Что такое травля и как жестоки бывают дети, я знала с самого детства. Если ты отличаешься от других, тебе этого не простят.
Я родилась и выросла в Москве. Я разговариваю, думаю и даже вижу сны на русском языке. У меня было типичное советское детство: игра в классики, школьная форма с фартуком, мороженое эскимо по праздникам и ссоры с детьми соседок по коммуналке. Но у меня темный цвет кожи. И пусть у меня была самая лучшая мама на свете, на своей родине я считалась изгоем.
Тот далекий 1957 год и Международный фестиваль студентов моя мама вспоминала всегда с грустной улыбкой. Песня «Подмосковные вечера» на открытии, голубь мира, придуманный Пикассо, первые джинсы, удивительный рок-н-ролл, лозунг «За мир и дружбу», но главное - тысячи иностранных студентов разных цветов кожи на улицах Москвы. Такого советские граждане еще не видели. Светлыми июльскими ночами то тут, то там виднелись толпы народа - молодые люди бренчали на гитаре иностранные песни, что-то кричали, спорили, смеялись. Иногда от толпы отделялась парочка: скромная столичная девушка и атлетический темнокожий нигериец, обнявшись, искали более уединенного места.
Мама тогда только-только закончила первый курс института. Молоденькая, наивная и смешливая девчонка-отличница. Приехала в столицу из глубинки, с первой попытки поступила - вся родня ею гордилась. Не успела привыкнуть к размаху столицы, а тут этот фестиваль... И бездонные глаза Майкла - темнокожего студента с американским паспортом. Но разве влюбленным это когда-либо мешало? Их безумный роман оборвался с концом фестиваля. Майкл вернулся на родину, в Штаты, пообещав в следующем году обязательно приехать снова, а пока дал слово писать письма.
Мама не успела оправиться после расставания с любимым, как ее огорошила новость: поняла, что беременна. Решение приняла сразу. Написала заявление в деканат на академический отпуск по семейным обстоятельствам. Собрала пожитки в чемоданчик и вернулась на малую родину. Только на родительском пороге ее встретили без радости. Опозорила семью. Узнав, что отец будущего ребенка темнокожий американец, бабушка выгнала мою маму из дома. Той ничего не оставалось, как снова уехать в столицу. Когда я появилась на сеет, маму выгнали сначала из института, потом из общежития. Все советовали сдать темнокожего ребенка в детский дом, но мама отказалась. Она рыдала от горя. Мир и дружба не зависят от цвета кожи? Ложь и обман!
Добрые люди помогли маме устроиться в заводскую столовую посудомойкой и выбить койку в заводском общежитии. Так я и росла - за занавеской, спала на одной с мамой кровати. Игрушек у меня почти не было, одежду донашивала за соседскими девочками. На улицах на меня показывали пальцем. «Не обращай внимания!» - говорила мама. Но мне было очень тяжело. Мальчишки во дворе бросали в меня камнями и песком. Девочки дружить со мной не хотели. «У тебя папа - обезьяна!» - у дразнились они. Я плакала, забивалась в самый дальний угол двора - под горку, там меня вечером находила пришедшая с работы мама. Она брала меня на руки, целовала в макушку, и все обиды и унижения сразу забывались. Мы шли за руки домой есть вчерашний суп и картошку с остатками столовского гуляша - ничего другого " позволить себе не могли.
Вечерами, когда мама думала, что я уже сплю, она писала длинные письма Майклу. До последнего дня своей жизни мама верила, что Майкл вернется к нам и мы будем жить дружной и любящей семьей. Она и подумать не могла, что ее письма прямо с нашей почты отправляются на Лубянку. Та же судьба ждала и конверты с американским штемпелем. Ничего не поделаешь - железный занавес Майкл даже не знал, что у него есть дочь...
Мне было тринадцать, когда мамы не стало. Она давно и сильно болела, не берегла себя. Сгорела за считанные дни. Меня хотели забрать в детдом, но соседка сжалилась - оформила на меня документы. Обещала умирающей матери позаботиться обо мне, слово свое сдержала. Я сдала экзамены в школе и поступила в училище, потом в институт. Я должна быть сильной, всем назло. И ради мамы. Жизнь очень закалила меня. Я не ждала от окружающих ни понимания, ни сочувствия. Шла вперед, напролом, вопреки всему.
Потом развалился СССР, 8 суете навалившихся проблем люди перестали обращать внимание на тех, кто рядом. Мне стало легче. Я многого добилась, встретила замечательного человека, вышла замуж и родила двоих детей. Сейчас воспитываю прекрасных внуков. Об отце я больше не вспоминала и не думала. Но однажды мне позвонила внучка и таинственно сообщила: «Тебе письмо!» Я открыла электронную почту и ничего не могла понять - писала племянница Майкла Стоуна, штат Калифорния. Ее моя внучка разыскала через Интернет. Очень долго грузились фотографии - темнокожий молодой мужчина, он же на несколько лет старше, смешливая худенькая девчонка с косичкой - моя мама...
Я с внучкой отправилась в Калифорнию, где общалась с родными моего отца. Выяснилось, что Майкл так и не женился. Он прожил долгую жизнь, посвятил себя науке. До последних дней вспоминал свою московскую любовь - хранил единственную мамину фотографию и не понимал, почему любимая не отвечает на его письма.