Юрочка, сынок, я в огороде буду, ты не выходи за ограду, хорошо?
- Хорошо, мама! Я с Вовкой в песочнице буду, можно?
- Можно, Юра, можно!
Катя смотрела на своего сына, который увлечённо играл в песочнице с соседским внуком, и качала головой. Хороший ведь он у неё, Юрочка, добрый такой, всегда послушным был. И за что ему всё это? Непрошенные слезы снова встали комом где-то в горле, и ни сглотнуть этот ком, ни выплюнуть. И поплакать бы, так нельзя, Юрочка увидит, расстраиваться снова будет.
- Мамочка! Мама, ты плачешь? Кто тебя обидел? Юрочка всё же заметил слезы на глазах у матери, встал в песочнице во весь свой немаленький рост и с тревогой смотрел на мать. Мама, я же большой?
- Конечно большой, Юрочка! Я не плачу, сынок, не плачу, это просто солнышко ярко светит, вот глазки и заболели у меня.
- Правда? Я большой, мама! Видишь, какой большой? Ты скажи, если кто тебя обидит, я с ним знаешь, как разберусь? Ууу ухххх я им всем! Юркину маму нельзя обижать! Юркина мама красивая, а Юрка большой! Юрка сильный!
-Большой Юра, сильный Юра! Иди-ка, поиграй, сынок, поиграй!
Юрка вернулся в песочницу и всё твердил, что он большой и сильный. Спрашивал у Вовки, сильный ли Юра, а когда Вовка подтверждал, что Юрка и большой, и сильный, то радости Юрки не было предела.
Катя полола морковь, сидя на стульчике. Раньше, когда была она помоложе, не признавала ни стульчиков, ни на коленях не ползала на грядках. То пополам согнется, то на корточки присядет, раз, два, и готова грядочка. Быстро управлялась, шустрая была, всё в руках горело, да работа спорилась.
Бывало ещё и других баб высмеивала, мол чего это вы на коленях ползаете, каждой травинке кланяетесь? Спину согнуть боитесь, вдруг сломается, а коленей вам не жалко? Их-то стереть не боитесь, чай тоже не казённые. А теперь вот и сама дожилась, где на стульчике, где на коленях. Ничего, не сшоркались пока, а спина- та да, ломается уже от возраста.
Ох и красивая Катя была! Вспомнилось ей вдруг, как молодая она была. Вся такая маленькая, ладненькая. Волосики беленькие, кудрявые, щёчки румяные, носик аккуратный, а глаза такие огромные, что утонуть в них можно. Это Юрочкин отец так говорил всегда, мол глаза у тебя, Катерина, что 2 озера, если долго глядеть в них, затянет, потонешь весь, сроду не выбраться.
Степан вот тоже не мог смотреть, как плачет Катя. Сразу нервничать начинал, суетился, спрашивал, кто обидел её, и обещал обидчика наказать. Ох, Стёпа, Стёпа! Ушёл, покинул меня, и сыну толком порадоваться не успел, и в беде такой большой помочь ни чем не сможешь.
Долго у Кати со Степаном детей не получалось. Катя хоть и знала, в чем причина, а молчала, словно воды в рот набрала. Степан знал, что не первый он у неё, а виду не подал, ни о чем не спросил, ни разу не укорил её, словно и не понял ничего.
Он ведь не местный был, Степан- то. Приехал к ним в посёлок по работе временно,, да так и остался. Прирос к деревне. Катю как увидел, так сразу и решил, мол моя будет. Мужики языками трепали, мол куда ты лезешь, куда голову свою пихаешь, там столько побывало! Степан не слушал никого. Что было, то было, его это не касается. Было, и прошло, больше не повторится.
Был грех у Кати, да не один. Не даром же она первой красавицей на деревне была. Первый грех случился рано, совсем девчонкой была Катька. Хорошо, что отца в ту пору дома не было, в лесу работал. Мать сразу смекнула, откуда слабость взялась да тошнота. Под покровом ночи отвела её к бабке Марье. Та старая уже была, многое умела. Могла и роды принять, а могла и убрать беременность ненужную.
Грубая бабка была. Сколько лет прошло, а Катя до сих пор помнит, как смерила её старуха презрительным взглядом, да сказала, словно выплюнула, мол даже не пикай, и слезы не лей. Мне твои слезы без надобности, раньше надо было думать, да думать головой, а не причинным местом. Стала бабой, так терпи.
Хотела Катька возразить, мол не баба она, а девочка, да только побоялась, что старуха выгонит её, как потом от проблемы избавляться?
Помогла бабка, всё гладко прошло. Хоть и предупредила она о риске, мол потом может и не случиться больше детей. Зря предупреждала. Катька- как та кошка. Вскоре снова мать её к бабке отправила.
Почему не в больницу? Так стыда потом не оберешься! А так-то мать и сама к бабке наведывалась, и дочкин стыд покрывала.
Вот после второго греха и не случалось больше неожиданностей, хотя куролесила Катя сильно. Может за это Господь сейчас наказывает, под старость лет?
Когда поженились со Степаном, никак не получалось зачать. Долго без детей жили, уде и смирились оба. Кате уже за 30 было, а Стёпа и того старше, ему уж 45 было, когда наконец то Юрочка у них родился.
Богатырь, красавец! Мамкины глаза-озера, да отцова фигура. Высокий, коренастый. Смышлёный был мальчишка, умный. Рос тихо, незаметно. Когда Юрочке 5 лет было, Степан тихо, во сне ушёл.
Катя даже и не поняла, что нет больше Степана. Как обычно пришёл на обед, поел, да отдохнуть прилёг. Погода в тот день пасмурная была, и Катя в огороде была. Решила- Пусть Стёпа отдохнёт в тишине, устаёт ведь сильно, встаёт рано, ложится поздно.
Зашла в дом-то тихо, только часы старые стучат, тик-так, тик-так. Степан на диване лежит. Пусть ещё поспит минут 20, да поднимать его, на работу нельзя опаздывать.
Как подошла, так и ахнула! Лежит её Степашка, и не дышит. Видать давно не дышит- то.
Как хоронили его, как в последний путь провожали, и не помнит Катя, как не в себе была. Словно окаменела вся, а в голове стояли слова, что любил Стёпа повторять.
-Устал я, Катя. Вот бы отдохнуть хоть денёк от дел да забот, да где тут отдыхать, когда работы столько. Ну ничего, на том свете отдохну, отосплюсь. Усну вечным сном, да не проснусь больше.
Катя ругала его постоянно, мол типун тебе на язык, что ты мелешь- то? Успеем и поработать, и отдохнуть. Есть выходные, возьми, да отдыхай, кто тебя куда гонит!
Куда там отдыхать! Стёпа Катю сильно любил, всё для неё делал, а Когда Юра родился, так вдвойне стал стараться.
Что и говорить, Катя тоже мужа любила, и была ему верна. Всё, что было раньше она оставила там, в прошлом, и сейчас полностью растворилась в муже и сыне.
Когда не стало Степана Юрочка стал для Кати всем. Она им жила, она им дышала, и никак не могла надышаться, никак не могла налюбоваться своим маленьким мальчиком.
- Вот, Юрочка, вырастешь, женишься, и уедешь от меня, одна я останусь.
- А можно всегда маленьким быть, мама? Я тогда всегда буду с тобой жить!
Катя смеялась, обнимала сына и вдыхала такой родной, нежный детский запах .
Мужчины пытались ухаживать за Катей, кто по старой памяти, а кто и просто так, в надежде на что-то. Катя всех отвадила, мол после Степана никто мне не нужен. Мужики хоть и сердились, а настырно не лезли, знали, что Катька хоть и ветренная по молодости была, а слову своему верная. Сказала нет, значит нет.
Так и жила она с сыном, всю себя ему посвятила. Мальчишка рос добрым, хорошим, да заботливым. Куда мать, туда и он. Во всём помогал ей, всегда поддерживал. И в школе хорошо учился, и дома всё делать успевал. Часто Кате говорил, что плохо, когда детство быстро проходит.
- Вот если бы можно было всегда маленьким быть! У детей что, ни проблем тебе, ни забот! Поспал, поел, поиграл! Ну иной раз поможешь что, вот и вся работа. Нет мама, не хочу взрослеть, хочу всегда быть маленьким.
Катя смеялась над Юрочкой, ну ей-богу, какой смешной! Другие наоборот вырасти спешат, чтобы воли им побольше да самостоятельности. Со всех сторон только и слышно- вырасту и то, и се будет. И денег заработаю, и гулять буду, сколько хочу, а этот всё мечтает маленьким остаться!
Как не мечтал Юрочка маленьким остаться, а время такое быстрое! Кажется вот только родился, маленький был, потом в школу уже пошёл как то незаметно, а тут раз, в один миг и школу уже закончил!
Со слезами на глазах провожала Катя сына в город. Плакал и Юра. Сам украдкой слезы смахивает, да матери строгим голосом говорит, мол не плачь, мама, я приезжать буду часто. И ты приезжай ко мне, я же не на Луну уезжаю!
Совсем незаметно и закончила Катя грядку полоть. Встала, разогнула спину, оглянулась на оставшиеся грядки. Немного осталось. Если погода позволит, через пару дней с мелочью закончу, да за картошку возьмусь. И ведь огород- одно название, а тяжело уже, не девочка. И спина болеть стала сильно, и глаза хуже видят от слез пролитых. Какие уж там озера- так, две лужицы осталось от красивых глаз, и теперь скоро высохнут.
Хорошо стоять посреди огорода, тишина, кругом деревья, ветерок лёгкий. Вздохнула Катя, подхватила стульчик, да пошла домой. Ужин греть пора, да Юрочку кормить, уде небось голодный сынок. Сегодня хоть поработать маленько дал, занят, играет, а то всё рядом крутится, как слон в посудной лавке. Телом взрослый, крепкий мужик, а умом- ребёнок пятилетний...
Продолжение ниже по ссылке
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская.
Пишите комментарии, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал.
а это мой второй канал, где я просто пишу.