Все. Разошлись, разбежались, расстались… Что еще могут сделать два человека, прожившие вместе двадцать лет и ненавидящие теперь друг друга со страшной силой? Развелись и разъехались по разным районам города, ей досталась небольшая однокомнатная квартирка в новостройке в отдаленном районе и старенькая иномарка, ему – довольно просторная трешка в центре и новая красавица-жена, похожая на Меланью Трамп, молодая, стройная, светловолосая, ухоженная и стильная даже в своем нынешнем положении сроком чуть более двадцати пяти недель…
Еще он с превеликой радостью передал ей в вечное владение их собаку – старенького больного мопса Рудика. Со словами – «И псину свою забери! Даже назвать нормально не смогла – Рудик! Что блин за Рудик! Собачью кличку не могла выбрать? Вот и оставайтесь теперь вдвоем со своим Рудиком, две страдающие души! Надоели!»
Несчастный Рудольф тихо сидел в уголке и огорченно таращил свои круглые коричневые глаза…
И если жестокие слова в свой адрес, упреки в старости, бесплодии, неумении вести хозяйство – «Ты даже не родила мне ребенка за двадцать лет! Ты не в состоянии понять меня, мою нежную тонкую сущность! Ты плохая хозяйка! Хоть бы у мамы моей поучилась пироги печь и помидоры закатывать!» - она, может быть, и хотела бы забыть и простить, вернуть все на свои места, зажить привычной спокойной жизнью, то оскорбления в сторону Рудольфа она терпеть не захотела… Да и к чему – все решено, все разбито, все закончено.
Переезжала как в тумане, и только здесь, уже в своем новом обиталище, приходила в себя, оглядывала пустые стены, устраивала лежаночку для своего болящего мопсика, чтобы было тепло, уютно и без сквозняков. За окном зеленел сосновый бор, нетронутый пока стремительной застройкой, осенний дождь плакал вместо нее…
Выходила гулять с Рудольфом. В старой маминой куртке, в ботинках на размер больше (покупались для поездок в горы, на шерстяной носок надевать), в шапке невнятного цвета, в очках, так как с детства была Ирина близорука. Вместе лазили по окрестностям, разведывали новые маршруты.
И в одну из таких прогулок произошел с ними казус. Откуда-то из-за гаражей выскочила огромная собака и кинулась на Рудольфа. Ира только успела дернуть поводок, овчарка клацнула пастью, скользнула зубами по мопсячьей курточке… Женщина схватила Рудика на руки, подняла его повыше, с трудом уворачиваясь от прыгающей вокруг них собаки, запнулась о бордюр и неуклюже завалилась на осенне-жухлую траву, накрыв собою мопса. Вдруг услышала над собой голос – «А ну пошла отсюда! Забери свою собаку!» - и почувствовала крепкие руки, помогающие ей подняться. Какой-то мужчина заботливо отряхивал с нее желто-коричневые листья, спрашивал – «Вы в порядке, не ушиблись? Она вас не покусала? Как ваш мопсик?» «Спасибо, все хорошо…» - оторопело бормотала она, поправляя запотевшие очки. «Не бойтесь, хозяин уже забрал свою собаку. Может, она просто хотела с вами поиграть?» - мужчина пытался успокоить и приободрить Ирину, но она прошептала еще раз – «Мы пойдем домой!» - и убежала, хлюпая своими огромными ботинками.
Дома первым делом осмотрела Рудика – слава богу, мопсик не пострадал, все обошлось, его спас комбинезончик. Затем взглянула на себя в зеркало – грязная куртка, шапка сикось-накось, заляпанные чем-то очки… Посмотрела и рассмеялась, первый раз за столько времени, смеялась, как дурочка, громко, истерично почти, сквозь слезы…
Следующим утром, успокоившись и восстановив в памяти неожиданное приключение, она поняла вдруг, что даже не поблагодарила своего спасителя. Она сменила курточку на новую, яркую бирюзовую, надела синие линзы вместо очков, сережечки нацепила топазовые, в тон курточке, напудрилась немного и двинулась знакомым маршрутом. Кажется, они с Рудиком видели раньше этого мужчину здесь, у гаражей, но внимания не обращали, конечно. Он и сегодня был там, завел уже машину, ждал, когда прогреется. Ира подошла к нему, улыбнулась – «Здравствуйте! Мы хотим сказать вам спасибо за наше вчерашнее спасение!» - он смотрел на нее, не узнавая, хлопал глазами. Да и правда, кто бы узнал в этой смеющейся привлекательной женщине вчерашнюю испуганную тетеньку? Она продолжала – «Надеемся, вы не очень пострадали в неравной схватке?» Он рассмеялся, сообразил – «Извините, сразу не узнал! Я в порядке, только эта собака порвала мне брюки!» «Значит, мы должны будем возместить вам ущерб за испорченные брюки?» - почему-то ей так легко было с ним разговаривать… «А, может, вы лучше поможете мне выбрать новые?» - это уже было похоже на приглашение, на возможное свидание… «Может быть, увидимся!…» - она махнула ему рукой, кивнула Рудику – «Пойдем, дорогой!»
А он стоял и глядел им вслед…