Александр Киселев
http://naukaverakuljtura.com/2506-2/
Когда мы слышим о «лесных братьях», то в первую очередь вспоминаем об участниках антисоветских литовских и латышских партизанских отрядов, которые действовали во второй половине 40-х гг. XX в. в советской Прибалтике. Однако впервые название «лесные братья» стало известно в период революционных беспорядков 1905–1907 гг., когда на территории Лифляндской и Курляндской губерний Российской империи развернулась настоящая партизанская война. Ее участниками, с одной стороны, стали отряды боевиков латышской социал-демократической партии, а с другой – полиция и регулярные части русской армии, которые проводили, говоря современным языком, антитеррористическую операцию против незаконных вооруженных формирований. При этом террор латышских «лесных братьев» в первую очередь был направлен против местного немецкоязычного поместного дворянства, но неизбежно приводил к вооруженному конфликту с российским государством, которое стремилось не допустить «этнической чистки».
Однако события, связанные с борьбой против «лесных братьев», оказались частью не только латышской, но и белорусской истории, поскольку пограничные уезды Витебской губернии стали местом боевых столкновений между латышскими повстанцами и подразделениями русской армии. Кроме того, в пределах Виленского генерал-губернаторства, в состав которого входила Ковенская губерния, тоже пришлось применять войска для силового подавления беспорядков, одной из причин которых стало литовское национальное движение. Так, 13 декабря 1905 г. виленским генерал-губернатором и командующим Виленским военным округом (далее – ВВО) А.А. Фрезе была утверждена «Инструкция летучим отрядам, командированным в Ковенскую губернию».
В течение 1905 г. выяснилось, что уездная полиция Витебской губернии не в состоянии справиться с нарастающими проявлениями неповиновения властям, нарушениями прав частной собственности и угрозами личной безопасности жителей в сельской местности. В частности, в своем письме от 15 ноября 1905 г. на имя виленского генерал-губернатора А.А. Фрезе витебский губернатор Б.Б. Гершау-Флотов признавал, что без «военной силы … ничтожный состав уездной полиции не только не в состоянии прекратить беспорядки, но не имеет даже возможности по дальности расстояний, вовремя поспеть хотя бы для установления факта и выяснения виновных» [3, л. 151]. В донесении от 20 ноября 1905 г. на имя главы МВД губернатор докладывал, что полицейские чины, несмотря на информацию о личностях агитаторов, не могли никого задержать как в силу сочувствия латышей-крестьян лозунгам «повстанцев», так и угроз «смертью тем, кто решится их выдать властям» [1, с. 74]. В итоге «терроризированное местное население отказывалось открыто выступать в роли свидетелей» [1, с. 74]. В телеграмме от 8 декабря 1905 г. в Департамент полиции Б.Б. Гершау-Флотов, объясняя свой отказ отпустить 3 кавалерийских эскадрона, сообщал, что «полиция без войск бессильна не только остановить отлично вооруженные дальнобойным оружием многочисленные банды мятежников-латышей, перед которыми отступают регулярные войска, но даже прекратить массовые истребления лесов» [4, с. 364]. В отношении министра внутренних дел П.Н. Дурново к начальнику военного ведомства А.Ф. Редигеру от 29 декабря 1905 г. констатировалось, что «местная полиция совершенно сбита, не имея в течение последних 2 месяцев ни нравственного, ни физического отдыха и находясь в постоянной опасности, так как головы становых приставов оценены мятежниками» [1, с. 72]. Губернские власти были вынуждены обращаться к помощи военных, причем в Двинском, Люцинском и Режицком уездах Витебской губернии для борьбе с боевиками латышской социал-демократической партии стали использоваться сводные летучие отряды. Их применение обусловливалось тем, что, по словам начальника Витебской губернии, «восстание латышей приняло уже такой характер, когда применение решительных и суровых мер является безусловно необходимым в целях восстановления законного порядка, как в Витебской, так равно в Курляндской и Лифляндской губерниях» [3, л. 299–299 об.].
Описывая положение в Витебской губернии в телеграмме председателю Совета министров С.Ю. Витте от 24 декабря 1905 г., Б.Б. Гершау-Флотов утверждал, что «часть уездов Двинского, Режицкого и Люцинского и прилегающие – Курляндии и Лифляндии, населенные исключительно латышами, отчасти добровольно, отчасти уступая насилию, примкнули к мятежникам» [1, с. 85]. В этих оценках начальник губернии был не одинок. В своем донесении управляющий акцизными сборами по Витебской губернии М.Д. Салтыков отметил, что «вся пограничная местность занята мятежниками и находится в их полном распоряжении, а по имеющемуся письменному заявлению местной полиции проникнуть туда нет никакой возможности» [1, с. 83]. Прокурор Витебского окружного суда Е.В. Рейтерн сообщал о том, что в местечке Глазманке Двинского уезда власть перешла в руки революционного комитета, урядник «обезоружен и под угрозой смерти боится нести полицейскую службу», а все дороги вокруг местечка патрулируется караулами из крестьян. Ссылаясь на рапорт станового пристава, окружной прокурор согласился с тем, что в нескольких волостях «полное восстание, и исполнение в этих волостях полицейских обязанностей в настоящее время, без помощи войск, не представляется возможным» [1, с. 81]. Ярким примером беспомощности полиции стала полная невозможность исполнять какие-либо элементарные служебные функции. В частности, для проведения дознания по факту ограбления 14 декабря 1905 г. винной лавки «революционерами-лифляндцами» [1, с. 85] в селе Дрицанах Режицкого уезда урядник на время поездки предусмотрительно переоделся в гражданскую одежду. В толпе у сельской корчмы вместе с латышами-крестьянами ему пришлось голосовать за присоединение к «общему восстанию», причем митинг проводился в оцеплении вооруженных латышских повстанцев. При попытке покинуть толпу он был схвачен, но сумел выдать себя за раненого демобилизованного солдата, что возможно спасло ему жизнь.
Положение в губернии обострилось до такого предела, что глава МВД 29 декабря 1905 г. просил военного министра не выводить из губернии немногочисленные армейские силы и, по возможности, увеличить войска Витебского и Двинского гарнизонов. Расположенные к ноябрю 1905 г. вдоль границы 3 драгунских эскадрона и несколько рот пехоты не смогли остановить «наступательное движение», и теперь большая часть приграничных уездов «фактически находится в руках мятежников» [1, с. 72]. Это отнюдь не случайно, поскольку, например, на всем пространстве Двинского уезда к началу декабря 1905 г. содействие гражданским властям оказывало всего около 250 военных чинов [1, с. 292]. Что именно означало «наступательное движение», хорошо иллюстрирует рапорт витебского прокурора Е.В. Рейтерна о событиях конца ноября – начала декабря 1905 г. на границе Люцинского уезда с Курляндской губернией в районе реки Ситы, где действовал «отряд вооруженных ружьями латышей в количестве до 6000 человек» [1, c. 437]. Этот отряд нападал на усадьбы остзейского дворянства Курляндской губернии. При осаде имения Стомерзее барона Б. Вольфа «лесные братья» натолкнулись на оборону казачьего отряда. Попытка подразделения драгун из пределов Люцинского уезда прийти на выручку осажденным закончилась неудачей. После того, как сами латышские повстанцы разрешили покинуть имение, казаки и барон с родственниками и прислугой сумели добраться до Боловска в Витебской губернии. Новая экспедиция к имению завершилась перестрелкой в засаде, в которую попали возвращавшиеся из сожженного замка казаки. При этом спустя несколько дней попытка перевозки раненых в бою казаков из Боловска по железной дороге закончилось крушением поезда из-за разобранных повстанцами недалеко от станции рельсов и подпиленных опор моста. Все телеграфные провода оказались порваны. В результате некоторое время со станцией не было ни связи, ни железнодорожного сообщения.
В начале декабря 1905 г. после нескольких обращений витебского губернатора по приказу командующего ВВО из Двинска выдвинулся сводный экспедиционный отряд в составе 4 пехотных рот при 2 артиллерийских орудиях, который разместился на границе Курляндской и Витебской губерний в Якобштадте и Крейцбурге.
Там он соединился с тремя драгунскими эскадронами Павлоградского, Курляндского и Архангелогородского полков. Второй боевой летучий отряд в западные уезды Витебской губернии был направлен виленским генерал-губернатором в середине декабря 1905 г., о чем 16 декабря оперативно уведомлялся губернатор. В секретном отношении от 19 декабря 1905 г. к начальнику Двинского гарнизона и крепости Б.Б. Гершау-Флотов рекомендовал экспедиционным отрядам применять особую тактику. Выбрав маршрут, командир отряда должен смотреть на его пункты «лишь как на указатель магистрального направления, в действительности же неожиданными, но при том непременно быстрыми, переходами в стороны, возвращением назад и тому подобными диверсиями сбить с толку мятежников и внушить населению уверенность, что военная сила всегда может поспеть вовремя» [3, л. 319 об.]. Губернатор настаивал на придании отряду кавалерийского подразделения для недопущения окружения превосходящими силами партизан, ведения разведки в незнакомой местности. Без решительного и быстрого применения военной силы губернатор прогнозировал, что «даже благомыслящая часть населения уезда, запуганная внезапными набегами вооруженных шаек лифляндцев, перейдет на их сторону, если немедленно не будет поручено сильному отряду изловить эти шайки, оградить население от насилия и утвердить авторитет власти» [3, л. 320 об.].
На границе с Витебской губернией в течение декабря 1905 г. в районе Крейцбурга развернулся отряд под командованием генерал-майора Ф.Х. Вендта в составе 2 батальонов, 2 эскадронов при 6 орудиях и 2 пулеметах. В конце 1905 г. в пределах Витебской губернии действовали в районе Санкт-Петербургской – Варшавской железной дороги уже 2 летучих отряда, но «по своему составу и отсутствию единства в их действиях, вряд ли эти отряды достигнут своей цели» [1, с. 72]. Основной проблемой войск являлось отсутствие оперативной информации о размещении латышских формирований. Напротив, последние были хорошо осведомлены об их дислокации и нападали там, где не ожидалось присутствия войск. В этой ситуации витебский губернатор предлагал даже пойти на введение военного положения и координацию усилий всех военных отрядов действующих в Витебской губернии и пограничных с ней губерниях Прибалтийского края. Так, 2 декабря 1905 г. Б.Б. Гершау-Флотов настаивал на объявлении в Двинском, Режицком и Люцинском уездах военного положения с их подчинением власти прибалтийского генерал-губернатора. Следует отметить, что российское правительство не поддержало такой радикальной меры, по-прежнему оставив Витебскую губернию на положении усиленной охраны за исключением Двинска, где с 12 декабря 1905 г. было объявлено военное положение. В своем очередном отношении от 4 января 1906 г. на имя виленского генерал-губернатора К.Ф. Кршивицкого начальник Витебской губернии требовал отправки в ряд волостей Люцинского и Себежского уезда новых «летучих отрядов из 3 родов оружия», которые признавались начальником губернии «самым верным и действительным … средством» [1, с. 86] для восстановления порядка и недопущения разрастания массовых волнений. При этом губернатор настаивал на привлечении дополнительных воинских подразделений, поскольку имеющиеся на тот момент в Витебской губернии армейские силы могли охранять лишь Витебск и прилегающие к Варшавской железной дороге местности Люцинского уезда. В это время в северной части Люцинского уезда «при полном отсутствии войск … действуют пока мятежные банды лифляндцев» [1, с. 87]. Местные особенности были приняты во внимание при размещении войск в пределах Виленского военного округа для борьбы с возможными беспорядками, ожидавшимися весной 1906 г. Двинский, Люцинский и Режицкий уезды были выделены в особый Двинский район. Согласно приказу от 16 марта 1906 г. под командованием его начальника генерал-майора Ф.И. Торклуса находилось 7 батальонов, 2 драгунских эскадрона, 1 казачья сотня и 3 роты пешей полицейской стражи в Двинске, а в Режице – 1,5 пехотных батальона и 1 эскадрон драгун [2, л. 474–475]. Эти силы выделялись до осени 1906 г. на случай обращения к ним гражданского губернатора за вооруженной помощью в целях поддержания порядка в приграничных «латышских» уездах Витебской губернии. По всей административной границе со стороны Лифляндской и Курляндской губерний весь 1906 г. оперировали подразделения, подчиненные начальнику Виленского летучего отряда Ф.Х. Вендту.
Таким образом, политический кризис 1905–1907 гг. в северо-западных уездах Витебской губернии имел национальное измерение, поскольку политический протест с применением вооруженного насилия против представителей и институтов российской государственной власти, местных остзейских помещиков осуществляли члены повстанческих отрядов под лозунгами и отчасти руководством латышской социал-демократической партии. В пределах пограничных уездов в ноябре-декабре 1905 г. фактически развернулась партизанская война, причем с самого начала уездная полиция оказалась несостоятельной в борьбе против вооруженных отрядов «лесных братьев». Только применение сводных армейских отрядов, командиры которых были наделены чрезвычайными полномочиями, позволило остановить латышских партизан и восстановить правопорядок в пределах этих уездов Витебской губернии в первой трети 1906 г.
- Высший подъем революции 1905–1907 гг. Ч. 4: [Белоруссия и Литва, Латвия и Эстония, Польша / составители Г. М. Деренковский, И. Ф. Шостак]. – М.: АН СССР, 1957. – 1001, [1] с.
- Дело о выдаче свидетельств о политической благонадежности и судимости разным лицам // Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ). – Фонд 1430. – Оп. 1. – Д. 47249.
- Дело о наряде войск в помощь полиции в связи с волнением среди крестьян Витебской губернии // НИАБ. – Фонд 1430. – Оп. 2. – Д. 3786.
- Революция 1905–1907 гг. в Латвии. – Рига: Латгосиздат, 1956. – 487 с.