За месяц готовились к празднику, новые рубахи шили да вышивали обережные рисунки. Улька натянула новую рубаху, а поверх — длинную цветастую юбку. Отец на нее смотрел тяжелым взглядом. Сегодня было Купало, вся молодежь собиралась на берегу реки. Взрослые, старики да дети малые оставались дома, чтобы нечисть не утащила. На праздник допускались только неженатые да те молодые семьи, у кого еще детей не было.
- Попробуй мне согреши, я тебя из дома выгоню, да по всему селу прогоню, да опозорю, - погрозил отец тяжелым кулаком дочери.
- Прокоша, ну ты чего, не стращай девку, - вступилась за нее мать, - А то ты не помнишь, как мы сами с тобой молодыми были.
- Хорошо помню, вот и наказ даю, - он посмотрел исподлобья на жену, - За нашей Улькой всякая голытьба увивается. Обесчестят сейчас девку и придут свататься, на мое добро зариться, на заработанное честным трудом, потом и кровью. Жених должен быть подстать нам не только работящим, но и с деньгой. Вон Ванька Рябой хороший парень.
- Тятя, так он же страшный, рябой, - поморщилась Улька.
- Знаю по ком твое сердечко трепещет, даже не смей к нему приближаться. Мать у него солдатка, ребеночка прижила. Хатка у них малюсенькая на окраине. Один плюс, что не сидит на материной шеи, никакой работы не боится и дом в справном состоянии, - хмыкнул строгий отец.
Улька знала про строгий нрав отца: если он сказал, то обязательно сделает и даже дочь собственную опозорит.
Зашли за ней подружки-хохотушки и побежали на речку. Там уже парни ветки начали стаскивать для костра. Ульянка стала своего ненаглядного высматривать, своего Егорушку. Хоть и беден он был по отцовским меркам, но по душе он пришелся первой красавице, не могла она его из сердечка своего изгнать, прижился он там.
Подружки утащили Ульку травы собирать да венки вить. Травы собирали, песни запевали, хорошо на душе, радостно. Кто-то из девчонок из дома бутыль с медовухой прихватил. Выпили по чарочке, еще веселей стало, смеялись и хохотали с подружками.
— Надо с родника водицы холодной попить. Мамка говорит, что нельзя пьяным в реку заходить, русалки утянут в свое царство, и станешь невестой водяного.
— А если водяному я не понравлюсь, то он меня отпустит? — расхохоталась конопатая Манька.
— С твоим Тишкой ни один водяной не справится, кулаком его огреет, а тебя на сеновал утащит, — смеялись подружки.
— А ты, Улька, с кем через костер будешь прыгать? С Егоркой? Он с тебя глаз не сводит, — спрашивали подружки.
— Я еще не решила, — погрустнела Ульяна. — Тятя против Егорки.
— Так ты помилуйся сегодня с ним, и тяте придется согласиться на вашу свадьбу, — посоветовал кто-то из подружек.
— Тятя сказал, что тогда опозорит меня, по всему селу простоволосой прогонит.
Подружки притихли, а затем запели и принялись доплетать свои венки. На голову себе водрузили по веночку и стали делать еще для приношения реке да гадания.
Вот и последний веночек доплели. К реке по крутому бережочку спустились. Там дно хорошее, пологое, можно далеко в реку зайти. Поскидывали свои сарафаны да юбки и ринулись с визгами и писками в воду. Хохочут, толкаются, из рук подружки венок пытаются выбить. Пустили по воде, любуются.
— А мне кто-нибудь венок принес? — послышался густой бас из стоящих в воде кустов.
Завизжали девки, повыпрыгивали все из воды. Стали водяного выглядывать, а его там и нет, и кто говорил, никто не знает.
Вот и костер разгорелся во всю мощь, когда девки из воды повыскакивали. Стали песни петь, хороводы водить, чтобы рубашки немного пообсохли, да так и не облепляли девичьи тела.
Как пора пришла через костер прыгать, отошла Ульяна в сторонку, пригорюнилась. Все то по парам разбились, только вон страшненькие с подружками, да с друзьями прыгают. Направился в ее сторону Ванька Рябой, да вот только не успел до нее дойти. Перехватил Ульку Егорка, схватил ее за руку и побежали они вдвоем к костру.
- Будь, что будет, - решила Ульянка, перепрыгивая вместе с ним через костер.
Увел он Ульку в ближайший лесочек, речи говорил ласковые, да жаркие, поцелуями руки и лицо покрывал, жениться обещал. Растаяла дивчина, голова закружилась, готова уже в омут с головой была упасть. Как в кустах что-то зашевелилось, затрещали ветки под чьими-то ногами. Вскочили молодые с мягкого мха, напугались, стали озираться, вот только никого не было рядом.
Ульку словно холодной водой окатили, сразу здравый смысл к ней вернулся, да и Егорка как-то сник, призадумался. Стоят посреди леса и тяжело вздыхают. В кронах деревьев ветерок зашелестел, тихо и протяжно кто-то запел песенку вдалеке. Словно по волшебству загорелись маленькие колокольчики теплым неярким желтым светом.
- Смотри, как красиво, волшебство какое-то, - тихо прошептала Улька.
- Как они светятся интересно, не по всей поляне, а в линию, словно кто-то вдоль дорожки их зажег.
- Ой, точно на тропинку похоже. Пойдем, посмотрим, куда она нас приведет.
- Улька, а вдруг это лешак нас в свое логово заманивает, али кикимора какая, или даже упырь.
- Кикиморы в болоте живут, - махнула рукой Ульянка, - Идем, глянем хоть одним глазком.
Не хотел Егорка трусом перед любимой девушкой показаться, взял ее крепко за руку и пошли они по тропинке вдоль светящихся колокольчиков. Шли недолго, спустились в небольшую низинку. Перед взором открылась полянка устеленная листьями папоротника. Заглянула туда луна и осветила всю поляну.
В середине зарослей показался тонкий длинный стебель, рос он быстро, словно его кто-то тянул за макушку из земли. На конце стебля бултыхался небольшой бутончик, который с каждой минутой все больше и больше набухал, увеличивался в размере. Вдруг он открылся и осветил всю поляну необыкновенным светом.
Егорка с Улькой затаили дыхание и не могли ни единого слова вымолвить, все любовались необыкновенной красотой. А потом все потухло разом, исчез цветок, словно и не было его никогда.
- Говорят, где цветет папоротник, там зарыт клад, - прошептала Уля, - Поищем?
- Поищем, - кивнул Егорка, - Если найдем, то я свататься к твоему отцу пойду, а не найдем, тогда сбежим вместе.
Кинулись оба к тому месту, где цветок только, что был. Два раза руками копнули и на поверхности оказался горшок полный золота. Ахнули влюбленные, рассматривать стали.
- Мне бабаня сказывала, что ежели влюбленные найдут клад, то только у истинной любви оно остается, а у тех, кто обманывал другого, к утру в черепки превратится, - тихо прошептала Ульянка.
- Вот и проверим правда это или нет, - ответил Егор.
Отсыпал ей немного золотых монет, а остальное себе оставил.
- Идем, твою юбку искать, да домой тебя провожу, - сказал он.
Юбка нашлась быстро, на кустах висела, словно ее кто-то специально туда повесил. Оделась Улька и пошла вместе с Егоркой до своего дома.
Не спал Улькин отец, сидел на крылечке с хворостиной, дочь караулил. По очереди то к кружке с квасом приложится, то цигаркой затянется. Услышал голоса за плетнем, да притаился в сторонке.
— Улька, ты отцу скажи, чтобы тебя замуж ни за кого не выдавал. Я приду к тебе свататься, вот корову куплю, кур, уток, гусей. Пятистенок поставлю рядом с мамкиной хаткой, рядом жить будем. До самой свадьбы тебя даже пальцем не трону, только когда мужем твоим стану, — шептал Егорка.
Плюнул отец, бросил хворостину, да домой зашел.
— Пришла? — спросила беспокойно мать.
— Пришла, — вздохнул с облегчением отец.
— Ну, слава тебе Господи, — перекрестилась женщина.
Через пять минут скрипнула дверь, нырнула в проем девичья фигурка. Устроилась Улька на лавке и сладко засопела.
Разбудил ее утром грохот да топот по избе, кто-то тарабанил в ворота.
- Открывайте, хозяева, мы к вам свататься пришли, - за воротами стоял Ванька Рябой с какой-то тряпкой в руках.
- Нет у нас невест для вас, - ответил сурово отец.
- А придется нам отдать вашу Ульку. Мы всю ночь с ней до утра миловались, обрюхатил я вашу девку. Не отдадите, позора не оберетесь, - ухмылялся Ванька.
- Чем докажешь? - спросил отец, подбирая вилы покрепче.
- Вот, - парень кинул к его ногам девичью юбку.
Мать с бабкой из хаты выскочили с ребятишками.
- Так это не Улькина юбка. Она в своей домой пришла чуть за полночь, так в ней и спать увалилась, - заверещала бабка и схватилась за грабли.
Улька последней вышла на крылечко в той самой юбке, что давеча на Купальную ночь ходила.
- Так это Милки кривой юбка, - ответила она и зевнула.
- Ах ты охальник, - замахнулась бабка граблями.
Гнали сватов по всей улице с вилами, лопатами и граблями до самого Милкиного двора. Там они и укрылись.
- Смотри, не купит твой Егорка коровы до жатвы, отдам тебя Сеньке вдовому в соседнюю деревню, - пригрозил Ульке отец.
Обрадовалась Ульяна, кинулась в хату монеты смотреть, а они целы целешеньки, ни одна в глиняную черепушку не превратилась. Вздохнула она с облегчением.
Купил Егорка через неделю и корову, и птицу. Пришел с маманей, да с родственниками к Улькиному отцу свататься, руки его дочери просить. Вот тятя над ним посмеялся, то мамку, то бабку, то маленькую ляльку ему в жены взять предлагал. Егорка ото всех отказался, только на Ульяну был согласен.
После сбора урожая свадебку справили, а к зиме пятистенок поставили. Улька из тех монеток себе монисто сделала на счастье, чтобы каждому ребеночку был от мамки подарок на свадьбу. Егорушка хорошим хозяйством обзавелся, приумножил найденное богатство. Жили они со своей Ульянкой долго и счастливо, народили семь ребятишек, все ладные, на мамку, да на папку похожие.
Автор Потапова Евгения