6 июля (24 июня) — день рождения Веры Николаевны Фигнер (1852—1942), революционерки, народоволки.
Летом 1992 года я участвовал в небольшой конференции, посвящённой её памяти. Исполнялось 50 лет со дня её смерти и 140 лет со дня рождения. На конференцию пришли старички и старушки, ещё лично помнившие Веру Николаевну, советские историки, занимавшиеся народовольцами и, как тогда говорили, «неформальная» молодёжь, именовавшая себя в ту пору «социалистами-революционерами» и «народниками». (Должен сказать, что мои собственные взгляды в то время были довольно близки к этому направлению). После собрания и речей все отправились на Новодевичье кладбище, чтобы возложить цветы к могилам Веры Фигнер и её товарищей по «Народной воле»...
А на упомянутой выше конференции памяти Веры Фигнер был ещё один забавный момент, который очень хорошо показал мне цену «левых неформалов» эпохи перестройки. Как я уже написал, туда пришли многие молодые люди, гордо именовавшие себя в те дни «социалистами-революционерами». И пришла пожилая женщина с палочкой, помнившая Фигнер и имевшая какое-то отношение ещё к тем, старым, дореволюционным эсерам. Когда ей предоставили слово, она сказала примерно так: «Я вначале не хотела сюда идти, но мне сказали, что тут будут люди, которые считают себя современными социалистами-революционерами. И я пришла, потому что мне очень хотелось на них взглянуть!». После чего она обвела зал пронизывающим взглядом. Новоявленные Каляевы, Сазоновы и Спиридоновы сидели тише воды, ниже травы, смущённо потупившись и храня молчание. Ни один из них не встал и не заявил во всеуслышание: «есть такая партия!» «да, я — социалист-революционер». Ни у кого для этого не хватило духа, хотя в других аудиториях они говорили такое постоянно... Стоит ли удивляться, что ни о каких «социалистах-революционерах» в последующие годы и десятилетия историки и слыхом не слыхивали, если, конечно, не считать мироновских «эсеров», в которых и Каляев, и Сазонов, и Спиридонова, думается, с удовольствием метнули бы бомбу...
Надо отметить, что старые народовольцы часто не принимали Октября 1917 года и занимали критическую позицию по отношению к большевикам. Вера Николаевна Фигнер до революции состояла в партиях эсеров, а потом кадетов, а в 20-е годы призывала даже к «светлой духовной революции» против большевиков. «Вы спрашиваете, — что делать? — писала она в зарубежной прессе в 1925 году. — Нужна революция. Да, снова революция. Но наша задача слишком грандиозна. Революция слишком необычна, и надо серьёзно готовиться к ней. Что толку, если снова угнетённые сядут на место бывших властников? Они сами будут зверьми, даже, может быть, худшими… Нам надо сегодня же начать серьёзную и воспитательную работу над собой, звать к ней других…»
Что не помешало большевикам её чествовать. В марте 1926 года Советское правительство назначило пожизненную персональную пенсию «участникам цареубийства 1 марта 1881 года», к 45-летней годовщине события.
Причём имя Веры Николаевны стояло в списке из восьми имён участников не по алфавиту, а первым, как наиболее значимой.
8 февраля 1933 года, когда из участников покушения в живых оставалось только пятеро, правительство СССР издало новый указ:
«Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:
Увеличить размер персональной пенсии участникам террористического акта 1 марта 1881 года: Вере Николаевне Фигнер, Анне Васильевне Якимовой-Диковской, Михаилу Федоровичу Фроленко, Анне Павловне Прибылёвой-Корба и Фани Абрамовне Морейнис-Муратовой — до 400 рублей в месяц с 1 января 1933 года.
8 февраля 1933 года, Москва, Кремль».
Ещё об отношении в Советской России к Фигнер и народовольцам можно судить по такому забавному случаю, о котором в 1922 году сообщала советская печать: «У Веры Фигнер на вокзале были украдены вещи. Подозрение пало на детей исправдома. После того, как спутница В. Фигнер объяснила детям, кто такая Фигнер, дети постановили: вещи возвратить, а съестное и сладости — оставить».
Сатирический журнал «Красный ворон» прокомментировал это происшествие такой карикатурой: дети-карманники голосуют за то, чтобы вернуть украденное Вере Фигнер.
«— Вы что-нибудь имеете добавить к данной резолюции?
— Да! Обязать Веру Фигнер и прочих, пусть они возят с собой только съестное и сладости».
В 1928 году в честь Веры Фигнер был назван открытый советскими астрономами астероид — Фигнерия. В дни 80-летия Фигнер в 1932 году в центральной прессе помещалось приветствие от ветеранов-большевиков Феликса Кона и Емельяна Ярославского. На это приветствие Вера Николаевна, между прочим, ответила Ярославскому довольно резким письмом, где указывала: «Все русские граждане, стремившиеся к свободе, гражданскому и социальному равенству, терпят неравенство, имея монопольную политическую фракцию и подъяремное большинство, именуемое беспартийным. Положение этих двух сторон я считаю ненормальным и для составляющих большинство — унизительным».
А когда в 1942 году Веры Фигнер не стало, в её честь были названы улицы в советских городах. Некоторые из них (в Нижнем Новгороде, например) после 1991 года были переименованы… Сохраняются улицы Веры Фигнер в Перми, Воронеже, Санкт-Петербурге и, как ни странно, в Одессе.
