Александр Семениченко
Огнеопасно.Наш авиатехник, Федор Петрович, специалист с многолетним авиационным стажем. В 1944 году, в 18-летнем возрасте он стал мотористом самолета Ту-2. И с тех пор, как он сам говорит: «Ничего, кроме самолетов и аэродромов, не видел». И, конечно, за эти годы различные требования техники безопасности впечатались в его мозг, плоть и кровь. Но, как всем известно, конь хоть и об четырех ногах … Так случилось и с нашим Федором Петровичем.
Начались вечерние работы. После двух полетов стало ясно, что приближается гроза, но еще один полет сделать успеем. Полет сделали, удобрения рассыпали, а вот садиться некуда, нашу площадку уже не видно. Пришлось убегаем от грозы.
В те времена (60-е - 70-е годы) практически около каждого села, каждой деревни была посадочная площадка с якорями для швартовки самолета. На такую площадку мы и приземлились. Вдвоем со вторым пилотом быстро достали из самолета привязи (а я всегда требовал, чтобы привязи были на борту), и с первыми каплями дождя пришвартовались. Минут через двадцать природный катаклизм закончился, гроза прошла стороной, ливень прекратился. Можно возвращаться на свою площадку.
Удивительно, но нашу площадку ливень задел только краем, она практически сухая. После посадки наблюдаем такую картину. Федор Петрович стоит на автоцистерне с бензином, всматриваясь в сторону ушедшей грозы. Звук двигателя нашего самолета он, похоже, не слышит. Но вот он оборачивается и мне становится не по себе. Во рту у Петровича дымится папироса. Спускаясь с цистерны, он выплевывает окурок и тот, продолжая дымить, падает рядом с цистерной. Федор Петрович, не замечая ничего вокруг себя, радостно машет руками, помогая нам зарулить на стоянку. Как он признался позже, он даже не заметил, что курит на бочке с бензином.
Переволновался за нас Петрович. Самолет взлетел и исчез в грозе. А у техника душа волнуется и болит.
Это «химия», здесь свои особенности.