Премьер Большого театра Антон Кравченко получил звание Народного артиста Беларуси. Мы встретились с ним на излете театрального сезона и поговорили о мечтах, трудностях профессии, Спартаке и любви публики.
От мечты к успеху
Когда несколько лет назад художественный руководитель Большого театра Беларуси Валентин Елизарьев знакомил меня с Антоном Кравченко, представил его так: «Это Антон Кравченко, любимец всех женщин Минска». Сегодня я его спрашиваю, чувствует ли он нашу любовь? Думала, что привык к обожанию, а оказалось, что о зрительской любви «скорее, догадываюсь. Когда кто-то рассказывает, что сходил в зрительный зал, а там о тебе говорят… Еще когда дарят цветы».
– Об этом вы мечтали, когда пришли работать в театр? Какие цели ставили?
Антон разводит руками: «Вот». Нет, он не говорит «Народный артист», но пока мы шли по коридору из его гримерки в фойе, каждый на пути поздравлял. На самом деле признание коллег иногда дороже зрительской любви. Пару лет назад на репетиции новой редакции балета «Щелкунчик» я оказалась свидетелем удивительной сцены: после того, как Александра Чижик и Антон Кравченко закончили танцевать русский танец, коллеги им аплодировали. Антон говорит, что это дорогие аплодисменты: танцовщики понимают и тонкости профессии, и сложность елизарьевской хореографии.
– Чтобы достичь успеха в своей работе, ты должен нравиться не только женщинам в зале, но руководству и постановщику. Он должен смотреть на тебя и видеть в своих постановках.
– Артист – зависимая профессия?
– Да, сам не выбираешь. Тебе хотелось бы что-то станцевать, подходишь и говоришь: мне бы хотелось эту роль. Но бывает, что тебя видят таким, и других ролей не дают. Вот меня видят в Хозе, а я очень хотел Тореадора станцевать и Эскамильо, и так и не станцевал.
– Я тоже не вижу вас Тореадором.
– А я себя вижу! – смеется и рассказывает, что в «Ромео и Джульетте» он был Ромео и Тибальдом, но Тибальдом себя не видит. – Не могу понять его до конца, хотя и читал, и смотрел много фильмов. Вот какой он все-таки? Я и так, и так, но все как-то…
– Зато какой вы прекрасный синьор Капулетти!
– А Капулетти вот сразу. Помню, еще был Ромео, а мне так хотелось станцевать отца! Мне казалось: все неправильно танцуют, дайте я! Я всегда стараюсь отталкиваться от музыки. Даже в одной роли могут быть очень разные образы. Мы с Денисом Шпаком готовили Спартака… Я ему говорю: вот смотри, здесь музыка такая, ты должен быть мягкий, ты ее ищешь, ты нежный, а вот здесь наоборот, слушай, какая музыка – борьба. И это все в одном адажио! Вот здесь ты должен рвать, а здесь защищать. Там вплоть до того, что пальцы, рука, поворот – все играет на образ. Чем особенен наш «Спартак»? Тем, что помимо того, что он – лидер, воин, Елизарьев показывает и другую сторону мужчины – что он заботливый, нежный и любящий.
О балете не мечтал
А ведь о балете Антон не мечтал. Как и большинство мальчиков, в хореографическое училище его привела мама. Сам не хотел: «Я же нормальный пацан был, – смеется. – Меня интересовал футбол, летчиком хотел быть». После девятого класса, признается, их группу чуть не отчислили. Спас один из самых известных наших педагогов Александр Коляденко и …рост: «Я в своем классе был не самый высокий (рост Антона – 192 см). А Валентин Николаевич любит высоких. Коляденко нас взял, и тогда я первый раз понял, что такое хороший педагог. Он ничего особенного не делал, просто давал комбинации, мы выполняли, но за год мы нагнали все, что пропустили за предыдущие, и еще добавили».
– Когда вы пришли в театр, какая у вас была мечта?
– Стать ведущим солистом.
– Сбылась.
– Танцевать партии от принца Зигфрида до Спартака. Станцевал.
– А когда вы начали получать удовольствие от того, что делаете?
– Удовольствие – довольно громкое слово, мне кажется, я до сих пор его не получаю. Это такой тяжелый труд, как можно получать удовольствие, когда тебе плохо? Но первый раз мне стало нравиться еще в колледже, на уроке мастерства актера. Была «Жизель». Вот выход Жизели из домика (напевает). И мы встали вместе с девушками… Тут и наша профессия, и противоположный пол, и игра – мне стало нравиться.
– Какая у вас любимая роль?
– Князь Владимир.
– «Страсти (Рогнеда)» сейчас не идет, к сожалению.
– Но роль от этого не может стать нелюбимой. А знаете, какая нелюбимая? Ярополк в тех же «Страстях». Представляете, один спектакль?.. Мне интересны характерные роли.
– Вы не Принц.
– Я танцевал. Скучно. Я неплохо танцевал принцев.
– Вы бываете собой довольны после спектакля?
– Сейчас легче проходят спектакли, а вот по молодости (Антону 42) я никогда не был доволен собой. Переживаешь, сердце болит. А еще физнагрузки, много спектаклей подряд. Но с годами… мы ведь как животные – дрессируешь, дрессируешь свое тело, с годами оно запоминает, что надо делать, и делает. Чем больше танцуешь, тем лучше получается.
Антон рассказывает, что почти каждый свой спектакль потом пересматривает на видео, и всякий раз собой недоволен. Как спасается от разочарования в себе? «Научился принимать себя таким, какой есть».
– Я понял, какая это тяжелая профессия только когда станцевал «Спартак». И каждый «Спартак», начиная с первого раза, жалею, что стал солистом. И после каждого спектакля говорю себе: это последний «Спартак», я больше его танцевать не буду никогда. Обычный человек не может понять, насколько это тяжело. Он просто за свою жизнь не испытывал такой большой нагрузки. Есть много ведущих партий, в которых дыхание сбиваешь, но терпимо. А вот спектакли уровня «Спартака»… тебе плохо еще и от того, что ты знаешь, как тебе будет плохо, – улыбается. И продолжает танцевать Спартака.
В дополнение к балетному образованию (век артиста балета короток) Антон Кравченко получил диплом экономиста-менеджера, преподает дуэтный танец в хореографическом колледже, воспитывает двух дочерей, которым не желает балетной судьбы. И построил дом.
– Да, своими руками. Потом, когда уже было все закончено, сел, посмотрел: и вот это все – я. Аж слеза прокатилась. Но построил, теперь надо дальше.
Дальше, Антон, дальше. Встретимся в новом сезоне!
Фотографии: Павел Сущёнок, Василий Мойсеёнок