Комитет общественного спасения, враг народа, террор, контрреволюционеры, интервенция. Думаете это про революцию в России? Нет! Это то, чем известна Великая Французская революция, а часть этих терминов стали неотъемлемо ассоциироваться с теми, кто пролил реки крови во имя "свободы, равенства и братства". В этой статье речь пойдет о тех, кто вдохновлял революционеров в 1905 и 1917 - якобинцах.
Последние несколько статей мы так сильно углубились в события, происходящие на тех или иных участках французской границы, что совершенно забыли про дела в Париже. Сейчас пришло время исправить эту ошибку и все же поговорить о том, как текла жизнь здесь. Ясное дело, мирной и народной, как предполагалось, якобинская диктатура не стала. На подконтрольных территориях начался террор. И, конечно же, новые власти, борясь с явными врагами, нисколько не упускали возможности искать врагов мнимых. И предлоги были нам далеко небезызвестные: “роялист”, “шпион”, “интервент”, “буржуй”. Заменить пару понятий - и Максимиллиан Робеспьер станет старшим братом Льва Троцкого, и все та же гражданская война все с тем же основным очагом сопротивления на юге заиграет новыми красками. Стоит сказать, что им достались не лучшие обстоятельства для правления (к слову, к их созданию они также были причастны): англичане осаждали Дюнкерк и заняли Тулон, Пьемонт вторгся в юго-восточные рубежи Франции, на юго-западе против французов выступили испанцы, на севере теснили немцы, на северо-востоке французы были вынуждены уйти из части Германских княжеств, занятых годом ранее и далее по списку.
Но сегодня нас больше всего будет интересовать не та сторона медали, что называется обратной. Поговорим об якобинском правлении, не затрагивая сильно тему террора, так как её затронуть мы ещё успеем. Придя к власти в начале июня, якобинцы приняли ряд законов в пользу крестьянства: о продаже им имущества эмигрантов на выгодных основаниях (3 июня), о переделе общинной земли (10 июня), о полном освобождении от каких-либо феодальных повинностей (17 июля). 24 июня 1793 года была принята новая конституция (так называемая Конституция I года). С одной стороны она давала народу право на сопротивление, отмену выборных цензов, с другой стороны она постановила такую вещь, как верховенство нации. Разумеется, четкой трактовки понятию “нация” конституция не давала. Видимо, якобинцы решили обойтись допущением, что они собственно этой нацией и являются. Конституция была принята более чем подавляющим большинством, более 1 миллиона 800 тысяч проголосовали за её принятие при всего лишь 17-ти тысячах против. Особых полномочий при якобинцах достиг так называемый Комитет Общественного Спасения. Он был создан ещё 1 января в целях обеспечения безопасности французских границ под именем Комитета Национальной Охраны, но уже 6 апреля был преобразован и держал в своих руках чуть ли не всю исполнительную власть в государстве, являясь чем-то вроде круглого стола при формальном председательстве Гитона де Морво. Одним из наиболее деятельных членов комитета был уже известный нам Жорж Дантон, один из наиболее верных революции французов, без которого устроение всего того хаоса наверное было бы невозможно. С началом федералистского восстания, как разумной реакции против захвата власти якобинцами, комитет не сумел должным образом организовать подавление восстания, в связи с чем он был сокращен. Сам Дантон был выведен из него 10-го июля. 27 июля он уже предстал в новом виде под руководством Максимилиана Робеспьера и состоял он в первую очередь из якобинцев, его людей - Кутона, Сен-Жюста, Барера, Приера и других. Фактически, Комитет Общественного Спасения, являясь одним из комитетов Национального Конвента, стал главным органом управления Франции. В августе этот комитет получил полномочия на обеспечение контроля по обращению зерна для борьбы с голодом, создал так называемые “хранилища изобилия”, тем самым, постепенно вторгаясь во все сферы жизни французов, а уже 11 сентября был принят Декрет о ценовом максимуме на хлеб.
- «Революция оледенела, все её принципы ослабли, остался лишь красный колпак на головах интриги» — Сен-Жюст
Наиболее значимое событие произошло 5-го сентября, когда Парижская чернь потребовала от Конвента избавить Комитеты от нежелательных элементов и создать революционную армию. Народ попросил - народная власть сделала. И если прошлый сентябрь отложился в памяти народа расправами над заключенными и всеми, недовольными революцией, то сентябрь 1793 года запомнился рядом законов, по сути развязывающих руки всем властолюбивым гражданам с маниакальными отклонениями. 5 сентября был введен режим террора, 14 сентября - упрощенное судопроизводство, 17 сентября - закон о подозрительных. Теперь люди случайно попавшие во власть могли на полностью законных основаниях распоряжаться жизнью неугодных им соседей, родственников или просто прохожих, попавшихся им под руку. Кстати, именно тогда вошло в обиход такое понятие как “враг народа”. Зачем искать обвинение, давать право защиты (оно также через несколько месяцев будет отменено), если можно просто перекрыть все таким громким и однозначным понятием, как “враг народа”.
4 декабря был принят Декрет о революционном порядке управления 14 фримера, который окончательно закрепил все вышеприведенные законы. Комитет Общественного Спасения, изначально созданный сугубо для оборонительных и дипломатических целей, стал главной инстанцией исполнительной власти, верхушкой Конвента, даже Парижская Коммуна, сохранявшая свою вольницу ещё со времен Короля, отныне стала лишь составляющей в подчинении Комитета. Террор стал естественным инструментом власти.
- «Правосудия? — Да, для патриотов, но террор для аристократов!»
Изучая историю, часто стоит наблюдать подобные ситуации: народ выходит против власти за свободу, богатство, голубое небо и яркое солнце, а получает полное разорение во всех сферах, борьбу в высших эшелонах власти и, в конце концов, нищету, разруху и безбашенного диктатора, прикрывающегося понятиями о чести, единстве нации, необходимости борьбы с врагами народа. Как когда-то пел Тальков: “Ведь кто твой враг, тот и всему народу враг.” В Новое Время Франция стала, пожалуй, наиболее ярким примером подобного исхода дел, сейчас революция подошла ко своему пику, и уже скоро ситуация будут проходить в ином русле. О последующих событиях 1793 года мы будем говорить в следующих частях.