Олег Казак
http://naukaverakuljtura.com/сторонники-угро-русинизма-в-парламен/
Подкарпатская Русь (сегодня – Закарпатская область Украины), в межвоенный период входившая в состав Чехословакии, была поэтапно инкорпорирована в состав хортистской Венгрии в 1938–1944 гг. Согласно закону «Об объединении Подкарпатской территории с венгерским государством», членами нижней палаты (Палаты депутатов) парламента Венгрии, созванной 10 июня 1939 г., могли стать избранные населением лица, которых затем по согласованию с премьер-министром должны были утвердить обе палаты парламента. 10 депутатов предполагалось выбрать до 30 июня 1940 г. [1, с. 107–108] Выборы в Подкарппатской Руси, однако, так и не были проведены. 19 июля 1940 г. премьер-министр Венгрии П. Телеки в своем парламентском выступлении заявил, что выборы из-за военных действий в Европе должны быть перенесены на неопределенный срок, а мандаты кооптированных депутатов – продолжены [2, с. 191].
В период венгерского господства трижды осуществлялась кооптация парламента представителями региона. В конце ноября 1938 г. членами нижней палаты были назначены председатель Русской национально-автономной народной партии (РНАНП) С. Фенцик, представитель Автономного земледельческого союза (АЗС) Ю. Фелдеши (обе партии являлись русофильскими), лидеры венгерских партий Подкарпатской Руси – А. Корлат и К. Хокки [448, с. 110]. В июне 1939 г. по согласованию с обеими палатами парламента в Палату депутатов были приглашены очередные представители от Подкарпатской Руси: члены АЗС (Г. Бенце, И. Бокшай, А. Бродий, П. Гайович, В. Гомичко, М. Демко, Э. Жегора, И. Шпак, А. Чуга) и региональных венгерских партий (Е. Ортутай, Ф. Эгри). Предложение об их назначении было передано на рассмотрение председателю Постоянного комитета Палаты депутатов и единогласно принято на заседании данного комитета 4 июля 1939 г. [499]. После этого персональный состав нижней палаты парламента изменялся лишь раз: в феврале 1942 г. на вакантные места были кооптированы П. Гапка (АЗС) и И. Будайи (беспартийный) [2, с. 191]. Членами верхней палаты парламента по решению регента М. Хорти с 1 июля 1939 г. стали греко-католический епископ А. Стойка, каноник А. Ильницкий, доктор права И. Каминский, адвокат С. Ганьо. Позднее (ноябрь 1942 г. – январь 1943 г.) в верхнюю палату были приглашены: греко-католический священник из Рахова П. Демьянович, полковник жандармерии в отставке А. Кричфалуши-Грабарь, экс-начальник Марамарошской жупы (1939–1941 гг.) Б. Ришко. Кроме того, членами верхней палаты являлись регентские комиссары Подкарпатской территории Ж. Перени, М. Козма, П.В. Томчани [1, с. 111]. Депутатами парламента, таким образом, стали приверженцы активно продвигаемого в Подкарпатской Руси курса «угро-русинизма», считавшие население края отдельным славянским народом и лояльные венгерскому режиму, члены русофильских партий, а также этнические венгры – активисты венгерских региональных партий, созданных в чехословацкий период. Представители украинофильского направления не имели своих представителей в парламенте Венгрии.
Во время заседаний нижней палаты парламента депутаты от Подкарпатской Руси часто включались в напряженные дискуссии по основным аспектам национально-культурной жизни региона. Серьезные разногласия возникли относительно наименования коренного восточнославянского населения края. А. Корлат предлагал использовать термин «угрорусы» («magyaroroszok»). По мнению депутата, являвшегося этническим венгром, данное слово подчеркивало «телесное и духовное единство» местного населения, которое было «одновременно венгерским и русским». При этом А. Корлат предлагал писать данный этноним слитно, а не через дефис: «Дефис уже будет опасным. Размер дефиса – 2 мм, но он будет обозначать пропасть в 350 км, которая разделит венгерский Будапешт и русскую Верховину» [3, 587. old.]. Другие депутаты из числа этнических венгров – К. Хокки и А. Возари – предлагали называть местное население «русинами», так как, по их мнению, это слово являлось автоэтнонимом славянского населения края [3, 756. old.; 4, 293. old.]. Свою позицию А. Возари подробно обосновал в статье с красноречивым названием «Не угрорус, не рутен – но: русин!» в мукачевской газете «Местный житель» («Az őslakó») за март 1941 г. Автор утверждал, что этноним «угрорус» являлся искусственным и представлял собой попытку ученых-славистов из Российской империи доказать наличие русского народа в Венгрии и тем самым обосновать право российских царских властей на вмешательство в дела региона. По мнению А. Возари, никто из местных жителей не именовал себя как «угрорус». Этноним «рутен», на взгляд депутата, имел исторические корни – еще венгерский правитель Бела ІІІ называл себя «королем рутенов», этот же термин использовали в своем титуле Габсбурги, однако «народ это имя не принял, не полюбил». В заключение статьи А. Возари давал рекомендации следующего характера: «Мы просим часть венгерского правительства, венгерскую прессу и всю венгерскую общественность: не называйте этот красивый народ Подкарпатья ни рутенами, ни угрорусами, а называйте русинами, потому что только это имя народ признает и считает своим» [5]. От имени русофильского крыла депутатского корпуса Подкарпатской Руси по данному вопросу высказался В. Гомичко. Он не выступал против наименования «угрорус», однако считал более уместным этноним «русский». На взгляд политика, Карпаты являлись «прародиной русского народа и русской нации». Русофильство местного населения В. Гомичко считал исключительно духовным феноменом, а подозрения властей Австро-Венгерской империи в симпатиях местных жителей к Российской империи называл «воображаемыми фантазиями, которые никогда не имели предпосылок». Позже подобную точку зрения на заседании 27 ноября 1942 г. озвучил С. Фенцик. В. Гомичко критиковал попытки создания отдельного русинского языка на основе местных говоров и считал приемлемым использование русского литературного языка, с помощью которого, на его взгляд, восточнославянский народ «мог бы подняться к высшей культуре и достигнуть той ступени, на которой стоит венгерский народ и весь цивилизованный мир» [3, 753–754. old.].
Одним из наиболее противоречивых аспектов национально-культурной жизни в Подкарпатской Руси являлся языковой вопрос. На недостаточное знание чиновниками языка местного восточнославянского населения указывали В. Гомичко, М. Демко и др. И. Шпак на одном из заседаний парламента сообщал, что постоянно получал письма с жалобами жителей Подкарпатской Руси на невозможность коммуникации с чиновниками и представителями правопорядка на русинском языке. Стремления властей стимулировать изучение русинского языка должностными лицами путем прибавки к их жалованию И. Шпак назвал профанацией: на его взгляд, чиновники «всех обманывали и даже не пытались освоить язык» [6, 111. old.]. В другом своем выступлении депутат охарактеризовал мадьяризационные тенденции в школьной политике, справедливо отметив: «Если дети изучают историю и математику на языке, который не понимают, то они не в состоянии освоить данные предметы. Поэтому естественно, что их знания недотягивают до знаний венгерских детей». В этой же речи И. Шпак указал на факт уничтожения книг в библиотеках Подкарпатской Руси, не согласившись со словами других депутатов о «большевистском» характере тех изданий [7, 450. old.]. Действительно, кроме материалов «коммунистической» направленности из библиотек изымались книги русофильского и украинофильского характера [8, 131. old.]. Депутат от Подкарпатской Руси А. Возари (венгр по национальности) имел отличное от своих коллег мнение в вопросе языковой ситуации в регионе. Он не возражал против использования русинского языка, но считал, что те русины, которые успешно осваивали венгерский язык, должны были пользоваться им в процессе коммуникации с должностными лицами. В качестве позитивного примера А. Возари привел конгресс учителей в Мукачево, где «не было сказано ни слова по-русински» [4, 294. old.]. М. Демко совсем иначе оценил данный эпизод: «Этот съезд заграничные агитаторы и враги государства могут использовать для демонстрации того, что венгры подавляют родной язык национальностей. Такого рода информация нанесет вред нашей стране» [4, 461. old.].
Несмотря на осторожную критику национально-культурной обстановки в Подкарпатской Руси, которую позволяли себе отдельные депутаты от региона, главным лейтмотивом их речей являлась позитивная оценка венгерского господства. В качестве примера можно привести статью в выпуске венгероязычной региональной газеты «Карпатские новости» («Kárpáti híradó») за январь 1944 г. Депутаты обеих палат парламента рассуждали о перспективах жизни восточнославянского населения региона в рамках Венгрии. А. Бродий видел решение национальной проблемы в реализации концепции «святостефанизма» – существования Венгрии как многонационального государства, в котором уважаются культура и язык меньшинств, а «венгры являются равными среди равных». Отношения между венграми и русинами А. Бродий охарактеризовал как «наиболее благоприятные». С фактически таким же заявлением выступил и С. Фенцик. А. Ильницкий обратил внимание на историческую верность русинов венгерской национальной идее и в качестве примера привел факты участия русинов в антигабсбургском восстании под руководством Ференца II Ракоци и революции 1848–1849 гг. П. Демьянович и В. Гомичко в совместном заявлении отметили, что «весь русинский народ должен сплотиться в рамках Венгрии». По их мнению, «в государстве должна была быть создана атмосфера взаимопонимания» между представителями различных национальностей [9]. Показательным является тот факт, что в январе 1944 г. решением М. Хорти государственной наградой «Крест национальной обороны» за «заслуги в деле присоединения Подкарпатья к Венгрии и верность и преданность Святостефанской Короне» были награждены депутаты обеих палат парламента: Г. Бенце, А. Бродий, А. Возари, М. Демко, П. Демьянович, А. Кричфалуши-Грабарь, Ю. Фелдеши, С. Фенцик, К. Хокки, И. Шпак [10].
Таким образом, депутаты от Подкарпатской Руси в парламенте Венгрии, назначенные властями из числа лояльных режиму деятелей, позволяли себе умеренную критику национально-культурной политики в регионе (в частности, в языковой и школьной сферах). Депутаты русофильских взглядов часто вступали в острые дискуссии с политиками, поддерживавшими идею существования отдельного русинского народа, а также со сторонниками мадьяризации восточнославянского населения Подкарпатской Руси. У властных кругов Венгрии, однако, программа ориентации на «высокую» русскую культуру с целью духовного прогресса населения Подкарпатской Руси не имела никакого отклика. Кроме того, сам лагерь русофилов не был единым, парламентская деятельность являлась одним из инструментов борьбы за влияние на общественно-политическую и культурную жизнь региона между его представителями. Реальное влияние депутатов от Подкарпатской Руси на политику Венгрии в регионе было ничтожным, однако венгерский парламент стал одной из немногих площадок для обсуждения проблем жизни края.
Литература
1. Офіцинський Р.А. Політичний розвиток Закарпаття у складі Угорщини (1939–1944). Київ: Інстітут історії України НАН України, 1997. 244 с.
2. .Закарпаття 1919–2009 років: історія, політика, культура / під ред. М. Вегеша, Ч. Фединець. Ужгород: Поліграфцентр «Ліра», 2010. 720 с.
3. Képviselőházi napló, 1939. III. kötet (1939. november 15. – 1939. december 7). Budapest: Athenauem, 1940. 788. old.
4. Képviselőházi napló, 1939. XVI. kötet (1942. november 20. – 1943. április 12). Budapest: Athenauem, 1943. 615. old.
5. R.V.A. [Vozáry A.] Sem magyarorosz, sem rutén – hanem: ruszin! // Az őslakó. 1941. Március 2. 2. old.
6. Képviselőházi napló, 1939. XI. kötet (1941. október 22. – 1941. november 25). Budapest: Athenauem, 1941. 605. old.
7. Képviselőházi napló, 1939. XII. kötet (1941. november 26. – 1941. december 22). Budapest: Athenauem, 1942. 612 old.
8. Brenzovics L. A magyar kormányzat Kárpátalja-politikája, 1939–1941 // Kárpátalja 1938–1941. Magyar és ukrán történeti közelítés / szerk.: C. Fedinec. Budapest, 2004. 87–117. old.
9. Národní archiv České republiky (NAČR). Fond MV-L. Sign. 2-10-28. Kart. 115.
10. NAČR. Fond MV-L. Sign. 2-10-4. Kart. 114.
