Похороны состоялись вечером, когда гроза слегка утихла, сменившись на лёгкий, даже немного тёплый дождик. Пришло больше людей, чем планировалось. Может, это из-за дождя?
Разминувшись в воротах кладбищенской ограды с подвыпившим дядей Крамски, я прошел к свежей, уже окружённой скорбящей толпой, могиле.
Итан. Кажется, так его звали. Старику было около семидесяти. Семьдесят прожитых на этой грешной земле лет. Надо же...
До чего же я хотел спать. В одно время мне начало казаться, что то небольшое "дельцо" моего отца необходимо срочно забрать и унести куда-нибудь туда, где имеются кровать и... И что ещё? Виски? Ладно, пусть будут виски.
О, надо же! Спустя пол часа явился священник. Какая-то девушка при его виде сразу заплакала. Она не верила, что старик действительно мёртв?
Русские, что с них взять. Да, я вспомнил её. Жена его сына, работает инструктором. Вроде по вождению.
Облака снова сгустились и, прорезав реальность, где-то в далеке ударила молния, вслед за которой по земле прокатился оглушающий гром.
Жаль. Вторая гроза будет не к стати. Да, вот и первые паникеры. Брат умершего, вместе со своим, можно сказать, дружком поспешно уходят к парковке.
Не отставая ни на шаг, за ними следом расходятся и самые дальние родственники, среди которых обнаружился и знакомый мне дядя Крамски. Он уже едва держался на ногах, хотя я мог спорить, что никто не видел, как и где он пьёт.
Ониксовое ожерелье на минуту промелькнуло в толпе, и я, к своему удивлению, обнаружил здесь мою бывшую учительницу французского. А что она здесь забыла? А, точно. Здесь же кто-то принёс фаршированных крабов, залитых первоклассным белым вином.
Её вкусы были специфичны. Итан мог бы спокойно вертеться в гробу, как волчок, если бы знал тоже, что знал я. Или малую часть этого. Всё равно на два оборота точно хватило бы.
Звонкие капли переросли в крупные льдины града, нещадно бьющие толпу скорбящих гостей. Шутки ради я представил вместо льдин ониксы и лунные камни, но один из таких как раз врезался мне в затылок, развеяв фантазию.
"Антракт" – пронеслось у меня в голове. Все в одну минуту разбежались по своим машинам, поджидающим хозяев у ворот кладбища.
Вот так я и остался один. Град я не чувствовал из-за чудовищной скорби, разъедающей мою душу, словно кислота металл. Шучу конечно, я просто оделся по погоде, и лишь голова слегка страдала, но это не критично.
Естественно, мне были важны эти похороны. Старик не вернул и десятой части занятых денег, хотя обещал рассчитаться до конца этого месяца. Ну что же, судьба решила по-другому, а в карманах его любимого фрака наверняка лежат еоо великолепные антикварные часы.
Да, я был прав. Драгоценность, чуть не похороненная со своим последним владельцем, лежала на моей ладони. Я чувствовал себя странно. Как вор, укравший у самого себя самое дорогое. Вдвойне хорошо.
Елена. Да, инструкторшу звали Еленой. Это имя было выгравировано на задней части часов с маленьким сердечком под ним. Вот же старый подлец.
Но мне это уже неважно. Я прощаю старику долг. Отец всегда учил меня требовать с живых в два раза больше, чем с покойников. Бедняга Итан одной персоной вписался сразу в две эти графы. Впечатляет.
И, завершив свои дела, мне оставалось совсем ничего. Поклониться свободе усопшего и в спешке покинуть кладбище.
Если церковь – это сберегательный банк для детей, то кладбище – придорожное заведение? Думаю, это чересчур личный вопрос. Как и фамильные часики семьи Стеварт.