На кладбище сегодня было неспокойно. Да, знаете ли, у кладбища тоже бывает своё настроение, это я вам могу сказать совершенно точно, как давнишний его обитатель. Нет, я не умерла, я пока живу и здравствую, и даже работаю фельдшером на скорой помощи, соревнуясь с той, кто приводит в это место последнего пристанища новых жильцов, со Смертью. Но я с детства любила гулять среди могил, сначала тайком от родителей, а затем тайком вообще от всех людей, так как в нашем городке многие знали меня «в лицо», у нас всего девять бригад скорой медицинской помощи, это несколько фельдшеров и врачей, и, конечно же, жителям городка мы были знакомы и репутация ведьмы мне была ни к чему.
Итак, на кладбище нынче было неспокойно, эдакое волнение дрожало в воздухе зыбкой, невидимой пеленой, передаваясь и мне.
- Кто-то молодой умер, не иначе, - подумалось мне, - Или тот, кто оставил на земле незаконченное дело.
Откуда такие суждения, спросите вы? Да всё просто, с годами общаясь с кем бы то ни было - с лошадьми ли, с людьми, с машинами, с хлебобулочными изделиями – человек научается понимать без слов, слышать без звука, видеть без зрения. Спросите любого заводчика собак, к примеру, и он сразу скажет вам, как ещё до начала заболевания, он чувствует, что с питомцем что-то не то, хотя тот ещё бодр и весел и гоняет мяч по газону. Но предчувствие, интуиция и невербальная связь – это то, что нельзя объяснить научно. Так и я, за годы своих «прогулок» по кладбищу научилась слышать и понимать его язык и настроение его обитателей. А иногда бывало такое, что я и сама не могла себе растолковать, ибо не считала себя человеком, обладающим неким даром, но при этом уже не раз попадала в истории, связанные с умершими людьми, как было это с призраком Алевтины или же с дочерью моей коллеги Натальи – Машенькой.
Я шла неспешно по широкой мощёной дорожке, от которой расходились, как от большого старого ствола более мелкие, в свою очередь разветвляясь на совсем узенькие тропки.
- Если есть древо жизни, то, наверное, должно быть и древо смерти, - думала я, слушая тонкое завывание ветра в кронах деревьев, - Именно на дерево похоже это старое кладбище, утопающее в сирени, липах, рябинах и клёнах.
Низкое, серое небо плыло надо мною свинцовой рекой, местами светло-графитовое, местами почти чернильное.
- Дождь будет, - я подняла голову кверху, - Надо бы домой отправляться, осенний дождь – это тебе не летний, так и простыть недолго.
Но, подумав об этом, я тут же завернула на новый круг по погосту, ноги сами вели меня, душа просила побыть здесь ещё немного, мне нужно было обдумать произошедшее, а места для приведения мыслей в порядок лучше, чем кладбище, да ещё старинное, просто не найти. Думы же мои занимало происшествие, которое мы уже несколько смен обсуждали с коллегами «скоропомощниками» - находка местного жителя Анатолия Степановича, обнаруженная им в лесу, и выезжала на этот вызов я. Анатолий Степанович был заядлым грибником, сорок два года отработав в школе учителем физики, пять лет назад он вышел на заслуженный отдых, и сейчас всё свободное время посвящал любимым внукам и увлечению – «грибной охоте». Человек Анатолий Степанович был бодрый и активный, придерживающийся здорового образа жизни, и, помимо уроков физики, руководящий ещё «Кружком юного туриста», что функционировал при школе. Круглый год, даже зимой, он водил своих подопечных в походы, учил разводить костёр, определять направления света, качество воды и почвы, находить благоприятное место для стоянки, учил ставить палатку и готовить походную пищу, выживать в эк стре мальных условиях и оказывать первую помощь при различных состояниях. Несколько поколений ребят, взращенных им, боготворили и обожали своего наставника, а те, что учились ныне, провожая на пенсию своего учителя, натурально плакали. Но не таков был Анатолий Степанович, чтобы оставить своих детей на произвол судьбы и он передал свой кружок в опытные и надёжные руки Олега Николаевича, своего бывшего ученика, а ныне учителя географии в той же школе, вернувшегося преподавателем в родные пенаты. И вот уже несколько лет Олег Николаевич, быстро заслуживший доверие и родителей и их детей, водил ребят в походы, сначала под руководством Анатолия Степановича, а позже и самостоятельно.
В то погожее сентябрьское утро Анатолий Степанович бодро шагал по лесу, что начинался практически сразу за городом и тянулся на многие километры вдоль трассы, уходя вглубь и становясь всё дремучее, и насвистывал весёлую мелодию. Настроение его было прекрасным, день обещал быть солнечным и тёплым. Шло бабье лето. Лёгкие паутинки летали в воздухе и маленькие паучки перелетали на своих сказочных коврах-самолётах с места на место, деревья, одетые в золото и багрянец, ласково перешёптывались, готовясь к предстоящему зимнему сну и махали на прощание друг дружке листьями, как разноцветными ладошками, в воздухе пахло влажной землёй, прелой листвой и грибами, пожухлая трава обнажала перед путником все стёжки-дорожки, скрытые летом в густых, сочных зарослях. Где-то в поредевших кронах пели птицы, уже не задорным и беззаботным щебетом, как весной, когда ищут они себе пару, и не важной и горделивой трелью, как летом, когда уже свили они гнёзда, вырастили своих птенцов и довольны своими трудами, а тревожной и печальной мелодией, в которой передавали они свои думы о предстоящем им перелёте в тёплые, дальние края на зимовку, а тем, кто оставался в родной земле – о тех сложных месяцах, когда придётся им выживать в холодные, злые вьюги и метели, что вскоре закружат повсюду.
Анатолий Степанович шагал по тропинке, размахивая корзиной, что была у него в одной руке, и опираясь на длинную палку, что была во второй. Палка нужна была ему вовсе не для опоры, а для того, чтобы разводить траву и не наклоняясь видеть грибы, да ещё от змей, которые, хоть и были уже сейчас не так активны, ибо скоро им предстояло залечь на спячку, как всем гадам, однако же ещё вполне могли укусить человека. Не имея наружного органа слуха, змея всё слышит своим внутренним ухом и слышит гораздо раньше, чем видит человека, через колебание земли, потому следует быть очень осторожным. Для того же обут был мужчина и в высокие резиновые сапоги. У Анатолия Степановича были свои тайные места, поэтому без «урожая» он никогда не возвращался, всегда приходил домой с полной корзиной грибов, да не каких попало, а выборочных, крупных, породистых, все, как на подбор, словно сошли с полотна художника, а вкусных каких! Супруга Клавдия Леонидовна и сушила, и мариновала, и жарила грибы, и варила из них похлёбку, и пекла пироги. Но муж приносил их столько, что после она начинала продавать их по символической цене соседям да дарить родне, ведь Анатолий Степанович собирал грибы не для бизнеса, а для души, и его было не остановить, пока не заканчивался сезон.
Вот и одна из заветных полянок. Анатолий Степанович остановился, огляделся – хорошо, ветерок играет, птицы поют, листва шумит, а грибов видимо-невидимо. Он наклонился и принялся за работу, напевая себе под нос:
- Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях встретимся с тобою?
И вдруг Анатолия Степановича смутил некий звук, который донёс до него ветерок. Он разогнул спину, распрямился, прислушался. Звук шёл с противоположной стороны поляны – слабый и прерывающийся, но вполне различимый. Мужчина нахмурился, провёл пятернёй по седым волосам, постоял немного и решительно направился к источнику звука, который напоминал щенячье жалобное поскуливание. Анатолий Степанович быстро пересёк небольшую поляну и вышел на чистый от травы пятачок земли, посредине которого находилось пепелище, словно здесь отдыхали недавно туристы. Однако, совсем не туристические атрибуты валялись кругом в чёрной золе – собачий череп, ветки, перевязанные красными нитями, скрученные чёрные свечи. Но в ещё большее потрясение повергло его то, что лежало в самом центре. Мужчина облизал, ставшие вдруг сухими губы, сглотнул и шагнул вперёд. На земле лежал младенец, он был жив, но уже охрип от крика, и распух от укусов мошкары и комаров. Одежды на нём не было, и бывший учитель разглядел, что это девочка. Всё тельце её было разрисовано какими-то символами.
- Господи помилуй, - наконец выговорил он, - Миленькая ты моя, да кто ж это так… да как же это… да откуда ты здесь?
В голове тут же всплыли новости из местной газеты, где писали о вновь появившейся в наших краях с е к т е, которая давно уже вроде бы канула в лету, и вот опять...
Девочка повернула к нему головку, и опухшие глазки умоляюще взглянули на Анатолия Степановича с таким недетским горем, что он разрыдался.
- Сейчас, сейчас, погоди-ка, родненькая. Сейчас, внученька, я тебя спеленаю, как могу, уж не обессудь.
Мужчина быстрым движением снял с себя лёгкую ветровку и закутал в неё ребёнка. Та дрожала всем тельцем.
- Сколько ей? – подумал он, - Месяца два-три от силы. Что же делать? В полицию надо звонить.
И он, забыв про свою корзину и палку, бегом бросился на тропу, и дальше к выходу из лесного массива, где уже можно было поймать сотовую связь на мобильнике и дозвониться до людей.
(продолжение - тут)
Ваша Елена Воздвиженская
Иллюстрация к рассказу - коллаж автора.