История, достойная приключений Тома Сойера.
Родился я в городе-герое Ленинграде в 1965 году 31 марта, так что сообщение о моём рождении 1 апреля было воспринято соответствующим образом.
Мои первые годы прошли в коммуналке на канале Грибоедова между проспектом Маклина (ныне Английский) и Садовой, рядом с Первым Военно-Морским ордена Ленина госпиталем.
В два годика в больнице Рауфхаса мне поставили диагноз гнойный менингит. Приговор медиков простой: должен сожмуриться, в «лучшем» случае, всю жизнь буду ходить в каске и улыбаться… Я выжил, и в дальнейшем «выживание» стало моим кредо, и, кстати, очень не люблю любые головные уборы, а улыбаться, только дайте повод. Вскоре меня увезли на Камчатку.
Мама не пожелала смириться с такими прогнозами и плотно занялась развитием моих умственных способностей. Выглядело это так: каждый день я с «подъёма» до «отбоя» чему-то учился, решал задачки, пытался читать и писать. В четыре года проявились конкретные результаты. В частности, я научился писать (ударение на втором слоге), о чём возвестило всем известное слово на обычном заборе.
На самом деле, конечно, собирался написать нечто витиеватое, что было тогда модно, чем пестрели все двери, заборы и стены общественных туалетов. Интернета и соцсетей, увы, не было, поэтому все эмоции, чудеса поэзии и прочая непотребщина выплёскивались на доступные для всеобщего обозрения места. Никакого криминала за собой не подозревал, но меня тут же, на месте, повязала тётенька в милицейской форме из детской комнаты милиции (просто стечение обстоятельств). Выслушав всё, что полагается в подобных случаях, конечно, размазывая слёзы и сопли по наивной морде лица, искренне обещал (это было первое и последнее обещание в моей жизни), что подобное никогда в жизни не повторится, — не нужно только рассказывать об этом моей маме. Услышав мою фамилию, женщина в форме после короткой нотации, меня отпустила.
Всё просто: в посёлке Рыбачий, где я тогда жил, мама работала в регистратуре поликлиники, и, естественно, её все знали. Вход в поликлинику находился на первом этаже, а на втором, над входом, располагалось окно детской нашей квартиры. Финал истории прост, но чрезвычайно эффектен. Когда прекрасным солнечным днём я сидел на подоконнике с тазиком мыльной воды и пускал пузыри, я уже знал о том, что слова бывают плохими и что за них можно огрести по полной.
Не ведаю, с какой целью тётенька в милицейской форме, что занимается борьбой с детьми, появилась на крыльце поликлиники. Я почуял, что пахнет жареным, и решил: пропадать, так с музыкой. Дама из внутренних органов получила тёплый душ и тазик сверху, а я получил по полной программе… Милицейская тётенька воспылала ко мне тревожными чувствами, и через некоторое время мама от греха подальше решила убрать меня из посёлка.
Я «посылкой», вернее, с попутчиками из рук в руки был переправлен на Большую землю и дальше в город Тернополь, куда в 1945 году откомандировали моего деда восстанавливать Львовскую железную дорогу. Так начались мои «скитания».
Если не вдаваться в подробности, в школу я пошёл, как все, в семь лет, в том же посёлке Рыбачий, ранее Лахтажный (от слова лахтак — морской заяц), а ныне город Вилючинск. Там закончил первый класс и опять, по стечению обстоятельств, отбыл к бабушке с дедушкой, в Тернополь. После второго класса увязался за двоюродной сестрой, она рванула на каникулы к моей тётке по отцу в город Красноармейск, где та работала врачом в больнице.
Лето было сказочное: все дети с нашей улицы тусовались одной компанией, без разницы в возрасте: от самых маленьких до восьмого класса. Мы вместе ходили купаться на ставок, скидывались на сгущёнку, играли в карты и через тайный лаз посещали кинотеатр.
Но как без приключений!? Приехал к кому-то из местных в гости пятиклассник Вовка. Мы с ним крепко сдружились, и, когда тот уезжал, он позвал меня с собой в Галич, и я махнул, даже не задумываясь. Там мы, конечно, досконально обследовали старинную крепость, а дальше стало неинтересно: вода в Днестре ледяная и очень быстрая, так что с купанием облом, да и рыба не клюёт. Вовка выступил с предложением махнуть к каким-то его друзьям в село.
Там было, где разгуляться. Нас ещё с несколькими пацанами определили пасти коров. Двоим постарше выдали наган и обрез: мало ли чего, а нас за труды праведные снабжали «Примой», поили парным молоком и самогоном, ну и кормили «от пуза» всякими вкусностями: пирогами, пирожками, салом и прочей снедью. Попутно мы ловили раков, собирали грибы, купались, ходили на танцы в местный клуб (да-да, меня тянуло к взрослой жизни…)
Единственное, что всё омрачало — это сеновал, на котором мы спали. Это жесть! Другими словами не описать: постоянно чихается, всё чешется и колется, уснуть можно только после стакана «снотворного», даже вымотавшись за день, благо в нём нам не отказывали. Так что, когда я вижу на экране любовные сцены на сеновале, я, как Станиславский, не верю! Закончилось всё вместе с каникулами. Сильно простыл, и меня поэтапно переправили в Галич, оттуда в Красноармейск, а затем в Тернополь, где я и прошёл третий год моего обучения в школе.
В четвёртый класс я отправился в Ленинграде, где месяц пришлось учиться в ожидании оказии на Камчатку, в родной Рыбачий. Попав в мамины руки, после Тернопольской вольницы я взвыл, но не сдался и ушёл в подполье, откуда меня с завидной регулярностью извлекали и терпеливо наставляли на путь истинный. В частности, как многих советских детей и подростков, для повышения культурного уровня и с прочими благими намерениями решено было отдать в музыкальную школу. Между прочим, у ребёнка поинтересовались, на чём он желает научиться играть, и я, с вдохновением, сообщил, что, конечно, на гитаре. Поскольку класса гитары в музыкальной школе посёлка Рыбачий не было, отдали меня в балалаечники, видимо, справедливо рассудив, что, научившись лабать на балалайке, на гитаре будет легко.
Сначала занятия посещались, даже с некоторым энтузиазмом, правда, его хватило ненадолго: хоть режь, но балалайка – это не гитара, особенно для пацана в десять лет, у которого в доме бобинный магнитофон «Маяк 202» и целый шкаф подпольных записей Владимира Высоцкого, Аркадия Северного, Одесситов и им подобных. Слов нет, по крайней мере приличных, но сопротивление бесполезно, особенно открытое и активное. И тогда мальчик Валера, с удивительной регулярностью при заточке карандашей, а точили их тогда лезвием, резал пальцы. Ну не мог аккуратно заточить, просто непосильная задача, а располосованными подушечками пальцев на струнных инструментах не разыграешься. Главное было пройти точку невозврата, когда хронически отстал по программе от одноклассников по музыкальной школе. И она была пройдена! Занятия музыкой, по крайней мере в данном учебном году, пришлось оставить. Так страна лишилась потенциального великого балалаечника.
В четвёртом классе я узнал, кто такие питоны, какие они отважные и безбашенные. Был у меня старший брат, ну, как был, он у меня и сейчас есть, только вместе мы практически не жили. Он вырос в Рыбачьем и оттуда в 1975-м стартанул в Нахимовское училище, а я с четырёх лет катался по стране, пока не затормозился в Питонии. Когда я приехал к маме на Камчатку в четвёртый класс, брательник поступил в ЛНВМУ. И вот, под новый 1976 год утром он ввалился в нашу квартирку в чёрной морской форме, замёрзший, заснеженный, и, как я сейчас представляю, ошарашенный. Я не понимал, а мама была в шоке.
Оказалось, что брат Женя, на тот момент ещё карась, и ещё два питона, не поставив никого из родственников в известность, прилетели домой на зимние каникулы. Рыбачий находится напротив Петропавловска, через Авачинскую бухту – на пароме час, а эти орлы прилетели нежданчиком ближе к ночи. Нахимовцы, недолго думая, двинули вокруг бухты. Не могу сейчас ничего сказать про километраж, но на полдороги был ещё посёлок – Тарья. Дорогу чистили регулярно, а вот освещения – никакого. Наши герои за ночь обошли бухту, чтобы утром попасть в объятия родных. В тот момент в моих глазах нахимовцы стали теми, кому можно и нужно подражать. Возможно, тогда и решилась моя судьба. А жизнь-то продолжалась...
В мае 1976-го года я переехал на ПМЖ в бухту Бечевинскую, где контр-адмирал Валентин Иванович Бец, легендарный комбриг 182-ой Отдельной Бригады Подводных Лодок, направил меня юнгой на торпедолов ТЛ-830, чтобы не хулиганил и не болтался без дела. На нём я получил свою первую ВУС рулевого-сигнальщика, и болтало меня на нём до середины осени. С его борта пошёл в пятый класс бечевинской восьмилетней школы.
Описание школы и учебного процесса заслуживает отдельной главы, но, в общих чертах, всё выглядело примерно так: одноэтажный деревянный барак, который матросы зимой не успевали откапывать от снега (жилые дома, четырёхэтажные, заносило до крыши с наветренной стороны). Учеников нас было аж 65 человек, но школа функционировала. Математику, другие точные науки, а также труд и физкультуру преподавали два матроса срочной службы, историю, географию и литературу – жена мичмана с Бербазы, а вот русский и английский – профессиональные учителя, причём очень высокого класса. Наш пятый класс был самый большой — 13 человек, а вот в шестом учился один несчастный Валера Басенко. Представляете, когда вас спрашивают каждый день на каждом уроке! Но всё проходит…
С шестого класса, отучившись первую четверть в одной из ленинградских школ, пришвартовался в городе Лахденпохья в Карелии. Советский Союз, времена «застоя», пограничная зона, соседство с Финляндией – золотые места и времена! Батю в 1979 году перевели в бухту Владимировскую, куда я переезжать отказался: закончу восьмой в Ландохе, а там… Правда, судьба и здесь внесла свои коррективы. Сразу после седьмого, направился Валера в город Сочи — в лагерь-санаторий, и так ему в этом краю понравилось, что завис на целых полгода. Возвращение с небес было суровым: в родном, уже, Лахденпохья поставили перед выбором: идти обратно в седьмой класс или очень быстро сдать все зачёты и контрольные за полгода, за время отсутствия. Неделя была, мягко говоря, напряжённой, но в седьмом классе делать было нечего, и я восстановился в свой восьмой.
А дальше меня ждало Ленинградское Нахимовское Военно-Морское Училище, единственное в великом и могучем Советском Союзе.
Продолжение следует…
Валерий Сенькин, соавтор книги «Позывной – Питон!»
----------------------------------------------
Благодарю за поддержку! Берегите себя и своих близких.
Больше записок подводника читайте здесь
----------------------------------------------
Желающим приобрести мои книги, прошу по традиции обращаться к редактору Светлане +79214287880
Либо заказать "Книгу по требованию" на следующих ресурсах:
bookvoed Riderо́ OZON ЛитРес wildberries Читай-город AliExpress AMAZON