260 лет назад, в ночь на 9 июля 1762 г., гвардейские офицеры провозгласили императрицей жену законного императора Петра III Екатерину.
Взойдя на престол, она получила в довесок к имени римскую цифру II, а 5 лет спустя ей преподнесли торжественный титул: «Великая, Премудрая, Матерь Отечества».
Поиск предназначения
Ответ императрицы был поучителен: «Великая — о моих делах оставляю времени и потомству беспристрастно судить, Премудрая — никак себя таковой назвать не могу, ибо один Бог премудр, и Матерь Отечества — любить Богом врученных мне подданных я за долг звания моего почитаю». Иными словами, Екатерина согласилась лишь на «Мать Отечества». Это было констатацией факта — в народе её уже вовсю называли «государыня-матушка». Больше никто из цариц «бабьего века» российской истории такого не удостоился.
Но из поля зрения постоянно выпадает очень важный момент. В Россию Екатерина попала с целью исполнить совсем иное предназначение — родить царственного ребёнка, продолжателя династии. И если с ролью «Матери Отечества» она справилась блестяще, то как у неё сложилось с ролью просто матери?
Здесь кроется причина величайшей трагедии и впечатляющих достижений этой нерядовой женщины. Именно эти факторы обусловили многие серьёзные потрясения и взлёты отечественной истории.
Заманчиво предположить, что Екатерина, вдохновлявшаяся делами и личностью Петра I, была намерена примерить на себя роль царицы Натальи Нарышкиной, которая родила и воспитала царя-плотника. К сожалению, этого у неё не получилось. Екатерина родила первенца Павла 20 сентября 1754 года. Царствующая императрица Елизавета преподнесла матери новорожденного 100 тыс. руб. на золотом блюде. Но дар был лукавым. Мальчика у мамы тут же забрали. Елизавета сама принялась воспитывать малыша. Вернее, препоручила его мамкам и нянькам. Ничего хорошего из этого не вышло.
Потерянный сын
«Его покрывали одеялом из бархата и меха. Пот постоянно тек у него с лица и по всему телу, вследствие чего, когда он вырос, то простужался и заболевал от малейшего ветра. Кроме того, к нему приставили множество бестолковых старух и мамушек, которые своим излишним и неуместным усердием причинили ему несравненно больше физического и нравственного зла, нежели добра... »
Это слова самой Екатерины. Конечно, можно заподозрить, что она слегка преувеличивает. Но на деле выходит, что наоборот. Показания придворных врачей свидетельствуют, что здоровье маленького Павла было расшатано капитально: «Желудок его уже в детстве был совершенно испорчен. Он отказывался есть, а его пичкали; от молочного его несло, от мясного тошнило, и так продолжалось потом всю жизнь». Надежность воспитательной системы Елизаветы отлично иллюстрирует интересный факт: когда Павлу было три года, он ночью вывалился из колыбели на пол, долго плакал и полз почти до дверей. А явились к рыдающему малышу лишь утром. Матери приходилось терпеть — даже о здоровье своего сына справки она наводила тайком. Это продолжалось долгих 7 лет. И когда Екатерина наконец взошла на престол, став полновластной хозяйкой страны и семьи, выяснилось, что «бестолковые старухи» потрудились на славу — мальчик боялся матери до обмороков.
Павел был потерян для неё как сын. А для страны — как наследник престола. «Матерь Отечества» не могла допустить, чтобы на трон взошёл человек, не получивший надлежащего воспитания. Die schwere Bagage — так она называла Павла в письмах барону Фридриху Гримму — «Тяжёлая поклажа»... Отныне сын рассматривался императрицей как своего рода племенной производитель: «У сына моего плохое здоровье и негодная душа, то последствия дурного воспитания. С внуками моими будет иначе!»
Новая надежда
Когда в декабре 1777 года первенец Павла появился на свет, Екатерина совершила то же самое, что некогда проделали с ней — сразу же отняла мальчика у матери. Правда, последствия были совсем другими. У Екатерины действительно был недюжинный педагогический дар, и она действительно души не чаяла в Александре. Но, даже погрузившись в запоздавшее счастье материнства, не забывала о том, что она — «Матерь Отечества». И попутно осуществляла свой заветный проект — воспитать внука Александра, которого видела наследником престола, как идеального человека и государя.
Это получалось. Идеальный государь должен быть здоров физически? Тут надо начинать сызмальства: «Он не знает простуды, он полон, велик, и очень весел... Он вполне здоров, силен, крепок и гол; он начинает ходить и говорить... » Государю надлежит знать, каким трудом живут его подданные? Вот что Екатерина пишет о подросшем внуке: «Если бы вы видели, как Александр копает землю, сеет горох, сажает капусту, ходит за плугом, боронует, потом весь в поту идет мыться в ручье!» Государь должен понимать свою ответственность перед народом и сочувствовать подданным? С этим тоже всё в порядке: «У него есть уже воля и нрав, и слышатся беспрестанно вопросы. Мальчику хочется все узнавать основательно — отчего люди на свете и зачем он сам явился на свет... У него слезы на глазах, когда он думает или видит, что у него ближний в беде». Государь должен быть образован и великодушен? Что ж — старший внук начинает читать в 4 годика, в 5 запоем глотает книги, а главное, делает из прочитанного выводы. Так, Екатерина, спросив Александра, какой эпизод в мировой истории ему нравится больше прочих, получила ответ: «Поступок французского короля Генриха IV, когда он посылает хлеб осаждённому им Парижу».
До поры Екатерина не только руководила воспитанием внука, но и активно принимала участие в процессе. Однако отлично понимала, что с какого-то момента мальчику необходимы наставники-мужчины: «После семи лет мы пойдем дальше. Я буду очень заботиться, чтобы из него не сделали хорошенькой куклы... » С 1784 г. она как бы уходит в тень, передоверив процесс генералу Николаю Салтыкову и швейцарскому педагогу, видному просветителю Фредерику Лагарпу.
Напрасный труд?
Правда, снабдив их пространной инструкцией — собственноручно написанным трудом «Наставление к воспитанию внуков». Труд этот не потерял актуальности и сегодня — вряд ли кто поспорит с таким, например, наставлением Екатерины: «Выговоры детям чинить наедине, а хвалить, когда того достойны, при свидетелях».
Роль Лагарпа в становлении личности человека и государя Александра трудно переоценить. Понимание общественных отношений, сути законов и законотворчества, понимание процессов управления и администрирования — то, что швейцарец сумел всё это привить Александру, само собой разумеется, на то он и талантливый педагог-просветитель. Но он ещё сумел внушить подопечному одно из главных правил: «Многие из царей достойны иметь друзей, но положение ваше таково, что все, которые к вам близки, говорят вам большею частью то, чего не чувствуют». Осторожность, необходимость всё проверять лично, жить своим умом, не полагаясь на мнение окружающих — качество, для политика бесценное. Да, оно может перерасти в неискренность и даже двуличие — этим, кстати, Александра попрекали многие. Правда, в их числе был и Наполеон, которого русский царь долгое время водил за нос, готовясь за его спиной к величайшему событию XIX столетия — Отечественной войне 1812 года...
Бог весть, до каких высот мог бы подняться одарённый Александр. Возможно, он и впрямь стал бы идеальным государем. Но этому помешала... сама Екатерина. Главным её желанием было, чтобы после неё русский трон занял не сын с «негодной душой», а любимый старший внук, в которого столько вложено. Чувствуя приближение конца, «Матерь Отечества» решила женить внука и укрепить его права на престол. Что ж, Александр женился в 16 лет. И им закономерно овладели совсем иные страсти, что видно из отчёта о первой брачной ночи: «Я пробовал раза три впускать туды, а оно довольно глубоко входило, и ей больно немножко было... » Через 3 года «Матерь Отечества» умерла. Желание её не сбылось — трон занял Павел. Правда, труды её не пропали напрасно — внук остался в памяти народа как Александр Благословенный.