Дело в том, что у нас не учитель был, а монстр в своей профессии.
Она объясняла материал, затем начиналось закрепление. Одна ошибка, она уже голос начинала повышать, но исправляла. Вторая ошибка на эту же тему, поднимала шум. Если делаешь ошибку на эту же тему, то можно картины со стен снимать сразу. Реально визжала так, что падало всё со стен.
Не выучить урок – это, считай, конец тебе лично наступил. Неправильно произнес звук, снова крики. В дневники сразу же выставляла колы или двойки, и оставляла после уроков.
Вторая смена, основная учеба до шести обычно. Потом практически весь класс шёл в кабинет иностранного языка. И пока не исправлял эту двойку, домой не уходил. Уже и сторож на службу заступал, и родители к девяти вечера за детьми подтягивались.
Но ты не выйдешь, пока тему не усвоишь. Три формы глагола от зубов отскакивали даже у отпетого двоечника по всем остальным предметам. Ты можешь не знать, как пишется слово «солнце» или «до свидания» на русском языке, но весь список неправильных глаголов знать обязан.
Наша группа из 12 человек уже в студенческие годы в разных учебных заведениях немецкий щёлкали как семечки. Я, вообще вон, на учителя немецкого пошла поступать. Похоже, что семечки эти больше всех любила.
Из удивительного, ни один родитель даже не пискнул и не заикнулся, что на нас повышают голос, что после уроков учитель нагружает. Никто не жаловался на учителя, что такие методы преподавания использует. Наоборот, ещё и тебе влетит, что уроки плохо делаешь.
Представляете, зима, на улице темно и вьюга, а родители под окнами стоят и ждут, когда мы этот немецкий отработаем.
На тот момент времени мы её очень боялись. Идёшь на урок и не понимаешь, что там будет. А в старшем звене нам дали другую. Естественно, новый учитель был в сильном восторге, что группа очень сильная попалась. А у нас основа знаний была просто крепкая.
Учительница ушла в лицей, там ребята потом пачками у нас на иняз шли поступать. Я имею в виду, что знания ученики по школьной программе у неё получали мощные. Ну, и люлей они тоже мощно выхватывали.
А сын мой, найдя дневник у бабушки в шкафу, доказывал, что я плохо училась. Ведь колов и двоек за пятый класс в дневнике было больше, чем у него за все годы обучения.
Так ведь и не поспоришь. Красной ручкой, размашистым почерком, со злостью ставилась подпись.
Единственный телефон из школьных моих учителей только её есть. Будучи студенткой последнего курса, нас отправили на практику в школу. Отправили в Брянск, но я пришла в деканат и сказала, что хочу практику проходить у учителя определенного. И называю ФИО своей учительницы.
Если, говорят, договоришься сама с ней, то лучшего наставника и не найти. А что там было договариваться! Я знаю, где она живёт, мы с ней дружим до сих пор.
Кстати, в прошлом году, когда она у нас молоко брала, мы с ней подняли эту тему. Орать то на нас зачем так было? Муж мой учился у неё годом раньше. Немецкий язык до сих пор на хорошем уровне. Он её в школе до дрожи в коленях боялся. А сейчас дружим.
Молодая, говорит, была. Понятия ещё не было, что одного нужно было научить так, чтобы было за что поставить три, а второго – на пять.
Вот так "спалил" меня дневник, который мама на память оставила. Если и оставлять что из школьного, так уж такие документы, чтобы потом перед детьми или внуками не оправдываться.
А у вас были такие учителя, которые строго спрашивали?