Полк истребителей прикрывал Таманский полуостров, где наши вели бои с наступающими немцами.
После катастрофы Крымского фронта здесь царила неразбериха. Наши отходили, цепляясь за каждый метр, но все части перемешались, снабжения практически не было.
Лётчики истребители делали в день по пять-семь боевых вылетов. Горючее, боеприпасы были, а продуктов не хватало.
Командир полка отряжал бойцов из БАО на поиски еды, а его заместитель по тылу рыскал в поисках провизии. Но получалось это плохо.
И как результат, лётчики утром пили чай, слегка забелённый молоком. Его брали в станице.
А днём и вечером все питались арбузами. Они были очень сладкие и сочные, но явно не сытные.
Внезапно зам по тылу привёз как то несколько мешков сухарей. Это сочли за праздник. Лётчики даже брали их в полёт, погрызть немного.
Они шутили, что им остро не хватает витамина К, то есть колбасы.
Полковой аэродром находился неподалёку от небольшой станции. Через неё постоянно проходили эшелоны.
Это наши войска отступали в сторону Новороссийска.
И как то один из лётчиков заметил, что небольшой состав из десятка вагонов уже второй день стоит на запасных путях.
Вечером он сказал об этом товарищам и предположил, что там возможно хранится тот самый витамин К. Пилоты заволновались.
Они решили сходить на станцию и узнать, что за странный эшелон притулился там без движения.
И ближе к закату солнца, потрескав на ужин арбузов, шестеро лётчиков притопали на запасные пути.
Около паровоза бродил, позёвывая, машинист. Лётчики спросили у него, что он везёт. Вполне предсказуемо тот ответил, что это военная тайна.
Те стали выпытывать, какая тайна, и вообще куда поезд едет.
Машинист отвечал, что у него приказ ехать в Новороссийск. И больше он ничего не скажет.
Пилоты не решались спрашивать о продуктах, чтобы не сглазить и аккуратно спросили, может, в вагонах взрывчатка или снаряды или ещё что такое.
Машинист сплюнул и сказал, что в последнем вагоне сидит старший поезда, вот у него и спрашивайте, а то ходят тут, как шпионы, всё выведывают.
Старший поезда оказался пехотный старшина с двумя нашивками за ранения. С ним был и часовой с винтовкой.
Они сидели в последнем вагоне и пили чай, иногда выглядывая наружу.
Лётчики пристали к нему, покажи, что в вагонах. Старшина вежливо пояснил, куда им и как надо идти.
Но пилоты не сдавались, они сказали, что полк истребителей уже больше недели голодает, и они всё равно не отстанут.
Старшина тоже сплюнул и разрешил открыть один вагон.
А там оказались консервы, галеты, печенье, ещё продукты и очень такой солидный по размеру бочонок коньяку с фабричной наклейкой.
Поглядев на пилотов, а те же пацаны, лет по 20-22, старшина махнул рукой, дескать, забирайте всё, но дайте ему бумагу с печатью, кто забрал, для кого, чтоб вопросов не было.
Пилоты пулей смотались в штаб полка. Начальник штаба сурово посмотрел, когда услышал сбивчивые просьбы дать бумагу о реквизиции вагона с печатью.
Но узнав, что там продукты, быстро всё сделал.
И солнце ещё не село, как продукты из вагона привезли на двух грузовиках. Ужин был сытный.
А бочонок коньяку, который лётчики замаскировали коробками с печеньем, разглядел командир полка.
Он забрал его себе и сказал, что наливать из него будет только сам отличившимся пилотам. И слово сдержал.