И это был никто иной, как я, в багровом я спускался.
Западный день, ты сквозь него звала
тот самый одинокий ветер и того,
кто был никто иной, как я.
Так что за зелье брызнуло на бороду мою?
И что за гимны у моих ушей жужжали?
И что это за море, чья волна прошла через меня?
И вне сознанья моего шел дождь из золотого зелья,
из ветра уши создавали густые завывающие гимны.
я сам был компасом морским:
я миром был, в котором я бродил, который видел я,
который слышал я и ощущал, тот мир происходил лишь из меня;
и там себя нашел я, и там я был правдивей и страннее.
Уоллес Стивенс