Уже неделю Железное нагорье полыхало. Орда гномов терпеливо и въедливо обыскивала самые укромные отнорки и заброшенные шахты, то и дело вытаскивая на свет очередную крылатую тварь, отчаянно и совершенно бесполезно рыгающую чадящим огнем.
Необычайно рослый гном, скрестив руки, стоял на белой скале, покрытой изумрудным лишайником, и внимательно вглядывался в черный зев уже третьей за сегодняшнее утро пещеры.
– Опять какой-то шаман, надышавшейся своей алхимией и возомнивший себя королем назгулов? – буднично поинтересовался он у человека, что неожиданно шагнул из тени у основания скалы, и похлопал себя по плечу, на котором сквозь копоть едва можно было разобрать руны восемьдесят третьей когорты Стальной Гвардии.
– Так и есть, Вегард, -- отозвался тот, – И, похоже, еще ученик, заклинатель черных змей.
– Работаем, гномы! – Вегард надел искусно перекованный шлем роханского всадника, коротко свистнул и спустя секунду оказался в седле горного барана. – Яр, сперва ты с волшебником! Дальше мы, как обычно, тараним, а ученика в этот раз добьет Ленрок.
Пещера оказалась, на удивление, глубокой и просторной – будто сюда в свое время кто-то согнал пару тысяч орков с мотыгами. Кое-где на стенах даже виднелась полустертая мозаика, изображавшая серые тени с мечами в руках. Но гномам было не до археологических изысканий. Их интересовала рудоносная жила с магической аурой силы, к которой и прилепился, судя по всему, недалекий шаман со своими побрякушками.
Впереди, из-за спины Яра, известного всему хирду умением на одном дыхании выхлебать калабас, полный ядренного энтского эля, высунулся волшебник и зарядил молнией прямо в мерцающую жилу, что заливала всю пещеру призрачным, будто бы лунным, светом.
Гулко жахнуло. Яра вместе с волшебником бросило в стену. И прямо перед Вегардом и плотным строем бронированных баранов выскочил некто в черном балахоне.
– Прочь с дороги, смертные животные!!! – затопил он всю пещеру своим визгом. – Или длань короля-чародея покарает…
Жбах!!! Неповоротливый и медлительный на первый взгляд строй всадников на баранах вдруг рванул вперед, буквально впечатав в стену очередного проходимца, возомнившего себя предводителем назгулов. Точнее, впечатались в камень лишь с десяток алхимиков, последовавших за своим хозяином.
Шаман же необъяснимым образом остался стоять на том же месте.
– Что же, да отворится дверь в Дом Плача, за пределы всякой Тьмы, где плоть ваша будет сожрана, а дрожащий разум предстанет обнажённым перед Безвеким Оком, – угрожающе проскрипел он и, махнув рукой, открыл иссиня-черный портал. В пещере вдруг поднялся ветер, с нарастающей силой врываясь в иное измерение. Вот исчез в портале мелкий песок, вот пролетели ошметки алхимиков, вот сдвинулись к нему, садняще скрипя по каменным плитам, бараны.
– Я здесь, народ!
Гном в серебристой броне на всей скорости влетел во властно раскинувшую руки в стороны черную фигуру, сбив с нее странную шипастую корону. Шаман, на мгновение зависнув в воздухе, злобно прошипел что-то неразборчивое и вдруг растворился в портале. Ветер разом стих – а посреди оглушающей тишины черными искрами медленно стал оседать причудливый фейерверк.
– Хур моржовый в персик мамонтихи! – хрипло протянул Вегард, выбираясь из седла. – Ты очень вовремя, Ленрок! И крыть никому из нас нечем: ты же самого короля-чародея из Железного нагорья вышиб!