Есть книги, о которых хорошо известно всем, о которых стыдно не знать, но руки до них по каким-то причинам не доходят, среди них – «Волхв» Джона Фаулза, переведенный на русский журналистом Борисом Кузьминским. Быть может, дело в переводе, но стилистически роман показался мне топорным и безыскусным, возможно, дело в том, что переводил его на русский непрофессиональный переводчик, журналист. На мой взгляд, причина славы этой книги – исключительно в сюжете, но никак не в форме, которая, подчеркну еще раз, рассчитана на невзыскательного читателя. Задачей Фаулза в этом романе было выразить переход от экзистенциализма к постмодернизму, показать жизнь как игру стихийных сил, для которых человек – статист, щепка.
Задолго до других известных постмодернистских книг Фаулз подошел к роману капитально: описание ужаса двух мировых войн (очень детализированное кстати) нужно ему, чтобы показать обесценивание европейских ценностей и вступление культуры в эру тотальной игры, где никому нельзя верить, где единственные твердыни – скептицизм и цинизм. Лично я не считаю, что «Волхв» читается на одном дыхании: у меня он занял неделю, и первую половину книги было совершенно неинтересно читать, скучно, нудно, а игры Кончиса с Николасом казались чем-то жутко провинциальным и вторичным. Для Фаулза важно, что даже в финале мы не понимаем, зачем Кончису все это было нужно, почему на роль объекта выбран был главный герой, и прочие важные вопросы.
Однако, видимо, «Волхв» писался с другой целью – показать реальность, в которой вымысел, игра, подделка неотличима от действительности. Роман вышел в свет где-то в 1965-1966 годах, то есть еще до фундаментальных для науки постмодернистских исследований Делеза, Фуко и Деррида, то есть совершенно точно можно сказать, что Фаулз предугадал, предсказал общекультурные тренды конца 1960-х. Он вывел некий обобщенный, типичный образ антигероя своей эпохи, продемонстрировал, как сексуальная жизнь занимает все более важное место в жизни нового поколения, показал, как темы, раньше в экзистенциализме бывшие трагическими (ничто, смерть, суицид), становятся все более трагикомическими и карнавализируются.
Безусловно, что «Волхв» - одна из центральных книг своего времени, изображающая в качестве проблемы то, что еще проблемой для культуры в общем-то еще не является, но вскоре станет. Ощущение некоего подлога, неверие никому из героев, попытка Николаса провернуть собственные психологические трюки наперекор другим персонажам, атмосфера всеобщего недоверия и зыбкости границ между вымышленным и реальным, и что самое важное – между истиной и ложью, - все это, по Фаулзу, стало итогом кровавых социальных экспериментов и войн первой половины ХХ века. Теперь, если делать выводы из «Волхва», западная культура (а Кончис олицетворяет именно ее) делает человека пешкой в большой игре, смысла у которой нет, лишь сам процесс придает ей какое-то значение. Для автора важно, что все эти игрища и эксперименты над людьми проводятся в атмосфере социального и экономического процветания: войны забрали у жизни смысл, а общественный подъем ее уровня заставил людей «беситься с жиру».
«Волхв», хоть он и написан спустя рукава (или переведен), все же стоит прочитать, это важная для своего и нашего времени книга, она очень хорошо дает понять, что такое постмодерн, показывает истоки этого культурного состояния, а его генезис и распространение в сознании людей уподобляется инфекции. Кстати, в плане формальном в книге много аллюзий и цитат, что делает «Волхва» еще и структурно, композиционно постмодернистским. Быть может, мы заслуживали более точного и виртуозного перевода, но и в таком виде книга заставляет задуматься над многими вещами в жизни. Стоит еще отметить, что почти мгновенная экранизация с Майклом Кейном и Энтони Куинном известно гораздо меньше, чем замечательный фильм Дэвида Финчера «Игра», сценарий которого буквально списан с «Волхва», хотя номинально экранизацией не является (режиссер был обвинен в плагиате).
По этой причине все также актуальной остается проблема границ культурной игры со знаками, которую провозгласил постмодерн, проблема исчезновения реальности в мире тотального скепсиса и цинизма – одним словом, все, что поднял Фаулз в «Волхве» еще в середине 1960-х. Как же после всего этого относится к роману, имеющему такое важное значение? Как же после всего этого его не прочесть?