Юлька пришла в нашу школу в выпускном классе.
Невысокая, худенькая, с хмурым бесцветным лицом, она сразу пришлась не ко двору нашей "звёздной" компании, особенно Олесе, главной заводиле.
У Юльки была бедненькая немодная одежда, и при этом она отлично училась практически по всем предметам, поэтому нет ничего удивительного, что ее невзлюбили.
Наша компания сначала держалась в стороне, присматривалась. Но когда Олеся подставила ей подножку на уроке физкультуры, и Юлька упала, разбив колени и сломав передний зуб, мы решили взять ее под свою защиту.
Нас Олеська не трогала - мы все играли за сборную команду района по баскетболу, а глупой она не была, понимала, что мы и сдачи сможем дать. Но за глаза, как и других, поливала нас грязью.
Сложно было понять, рада Юлька нашей дружбе, или просто прибилась от безысходности. По крайней мере, с нами она особо не откровенничала, а когда мы собирались, сидела в сторонке и молчала, но при этом давала списывать домашку и делилась мнениями о новых фильмах и музыкальных группах.
На зимних каникулах со всей параллели классов собирали сборную поездку в Петербург. Никто из нас, понятное дело, туда не ехал - наши родители столько не зарабатывали. Кто-то сильно из-за этого расстроился, а кто-то не очень:
- Ехать с Олесей и ее шавками? - с наигранным возмущением говорила Лена. - Ну уж нет, увольте, я лучше в Магадан поеду.
Марина, самая бесхитростная, произнесла:
- А я бы поехала. Туда Вадик Курганов едет, а он мне так нравится! А вы в курсе, что он самой Олеське от ворот отворот дал?
- Ну ещё бы, - заметила я. - У него отец - в администрации работает, на такой машине ездит, ещё и с водителем. Зачем ему Олеська, у нее родители - торгаши.
- Знаешь, - сказала Лена. - Я бы не отказалась, чтобы мой папаша в торговлю пошел. Достал своими принципами, ему зарплату на заводе уже третий месяц не платят.
- Твой хотя бы работает, - вторила ей Марина. - А мой только рассказывать горазд, какой он крутой инженер, а толку-то. Опять кроссовки придется клеить, на новые денег нет, а там такая дырень... Тренер меня заживо съест.
- Вот я не понимаю, - сказала Лена. - Им что, самим нравится так жить? Я про наших отцов. Ну можно же бизнес какой открыть или работу другую поискать... Нет, я себе найду такого мужа, который будет семью обеспечивать.
- Ага, - согласилась я. - Ты, Маринка, смотри, твой Вадик слишком красив, чтобы быть хорошим мужем, будет как мой папаша по бабам бегать.
Только собралась Марина что-то ответить в защиту своего ненаглядного Вадика, как вдруг Юлька, которая все это время сидела сюмолча, вдруг вскинулась:
- Да как вам не стыдно! Как можно так про батю говорить! Он вам жизнь всем дал, кормит вас, воспитывает... Это свинство!
Мы все переглянулись - в первый раз такое было, чтобы Юлька так орала.
- Да ты чего, - начала я, но Юлька шагнула вперёд, словно хотела меня ударить, и я отшатнулась, замолчала.
- Дуры вы! - зло крикнула она и убежала.
Мы не рассердились на Юльку - мало ли, что на нее нашло, и дружба наша потекла дальше.
Марина, в итоге, поехала в Питер - мать денег заняла, не смогла отказать единственной дочке. Ну а мы с Ленкой делали вид, что нам все равно, и мы не хотим.
Зря она, кстати, поехала - Вадик там задружил с девчонкой из параллельного класса, и она там только страдала.
А потом с Вадиком случилось несчастье - он утонул, упал под лёд, а пацаны, которые с ним были, побоялись его вытаскивать, побежали взрослых звать. И опоздали.
Мы ревели белугой. Все, даже Юлька. На похороны нас не пустили, дескать, что там мешаться. Но через несколько дней классуха повела нас на могилу. Мы цветы принесли, кто-то игрушки, как-будто он маленький был. По дороге многие тоже плакали, а как туда пришли...
Мы стояли и утешали Марину - все же она любимого потеряла, и не заметили, как Юлька куда-то делась. Заметила классуха:
- Девочки, а где Юля? Мы сейчас обратно поедем, давайте не разбредайтесь!
Мы начали вертеть головами, искать ее, и тут Олеся бросила:
- Да вон она, в своей страшной куртке, пошла побираться, наверное.
И засмеялась.
А мы побежали к Юльке.
Она стояла прямая и бледная. В руках два цветка, которые она не оставила у могилы Вадика. Мы сгрудились возле нее и, и каждая про себя прочла надпись на могиле.
- Юлька, - ахнула Лена, прижимая ладошки к щекам. - Это что, твой... папа?
Она ничего не ответила, а мы молчали. Что тут говорить, мы же не знали. Никто не знал.
По дороге домой мы пошли сначала провожать Юльку. Я сказала:
- Ты прости, мы же не знали.
Юлька кивнула.
- А пойдёмте ко мне домой? - предложила Марина. - У меня все равно никого. Мама на работе, и папа тоже на работу устроился.
Она густо покраснела, глянув на Юльку.
Лена вздохнула и сказала:
- Не, я лучше домой. Сегодня моя очередь ужин готовить, пожарю-ка я картошки, как папа любит.
Я домой идти не хотела - там младшие братья опять бедлам устроят, лучше уж к Маринке.
- Юль, - сказала я. - Пошли к Марине? Или тебе домой надо?
- Я пойду, только чур, уроки сначала сделаем, - ответила Юлька.
И мы пошли.
Больше мы у нее ничего про отца не спрашивали - неудобно было. Но больше никогда ни при ней, ни без нее, ну ругались на родителей. А мужей... Мужей мы выбрали разных - кто действительно искал побогаче, а кто сердцем, и не прогадал. А Юлька, между прочим, вышла замуж за брата Олеси. Но это совсем другая история.
Другие мои рассказы: