память, ответственность, будущее", заявили, что считают, что их семья помогала людям, преследуемым в нацистскую эпоху. Но как может получиться такой результат, несмотря на якобы столь успешное примирение с прошлым? Такие фильмы, как "Наши матери, наши отцы", являются частью ответа.
Когда дело доходит до оценки конкретного, индивидуального участия "нормальных немцев" в нацистских преступлениях, мы редко бываем столь же четкими и быстрыми, как, казалось бы, ожидаем от украинцев или поляков. Например, парламенту земли Шлезвиг-Гольштейн потребовалось время до 2014 года, чтобы официально дистанциироваться от своего бывшего депутата Хайнца Райнефарта. Он руководил подавлением Варшавского восстания, в ходе которого было убито более 100 000 повстанцев и мирных жителей.
С 1951 года по 1964 год Райнефарт занимал должность мэра, после чего избирался членом ландтага Шлезвиг-Гольштейна. Один из высших офицеров СС, группенфюрер СС, генерал-лейтенант войск СС и полиции спокойно умер, что называется, в своей постели в ФРГ 7 мая 1979 года.
Последней всеобъемлющей попыткой негромко поставить немецкое население перед фактом, что многие из "наших отцов" были непосредственно вовлечены в нацистские преступления, была, вероятно, выставка "Vernichtungskrieg. (Война на уничтожение) Преступления немецкого вермахта", открывшаяся более 25 лет назад. Выставка, созданная в Гамбургском институте социальных исследований, была показана во многих городах Германии и вызвала бурные дебаты. Отнюдь не только неонацисты восприняли ее как посягательство на давно устоявшийся миф о "чистом вермахте". Политик ХСС Питер Гаувейлер, один из самых ярых критиков выставки, явно придерживался этого мифа. Он подчеркнул это, возложив цветы к могиле неизвестного солдата одновременно с открытием выставки в Мюнхене. Бывший премьер-министр Баварии Эдмунд Штойбер поддержал критику Гаувейлера. Бывший офицер вермахта и бывший федеральный канцлер СДПГ Гельмут Шмидт заявил, что он не хотел делать эту выставку и таким образом избежал своего личного примирения с прошлым.
Между тем миф о "чистом вермахте" был научно развенчан. Тем не менее, он сохраняется во многих семьях.
ДРУЗЬЯ, ТЕПЕРЬ ВАЖНОЕ ЗАМЕЧАНИЕ АВТОРА, КОТОРОЕ МНОГОЕ ОБЪЯСНЯЕТ:
На этом фоне нам, немцам, было бы неплохо не критиковать, а сдержать свое возмущение по поводу бандеровских высказываний Мельника.
А ВОТ ЭТО УЖЕ ПРОСТО ФЕЕРИЯ:
Не только потому, что люди в Германии должны знать, как трудно развенчать миф, который в значительной степени оторван от исторических фактов, но и потому, что украинское общество, которое живет в демократическом государстве только с 1991 года и находится в состоянии войны с 2014 года, имеет значительно меньше времени и ресурсов, чтобы разобраться со своим прошлым, чем Германия сегодня или в 1990-х годах.
Еще один сложный момент в примирении Германии с прошлым становится понятным в контексте украинских событий. Хотя мы щедро делим ответственность за нацистские преступления с другими, мы чувствительны, когда другие хотят поделиться тем, что из этого следует извлечь.
Вот, например, в интервью с историком Ульрихом Гербертом, которое появилось в газете "taz" на фоне дебатов "Мельник-Бандера". Герберта не подозревают в желании скрыть немецких преступников, поскольку он внес большой вклад в изучение национал-социализма и Холокоста. С другой стороны, он почти завидует тому, как Тимоти Снайдер, превратившийся из историка в активиста, относится к событиям на Украине. То (что там происходит) не имеет ничего общего с "фашизмом" и "Гитлером". Он считает использование терминов "война на истребление" и "геноцид" неуместным. Для первого масштаб военных действий недостаточен, объясняет он, в основном (это связано) с количеством жертв, а не с типом боевых действий. Он определяет геноцид настолько узко, что резня в Сребренице вряд ли соответствует этому определению. Всё это, так учит Герберт, будет использовано только для того, чтобы "ухватить" немцев за честь или историческую мораль. Это приглашение "левым либералам" показать, что они всерьез намерены примириться с прошлым. Герберту и некоторым другим исследователям немецкого нацизма кажется, что историческая переоценка преступлений национал-социализма как особого исторического случая должна быть ограждена от ссылок в пространстве и времени - или только от иностранных интерпретаций?
Как такой эгоцентризм может сочетаться с высокомерием по отношению к восточноевропейцам продемонстрировал 8 мая на канале Anne Will Харальд Вельцер. Там Вельцер, соавтор книги 20-летней давности о национал-социализме и Холокосте в немецкой семейной памяти, разглагольствовал об "истинном военном опыте" Второй мировой войны.
Когда Мельник, представитель воюющей страны, хотел, ссылаясь на миллионы украинских жертв войны, предупредить его о том, что Вторая мировая война затронула не только Германию, Вельцер не захотел принять этот аргумент и посоветовал: "Господин Мельник, ознакомьтесь с моей научной работой!"
*******
Я промаялась с этой статьей сутки, и долго думала - предлагать ли ее вам, ведь здесь такое количество неясных имен, событий, странных недоговоренностей.
А потом подумала - что-то же отсюда вам наверняка пригодится. А знатоки подтянутся, и в комментариях помогут разжевать то, чего не сумела переварить моя Dummkopf. Глупая голова.
Задерживать это у себя на столе почему-то не хотелось.