Пять человек в комнате. Один из них убийца.
Это я.
Следователь вышагивает по гостиной. Смотрю из-под прикрытых век. Такое странное чувство... И правда, на воре шапка горит. Я-то прекрасно знаю, кто виноват. Но другие понять не должны. Надо скрыть. Чёрт, как сложно!
— Итак, — поворачивается к нам полицейский, — в этой комнате собрались самые близкие люди умершего. По несчастью, кто-то из вас не заслуживал его доверия.
Морщусь. В его-то работе и оценочные суждения? Профан! Ковыряю паркет носком кроссовка.
— Восстановим события, — сухо говорит следователь. — Новогодняя ночь. За столом собрались шесть человек, в их числе — покойный Леонид Евгеньевич Смирнов шестьдесят шестого года рождения.
В тишине звучит всхлип. Я поджимаю ноги.
— Кроме покойного, — продолжает полицейский, — были его сыновья, Даниил и Николай, падчерица Рита, младшая сестра Марта и друг Иван.
Чуть не улыбаюсь, услышав своё имя. Минутная слабость прошла — мне больше не страшно.
Попробуй найди.
— Убитый предпочитал лёгкий алкоголь, в частности, вермуты, — чеканит следователь, обводя всех по очереди взглядом. — На праздник купили новый неизвестный напиток. После пары бокалов Леонид Евгеньевич быстро опьянел и отправился отдыхать. Наутро был найден без сознания, а затем скончался в больнице от сердечной недостаточности.
Туда ему и дорога. Хмуро смотрю под ноги, изображая душевную боль. На деле меня мучит лишь то, что старик не подох раньше.
— При вскрытии в организме обнаружен этиленгликоль. В содержимом бутылки тоже. — Следак делает паузу. — А вот в той же партии магазина-продавца — нет.
Естественно, нет. Зря столько времени вбухано в поиск стеклоомывайки похожего красного цвета? Да и подменить жидкость в бутылке пришлось постараться. Прикрываю глаза, вспоминая, как в своё время друг хлебнул незамерзайку «для согрева». Оттуда знаю, что сладкая. И каковы последствия.
— Кто-то из вас, — говорит следователь, постукивая ручкой по дубовой вставке на диване, — хладнокровно отравил человека. И поверьте, я выясню кто.
Новый Шерлок Холмс. Прекрасно.
Снова плач. Слушаю отстранённо, словно всё это просто кино. Следователь поднимается, приглаживая редкие волосы. В роскошной обстановке гостиной его клетчатая рубашка и мятые брюки смотрятся слишком жалко.
— Сейчас я допрошу каждого из вас. Прошу первого пройти в кабинет.
Вот оно! Улыбаюсь, чувствуя азарт.
Охота на меня началась.
…Я с детства люблю загадки. Пока сверстники гоняли в футбол и казаки-разбойники, меня манили детективы. Агата Кристи была замусолена до дыр. С возрастом росло и любопытство. Моей настольной книгой стала энциклопедия по криминалистике из серии «Я познаю мир». Мне нравилось расследовать несуществующие преступления, искать улики, строить логические цепочки. Потом стало не до того… И вот спустя много лет я неожиданно возвращаюсь к делу, только на стороне врага.
Допрос нервирует собравшихся. Все разбредаются — кто на кухню, кто на веранду, кто к телевизору. Пользуюсь случайной свободой. Я знаю в доме каждую щель, и, пристроившись у одной из них, оказываюсь в курсе не только своих показаний…
— Вы замужем, Марта?
— Нет.
— Почему?
— Брат был против той кандидатуры, что я выбрала, а никто другой мне в душу не запал.
— И Вы…
Грустный смешок.
— Понимаю, к чему Вы клоните, инспектор. Обиды давно в прошлом. Тот юноша был байкером и пьяницей, так что партия действительно вышла бы неудачная.
Следователь вздыхает. Ему наша компания как кость поперёк горла…
— Говорят, Даниил, Вы в последнее время часто ссорились с отцом?
— И что с того? Взрослые дети могут ссориться с родителями. Это же не значит, что я стал бы его убивать.
— Верно, ещё не значит… Сколько Вам лет?
— Двадцать восемь.
— И до сих пор живёте в отчем доме?
— Не вижу в этом проблемы. Папа был богат. Он мог позволить себе терпеть нас всех.
— Вы любили его?
— Главное, ненависти не питал. Достаточно? Мы не всегда сходились во взглядах.
— Например?
— Я бы предпочёл праздновать с друзьями, но папа настоял на семейной вечеринке.
— Вы женаты?
— Женюсь через месяц. Невеста улетала по делам, так что к нам не успела.
Мну в кулаке полосатую ткань футболки. Дрожь пробегает по телу. Неужели я… и правда?.. Откуда такая решимость?
— Скажите, Рита, не было ли между вами отношений? Или, может быть, посягательств? Всё-таки он не ваш родной отец.
— Фу, конечно, нет! Такое бывает только в реалити-шоу.
— К сожалению, не только в них. Напомните, сколько Вам?
— Двадцать два.
— Работаете, учитесь?
— Учусь, последний курс. На учителя начальных классов.
— Значит, отношения у Вас с отчимом были спокойные?
— Да. Наверное, даже лучше, чем с мамой.
— А мама?..
— Погибла в автокатастрофе. Она была… легкомысленна. Это случилось полтора года назад.
Делаю глоток воды. Какая жажда…
— Иван, Вы работаете ветеринаром?
— Именно так.
— Ваш друг значился гендиректором мясокомбината. Вы трудились там же. Были ли рабочие споры?
— Без них, наверное, никуда. Но мы были дружны. Я искренне скорблю из-за его кончины.
— Я выяснил, что Вы недавно развелись. В суде указывали, что жена неоднократно изменяла Вам. Был ли замешан в этом Леонид Смирнов?
— Вы что! Он никогда бы не поступил со мной подобным образом!..
Чуть не смеюсь от пафоса. Верить мы в этой жизни можем лишь себе.
— Коленька… я не займу тебя надолго. Сколько тебе лет?
— Двенадцать.
— Ты знал, желал ли кто-то зла твоему отцу?
— Никто… хнык… никто не желал. С братом они ссорились, но ничего серьёзного! Сестрёнка с ним дружила, дядя Ваня тоже, и тётя Марта… ы-ы-ы…
— Ну тихо, тихо.
Вот оно, доверие к младшим. Чем и пользуются малолетние Джорданы Брауны.
Звучит ещё много вопросов: о других, о жизни покойника, ещё чёрт знает о чём. И под конец всем одно и то же:
— Вы знали, что у Леонида Смирнова не было завещания? А что он собирался его в ближайшее время составить?
Знали все.
— И кому хотел оставить имущество?
Не знал никто.
Следователь собирает нас снова в гостиной — ещё мрачнее, чем до этого. Напоминает:
— По закону наследство без завещания уходит родственникам первой очереди, то есть сыновьям. Надеюсь, что это не Вы, Даниил, позаботились о сохранности своей доли в бизнесе?
Резкое движение корпусом. Как пружина, с дивана.
— Прекратите меня обвинять! Без улик это просто оскорбление!
Следователь усмехается. Его и так кривоватый рот становится ещё уродливее.
— Будут улики. На кого-то из вас да будут.
Полицейский уходит. Хлопает дверь. Комнату заполняет тяжёлое молчание.
Никакой выгоды, господин следователь, улыбаюсь я про себя. Он просто меня дико бесил. С тех самых пор, как увёл любовь всей моей жизни…
***
Нам запрещено выезжать. Все как на иголках. Доблестная полиция копает под меня, пока я курю в саду осиротевшего дома. В ту ночь дым так же поднимался в тёмное небо. Звучали салюты, смеялись редкие прохожие нашего престижного посёлка. Мне было спокойно. На душе — облегчение. Пусть убийство вышло гадким, трусливым и жестоким, сердце пело. Наконец старые раны залечены. Я курю, горько радуясь, и дом смотрит на меня тёмными окнами. Вместе с ним осиротели трое. Два сына от разных жён и девушка, потерявшая даже мнимую родню. Такая история.
На бутылке нашли отпечатки троих — того, кто покупал, кто нёс на стол и кто разливал. Ничего сверхъестественного. Конечно, все трое под подозрением. Старший сын, сестра, друг. Но следователь ясно дал понять: отпечатки можно и стереть. Вопрос, когда подменили жидкость?
Улыбаюсь в небо. Каким всё-таки дураком надо быть, чтобы не отличить благородную сладость от химии? Повезло, что старик так и не дорос до своих денег.
Тушу окурок. Возвращаюсь в дом.
Ещё немного, и всё будет кончено. А я навсегда сохраню в уме новую загадку не хуже романов Кристи.
***
Невеста подавлена. Ёжится. Смотрит с опаской в сторону.
— Неужели Леонид Евгеньевич мёртв? Даже не верится…
Я смотрю на Катеньку. Внимательно. Леонид Евгеньевич мастер разбивать сердца, правда?
— Да. Убит.
Остальные отворачиваются. Нарощенные ногти нервно стучат по чашке. Другие пальцы трут бороду. Третьи — не в отца крупный нос.
— И что… это кто-то из вас? — слабо говорит Катенька.
Её слова гулко капают в тишину. Я отворачиваюсь вместе со всеми. Через зеркальную панель гляжу прямо в нежное лицо. Слишком красивое. Смирновы умеют выбирать женщин.
— Он тебе деньги переводил. За что?
За вопросом следует чей-то напряжённый вздох. Воздух дрожит, как от жары, и Катенька прячет голубые глаза.
— Я ему с бумагами помогала пару раз. Когда ты… занят был, котик. Делала работу секретаря, вот Леонид Евгеньевич мне и заплатил.
Ложь. От первого до последнего слова.
Темнеет. Все прячутся от кошмара в комнатах, словно двери защищают от правды. Оставшись в одиночестве, иду вдоль стен. Смотрю на аляповатые картины современных художников — первое, что выбрали из каталога. Три пятна в форме женщины. Книга, истекающая кровью. Улыбка, переходящая в крик.
Никто меня не поймает.
Никогда.
***
Следователь прибывает ранним утром. Мы вразнобой завтракаем, как и положено не покидая проклятого дома. Хотя для проклятого он слишком шикарен. Полицейский входит в дом вместе с отрядом, и все замирают. Смотрят в недоумении.
— Я вынужден произвести арест, — сухо бросает мужчина.
По коже бегут иголочки. Только б не случайная ошибка! Только б не…
— Даниил Смирнов! Вы пойдёте со мной.
Я вздрагиваю от громкого возгласа. Сердце бухает как набат.
— На каком основании?!
— На том основании, что в вашей квартире обнаружена бутылка с той же незамерзайкой на базе этиленгликоля. И на том, что ваша невеста состояла в весьма близких отношениях с вашим отцом, за что получала деньги.
Вперёд выступает сержант с наручниками. Взгляды собравшихся полны осуждения.
Следствие закрыто.
…Участок. Неприятная белизна света. Смотрю в пол, пряча взгляд. Мимо блюстителей порядка ко мне еле протискивается Марта. Её и так обычно унылое личико ещё больше осунулось. Марта наклоняется к моему уху.
— Как думаешь, Рит… это правда он?
Я пожимаю плечами. Опускаю голову ещё ниже, потому что боюсь рассмеяться.
Всего-то сделать слепок ключа! Всего-то подбросить бутылку. И вот вместо меня в полиции не менее спесивый и лицемерный сынок от первого брака.
***
Я еду домой в такси, качаясь в такт глупой попсовой песне. Смотрю в тёмное стекло на своё утомлённое лицо. Этот широкий нос у меня в маму. И светлые волосы тоже. Леонид Смирнов никогда мне не был роднёй, зато настоящую семью отнял.
Отца я не знала — пускай! Мне хватало и матери. До восьми лет я жила с ней как в сказке. Меня баловали, любили, окружали заботой, хоть и такой неумелой… Жили небогато, но я всегда смотрела на деньги сквозь пальцы. Потом эта встреча. Роковая. Мама и крупный предприниматель, толстый кошель. Обходительный лысач с дорогими часами и манерами простака. Как они познакомились, я не уточняла — слишком была занята переездом к бабушке.
От меня избавились. Выкинули. Собственная мать упорхнула к новому мужу.
Ни бедности, ни безотцовщины так не стыдилась я, как этого отказа от дочери.
Такси сворачивает к посёлку. Я щурюсь на закатное солнце. Сегодня посадили моего сводного брата. Напуганная Катенька здорово раздула агрессию жениха, додумав то, чего нет. А посаженные на бутылку со спящей руки отпечатки добили сторону защиты. Я любила детективы. И готовилась к убийству полтора года. Всего-то надо было дождаться, пока соберётся достаточно подозреваемых и мотивов.
Мать забрала меня назад, когда мне почти исполнилось восемнадцать — умерла бабушка. От взрослой дочери проблем меньше, так что мне любезно предоставили жильё. Поступила я в том же городе, где жили мама с дядей Лёней. В семнадцать же познакомилась с Колей — её вторым ребёнком. С ним мы, кстати, сдружились. Милый мальчик. Было жаль лишать его отца.
Всё снова стало почти как прежде. Мама шутила со мной, болтала, как с подругой, и всячески пыталась загладить вину. А я любила её — единственного родного человека в своей жизни! Терпела ради неё и отчима, и Даниила, и убитую жизнью Марту.
…Мама разбилась в машине, которую подарил ей отчим. Даже здесь он сумел отобрать её у меня.
Выхожу на гравий. Иду к дому. Своему жилищу.
Не выгонит же меня брат, у которого мои нос и глаза?
© Алёна Лайкова
#детектив #убийство #загадка #расследование #Агата Кристи #Пуаро #Шерлок Холмс #авторский рассказ #жизнь #интриги
