Анатолий Степанович сидел в отделении полиции, и в который раз терпеливо объяснял, где и при каких обстоятельствах он нашёл ребёнка. Сотрудники полиции уже обследовали поляну, собрав вещдоки, и прочесали близлежащий лес, младенца забрала скорая помощь, а пожилой учитель остался в отделении, чтобы задокументировать письменно протокол. Опрашивал Анатолия Степановича его бывший ученик Лёвка, в прошлом смешной и неуклюжий, вихрастый мальчишка, а ныне капитан полиции Лев Александрович Романов - серьёзный, строгий мужчина с проницательным взглядом серых глаз и скрывающейся под формой спортивной, мощной фигурой с рельефом мышц.
- Вот так вот всё и было, Лев Александрович, - вздохнул Анатолий Степанович, и оглянувшись по сторонам, склонился к плечу капитана и зашептал, - Я тебе вот что скажу, Лёвка, это точно сек*танты, ты же видел, как они младенца разукрасили? Похлеще индейцев. Помнишь?
Он осёкся:
- А где тебе помнить-то? Ты ещё тогда, небось, в шестом классе учился. Но по роду службы теперь-то точно знаешь, была у нас тут в те годы сек*та одна, называли они себя «Дети ворона» что ли, как-то так, так вот, у нас и сейчас городок небольшой, а тогда и вовсе был чуть больше посёлка, и, конечно, дело такого масштаба скрыть было нельзя. Так вот, жили эти полоумные в избе, посреди леса, я её своими глазами видел, только теперь нет её, сгорела «случайно», а точнее помогли родственники тех, кого заманили в эту сек*ту, затуманив сознание. Главный у них был некий Валентин, которого они называли «сын ворона», а себя его последователями. Даже называть-то тошно, тьфу, ведь ворон – птица какая мудрая, добрая, а эти…
Анатолий Степанович помолчал, затем продолжил:
- Одно слово – повёрнутые. Так вот, тогда их тоже пытались взять, да милиции не за что было зацепиться, всё-то у них гладко да ровно выходило, люди к ним сами шли, никакого принуждения не было, квартиры тоже сами сдавали, переписывая на Валентина. Но милиция за ними зорко следила, ждали случая. И тот представился, только, к сожалению, уже тра*ги*ческий. На берегу реки, что была в отдалении от того дома, где жили сек*танты грибники нашли тело человека. И по описанию всё сходилось с тем, что я видел сегодня на поляне. Те же рисунки на теле, та же атрибутика. Лёвка, они жертву приносили, понимаешь? Я не знаю подробностей, но после того происшествия, Валентина с подельниками взяли под стражу, многих людей из тех, кто там жил, поместили на принудительное лечение, потому что с головой у них уже было не всё хорошо. А избу ту в лесу вскоре и сожгли местные. Никто никого и не искал. Все понимали этих людей, чьим близким сломали судьбы. Но, вот что я тебе скажу ещё, Лев Александрович, изучал ли ты, что было после того, как дело утихло и всё успокоилось?
Капитан внимательно поглядел на бывшего учителя:
- Дело это мы, конечно, изучали, даже в школе милиции, рассказывали нам об этом случае. Знаю лишь, что по документам деятельность сек*ты была прекращена, и организаторы понесли наказание. А о каких последствиях вы говорите, Анатолий Степанович?
- Я о тех людях, что вернулись домой. Точнее, как домой – кого-то приютили близкие, кто-то уехал в деревню жить, там можно было домик старенький получить за работу на ферме, кто-то застрял в лечебнице, у кого совсем уж туго было с головой. И судьбой этих людей никто уже дальше не интересовался.
- Кроме вас? – спросил Лёвка.
- А ты на своём месте, товарищ капитан, - глянул на него пожилой учитель, и потёр грудь, - Догадливый. Что-то сердце аж разболелось от всего этого. Погоди, дай лекарство приму.
Он полез во внутренний карман куртки, достал блистер, и ,положив в рот мятный кругляш, продолжил:
- В этом минус вашей работы, что как только дело закрыто, его убирают в архив и прекращают изучение последствий. Но если бы вы попробовали вести дальнейшее наблюдение вот таких странных, особых случаев, хотя бы в течении трёх лет, то могли бы узнать много полезного и любопытного. Да, ты прав, мне было интересно, что будет дальше с этими людьми, и я узнавал об их жизни через знакомых, а их у меня за мою длинную жизнь скопилось много. И, знаешь что?
- Что?
- Никто из них не прожил долго, но и это не главное. А главное то, что смерть каждого из них была связана с вороном.
- Как это? – не понял Лёвка.
- А я тебе сейчас расскажу. Конечно, я мог проследить за судьбой только тех, кто жил рядом, ведь были и те, кто уехали отсюда после того дела, начали новую жизнь. Об их дальнейших судьбах мне ничего не известно. Но вот лишь несколько примеров. Первый - мужчина сорока лет, ехал на машине по трассе, когда в стекло влетел неожиданно огромный ворон, он вывернул руль и, не справившись с управлением, улетел с обрыва, не дожил до приезда спасателей. Второй - мужчина, тридцати пяти лет, уехал жить в деревню, обустраивал дом, работал на ферме, в один из дней полез чинить старую крышу, в этот момент подлетел ворон, вцепился ему когтями прямо в лицо, это видели несколько людей, мужчина начал отбиваться, и, не удержавшись, полетел вниз головой, сломал шею, мгновенная гибель. Третий – молодой парень двадцати двух лет от роду, возвращался вечером домой, жил с родителями, дорога шла через мостик, ну, тот, что между частным сектором и пятиэтажками, ты знаешь. Мальчишки, играющие рядом, видели, как едва он ступил на мост, незнамо откуда налетела чёрная стая, тут уже вороны, не вОрон, я думаю, однако - парень замахал руками, отбиваясь, не удержался, перелетел через верёвочные перила, ударился головой, потерял сознание. Там же воды, в этом ручье, по колено, однако мальчишки не сообразили вытащить его, испугались, побежали за взрослыми, за это время парень захлебнулся.
- Удивительные вы вещи рассказываете, Анатолий Степанович, - в голосе капитана не было и тени иронии, - Узнаю своего мудрого наставника. Вы всегда были человеком проницательным. И ведь, если бы не ваши наблюдения и сбор информации, то все эти смерти выглядели вполне естественно. Я представляю, какую колоссальную работу вы провели.
- Дальше – женщина пятидесяти шести лет, - продолжил, проигнорировав похвалу из уст бывшего ученика Анатолий Степанович, - После возвращения к нормальной жизни, устроилась почтальонкой, шла по улице, это был частный сектор, дома, палисадники… Улица Ершова… Так вот, на одном из деревьев она увидела большую чёрную птицу, которая билась и пронзительно каркала, женщина пригляделась и увидела, что та примотана леской к ветке, и запуталась в ней. Наверняка решив, что это проделки злых мальчишек, женщина ринулась на помощь птице, и тут же, успев лишь взмахнуть руками, ушла вниз. Это уже рассказала другая женщина, что шла по улице следом за ней, в некотором отдалении от почтальонки, с тяжёлыми сумками в руках, возвращаясь из лавки. Несчастная провалилась в открытый люк, что прятался в высокой придорожной траве. Кто его открыл, Бог весть. Жители улицы сказали, что он всегда бывал закрытым, и никаких жалоб к службам не предъявляли. А когда прохожая поспешила на помощь, бросив свои сумки, знаете что произошло? Птица просто снялась с ветки и спокойно улетела! Она имитировала всю эту сцену, представляете?!
- Почтальонка осталась жива? – спросил Лёвка.
Анатолий Степанович покачал отрицательно головой.
- Вы знаете меня, в мистику я никогда не верил, но после всех этих случаев я задумался. Знаете, что случилось с одной девушкой из «этих»? Ей было двадцать лет. В сек*ту она попала в восемнадцать. Пробыла там год, затем ещё почти год в психушке. А потом она просто поперхнулась дома, за ужином и умерла.
- А что необычного конкретно в этом данном случае? – нахмурил брови капитан.
Анатолий Степанович посмотрел на него пристально и задумчиво:
- А то, что подавилась она перьями.
- Чем?!
- Перьями. Когда мать кинулась на помощь, то изо рта девушки полезли чёрные перья, комки влажных птичьих перьев.
- Почему же мы не слышали о таком случае?
- А ты думаешь, Лёва, всякий отважится рассказывать про такое? Ты бы рассказал? Тем более приехавшая скорая уже никаких перьев не обнаружила, а те, что уже вышли изо рта девушки, просто исчезли с пола, понимаешь? Я сам разговаривал с матерью этой несчастной, и знаю всё из первых уст. Она сказала врачам, что дочь подавилась пищей, что, впрочем, написал в заключении и паталогоанатом. И вот прошла уже четверть века, и история вновь повторяется, понимаешь, Лев Александрович? Снова те же «симптомы». Не кто-то ли из той сек*ты вернулся в родные края, а?
- Дела-а, - протянул Лёвка, сняв с головы фуражку и протерев начинающую лысеть, несмотря на молодой возраст, голову.
- Анатолий Степанович, - вдруг спросил он, - А почему вы вообще занялись всем этим расследованием?
Учитель устало поглядел на капитана:
- Потому что тот молодой мужчина, которого они принесли в жертву, был племянником моей жены, Лёва. Его родители после такого горя ушли один за другим в течение полугода. Я не мог спокойно жить, зная, сколько ещё горя могут принести эти нелюди обществу. Только сначала я думал, что всё дело в манипулировании психикой, в гипнозе. Но теперь я думаю, что тут не обошлось без потустороннего, товарищ капитан.
Мужчины долго смотрели молча друг на друга, наконец, капитан сказал:
- Вы можете быть свободны, Анатолий Степанович. Подвезти вас до дома? Я попрошу водителя.
- Не откажусь, сердце что-то барахлит, - поблагодарил учитель.
- Тогда до свидания, и спасибо вам за рассказ, Анатолий Степанович, - пожал ему руку Лёвка, - Вы подождите на крыльце, сейчас Дмитрий вас заберёт.
Тот кивнул в ответ и вышел из кабинета. А Лев Александрович в задумчивости подошёл к окну, за которым над крышами домов виднелся в лучах заката тёмный лес, и, прищурившись, уставился вдаль.
(продолжение - тут)
Ваша Елена Воздвиженская
Иллюстрация к рассказу - коллаж автора.