Всем доброго времени суток, уважаемые читатели! Сегодня у нас не совсем обычная статья, которая является ответом на другую не совсем обычную статью, и обе они в каком-то смысле являются продолжением ещё одной статьи.
Объясняю.
В рамках рассказов о моём писательстве 18 апреля сего года на канале вышла заметка о моей книге «Человек с невзрачным именем».
Затем серенький толстенький томик, повествующий о приключениях Невзора Мышинского, заказала создательница тёплого и по-домашнему уютного канала «В доме на краю поля». На данном канале в дальнейшем вышел обзор – обращение к автору. То есть, ко мне.
Вопросов было задано не так уж и мало, аж на целую отдельную статью.
Словом, сегодня буду отвечать на вопросы и замечания моей читательницы. Прилагаемые скрины, сделанные с текста вышеприведённой статьи «В доме на краю поля», использованы с любезного разрешения хозяйки канала.
Вообще на саму идею книги меня натолкнула газетная статья об экстрасенсе времён позднего СССР, который чистил квартиру и нашёл странную иголку с каким-то там неописуемым энергетическим потенциалом, после чего с ним вышли на связь не то инопланетяне, не то сам господь-бог, не то боевые маги из КГБ и потребовали сдать вещицу. Сия беллетристика производила эффект помеси детектива и бреда душевнобольного, страдающего манией преследования. Статью помню очень хорошо до сих пор, но найти её в интернете у меня не получилось.
Ни в одном больничном подвале я на данный момент не бывал. Плюсик моему воображению.
Главврач Самуил Яковлевич Троссельман и его подручный санитар по прозвищу Шестёрка (думаю, почему именно такое прозвище у верного прихвостня, всем прекрасно понятно) – людоеды в белых халатах.
Образ Троссельмана задумывался как образ этакого самовлюблённого интеллектуала, зацикленного на идее собственного превосходства над другими людьми, а заодно разбалованного «излишествами нехорошими», как выразился Трус в картине «Кавказская пленница». Потеряв вкус к жизни, он находит его, занявшись каннибализмом. Людоедство позволяет Самуилу Яковлевичу по-настоящему почувствовать себя сверхчеловеком. Заодно Троссельман приучил к этому занятию своего санитара (чем снова потешил эго, ощущая себя этаким просветителем, растолковавшим дремучему дикарю «прелесть», которую понимает далеко не каждый).
Так получился тандем извращённого интеллекта и тупой физической силы.
Изнанка же – альтернативное пространство. Я взял воспоминание о хорошо знакомой мне заброшке, мысленно зациклил его на самое себя и подумал, что могло бы послужить источником энергии в месте, где законы физики вывернуты так, что учёный мозг сломает. Так и получилась атмосферная Изнанка.
Возможно, я Вас разочарую, но не читал ничего. Уже после написания книги мне попались изыскания таких светил фольклористики как Левкиевская, Успенский, Криничная, с позиции науки о народных верованиях описавших в своих трудах, по каким принципам «работает» магия.
Я просто представил, что описанное в моей книге существует реально и бесспорно, и, опираясь на логику, придумал себе механики, согласно которым всё это дело могло бы функционировать.
Здесь я использовал то, что слышал о сектах в детстве, в девяностые, и что сохранилось в памяти.
Именно такую атмосферу я и хотел создать. Ура, получилось!
«Ведьмака» покамест не читал и не смотрел, так что сказать нечего.
На продолжение линии Волота задел есть – не зря он несколько раз упоминает о том, что заговорён от пуль (закономерный вопрос: как и когда это произошло?). Если я продолжу писать о приключениях Мышинского, Волот появится спасти Невзора из одной передряги и втянет в другую (потому что связан с российскими спецслужбами и имеет перед ними должок). Скандинавских мотивов в сего персонажа я не вкладывал, наверное, от барона фон Герецлейфа навеяло (который ведёт свой род от онемеченных славян).
С одной стороны, розовая кофта и голубые джинсы – это своего рода маскировка, делающая из рассчётливой и хищной авантюристки этакую девочку-простушку. От этого образа и наряда Валькирия отказывается, когда не перед кем производить такое впечатление. В силу рода деятельности она двулична.
А ещё она мне приснилась перед написанием книги именно в такой одёжке.
Я скажу: всё верно. Эта сцена рассчитана на людей вдумчивых и читающих между строк.
Признаюсь, через полгода после выхода «Человека с невзрачным именем» я уже садился за продолжение, где Медиум учил Невзора выживать в новом для него мире, но черновик был отложен в долгий ящик.