Начну с компульсивных занятий спортом, т.к. почти половине людей с расстройствами пищевого поведения они свойственны и чтобы по чуть-чуть знакомиться с понятием "компульсий". Название от латинского compulsio - "принуждение".
Я умышленно начинаю с социально одобряемого поведения (что может быть более одобряемо, чем занятия спортом??!), чтобы показать именно силу навязчивости действий, их принуждающий, давящий характер и через какие психологические механизмы создается ловушка, в которую попадает человек.
Не могу начать сразу с переедания, т.к. люди склонны считать его "распущенностью", "удовольствием" и осуждать переедающего человека, как непременно по собственному выбору получающего удовольствие и желающего этого.
Поэтому на переедании я не смогу показать суть именно компульсивности поведения, то есть его давящего, принуждающего характера и для примера-разбора беру социально-одобряемые действия.
Удивительно, конечно, когда блогеры с легкостью оперируют понятиями большой психиатрии, не отдавая себе отчет в губительности неправильной постановки диагноза, т.к. методы лечения будут принципиально разными в зависимости от диагноза. А ведь даже лучшие в мире профессионалы, составляющие международные классификации болезней, в очередной раз поменяли важные признаки (о МКБ и DSM скажу отдельно и не скоро).
Я же не рискну писать о компульсиях в одной статье.
В части 1 опишу самое видимое, наглядное и постепенно уйду в детали и терапию в следующих статьях, если они вообще окажутся уместны для Дзена и не воспримутся читателями как что-то слишком тяжелое.
Сегодня будут истории реальных людей из реальной жизни, и первую описала журналистка Шэрон Бегли, рассказывая о Керри Арнольд.
История Керри реальная, которую она сама обнародовала в книге "Бег на самоуничтожение: дневник излечившейся от анорексии" (Running on Empty: A Diary of Anorexia and Recovery).
Я процитирую, потому что добавить нечего, всё прозрачно, наглядно, только выделю главные слова:
"В конце концов, что может быть естественнее чувства, что уж собственное тело должно быть под полным нашим контролем?
Кэрри Арнольд была в этом убеждена.
Первокурсница-перфекционистка, она начала регулярно заниматься спортом не только для того, чтобы быть в форме, но и, по собственному признанию, из-за "одуряющей" учебной нагрузки и первой в жизни разлуки с родным домом.
Как только тревога усиливалась,
она "натягивала кроссовки и неслась в тренажерный зал".
Впрочем, тренировочный режим поначалу не был изматывающим: четыре или пять раз в неделю по полчаса.
Однако через несколько месяцев разумные нагрузки превратились в запредельные. «Я стала тренироваться поздно вечером и совсем перестала выходить на люди, – вспоминает она. – И все это ради того, чтобы снять стресс».
Ежедневно по четыре часа, несмотря на полную учебную занятость, в спортзале, ставшем для нее вторым домом, она выбивалась из сил на степпере и выжимала максимум из велотренажера.
Ночной сон свелся к четырем часам в сутки.
Кэрри заметила, что тренировки гасят волны тревоги, грозившие ее захлестнуть.
Без ежедневных посещений спортзала ей становилось не по себе.
К концу первого курса компульсия вышла из-под контроля.
Кэрри получала в день больше тренировочной нагрузки, чем рекомендовано большинству людей на неделю, и так исхудала, что мать, впервые увидев ее на каникулах, заметила, что та похожа на скелет.
"Я чувствовала, что обязана сжечь столько-то калорий или сделать столько-то приседаний, и, если сжигала меньше или кто-то мешал мне доделать упражнение, меня это совершенно выбивало из колеи. Мне обязательно нужно было заниматься на определенном тренажере, иначе я выходила из себя".
Врачи потребовали резко снизить физические нагрузки, однако я просто не могла остановиться.
Навязчивая потребность шагать на степпере была сродни сильнейшему зуду,
облегчить который позволяло лишь движение – интенсивное, на износ, маниакальное движение.
Окончив университет, Кэрри ухватилась за тренировки, как утопающий за спасательный круг.
Она просыпалась среди ночи с настоятельной потребностью в упражнениях и делала приседания в ванной или бегала до рассвета, миля за милей.
"Ужасающая тревога выливалась в неотвязное "нужно потренироваться", – рассказывает она. – Спорт стал для меня средством управления собственной жизнью.
Чем хуже я себя чувствовала, тем больше должна была пробежать.
Все мое существование было этому подчинено. У меня не было ни друзей, ни общения. Лишь одно имело значение – сколько калорий я сожгла, сколько шагов сделала или миль пробежала".
Она пыталась сбавить обороты, но всякий раз оказывалась на полу, дрожа и всхлипывая. Уровень тревоги зашкаливал, и казалось, снизить его могут только тренировки".
<...>
Терминологическая многоголосица свидетельствовала, что ученые не знают, с чем имеют дело:
- с аддикцией (мотивацией которой является удовольствие),
- с компульсией (движимой страхом, от которого спасает только спорт)
- или с чем-то третьим.
В 2002 г. обзор 88 исследований по этой теме, опубликованных за предшествующие 29 лет, выявил общие проблемы:
"Непоследовательность в использовании или отсутствие контрольных групп, противоречивые критерии оценки зависимости от тренировок и / или несостоятельные или неподходящие параметры этой зависимости" (по заключению ученых Флоридского университета, приведенному в журнале Psychology of Sport and Exercise )".
Здесь я поясню, что к дизайну исследований, то есть к тому, как именно должно быть организовано исследование, предъявляются довольно строгие требования.
К примеру, упомянутое в заключении отсутствие контрольной группы сразу делает исследование не достойным серьезного внимания. И таких требований к организации экспериментов много, соблюдать их сложно, но при несоблюдении ценность исследования приближается к нулевой и не позволяет нам сделать хоть сколько то серьезные выводы.
Возвращаюсь к цитированию:
"Иными словами, попытки изучать перетренированность имели настолько шаткую методологическую основу, что фактически не представляли научной ценности.
Однако проблемные исследования, в ходе которых людям предлагалось объяснить, почему они тренируются, создали по крайней мере фундамент классификации, выработанной практическим путем.
Оказалось, что причиной самоистязания физическими упражнениями могут быть самые разные психологические проблемы.
- Одним людям важно чувствовать, что они управляют своей судьбой хотя бы отчасти – в том, что касается физической формы и физиологии.
- Другими движет стремление возвыситься над естественными физическими потребностями («отдых – для слабаков») или силой воли одолеть низменные желания (например, позволить себе предаться лени).
- Третьи, упражняющиеся ради лучшей формы, начинают удлинять и учащать пробежки, поскольку получают от этого удовольствие, – это гедонистическая модель аддикции.
- Четвертые жаждут вознаграждения извне, например медалей или поклонения болельщиков. Ни в одном из этих случаев, однако, поклоннику тренировок не кажется, что у него взорвется мозг, если потренироваться не удастся.
- Напротив, компульсивные спортсмены занимаются по внутренним причинам, чтобы выровнять настроение или прийти в норму.
Тренировки для них – главное в жизни.
Это единственный способ облегчить невыносимый гнет тревоги, от которой они страдают, когда не имеют возможности потренироваться.
Изначально мотивом для таких людей могло быть стремление обрести форму, но постепенно выяснилось, что спорт не столько источник радости, сколько отдушина для сброса напряжения, которую ничем нельзя заменить.
"Мы знаем, что мотивы заняться спортом бывают разные, – сказал Дэниел Саймонс Даунс, кинезиолог Университета штата Пенсильвания, разработавший шкалу оценки спортивной зависимости для врачей и неспециалистов. – Есть также множество причин выхода за пределы разумного, и избавление от непереносимой тревоги – одно из вероятных объяснений". Это относится к компульсивным людям, таким как Кэрри Арнольд.
Важно, что компульсия порождается тревогой.
Компульсивные любители спорта испытывают "более сильную тревогу в отсутствии упражнений, чем бегуны, свободные от внутреннего принуждения", – утверждается в обзоре 2002 г.
Они чувствуют себя в лучшем случае не в своей тарелке, пропустив тренировку.
Их целью, в соответствии с сутью любой компульсии, является "ослабление отрицательных эмоций", как сказано в исследовании группы английских ученых из Университета Лафборо во главе с Кэролайн Мейер, опубликованном в 2011 г. в International Journal of Eating Disorders :
"Отличительный признак компульсивных тренировок – это угнетенное состояние духа, например ощущение беспокойства, депрессии и вины при воздержании от упражнений".
Из-за чего это происходит?
Психологические и личностные черты, формирующие предрасположенность к развитию компульсивности в отношении физических упражнений, по словам Мейер, – это перфекционизм и другие элементы обсессивно-компульсивного расстройства личности.
Особенно характерно для компульсивных спортсменов
- намного более болезненное (в сравнении с окружающими) отношение к своим ошибкам,
- чрезвычайно высокие личные критерии успеха и нравственности
- и хроническое чувство вины за свои поступки.
- Все это проявления крайней добросовестности, отличающей людей с мягкими формами компульсии."
Итак, запомнили:
1. личностные черты:
- перфекционизм
- болезненное отношение к своим ошибкам,
- высокие личностные критерии успеха,
- хроническое чувство вины за свои поступки,
- крайняя добросовестность.
2. цель компульсии:
- ослабление отрицательных эмоций, чаще всего похожих на тревогу и недовольство собой.
"Перфекционизм оказался одним из самых надежных прогностических факторов компульсивных тренировок", – сообщила Мейер.
Неизбежное несоответствие идеалу порождает тревогу, с которой способны справиться только упражнения. В результате развивается компульсия, вынуждающая любителя спорта тренироваться на износ".
Конец цитирования.
---
Конечно, навязчивости и компульсии (как и перфекционизм, как и разрыв контакта с собой с постоянным принуждением себя к каким-то "правильным" действиям без права на личные желания) не возникают просто так.
Я скопирую кусочек книги, которую разместила на нашем сайте shosyk:
"Давно, почти с начала прохождения курса, хотела поделиться отрывком из книги С. Кинга "Лангольеры", всё никак руки не доходили.
Он про одного из героев и его родителей - деспотичного отца и отрешенной матери.
Какие-то похожие родительские образы существуют в моей голове, причем они как будто существуют в двух ипостасях: то в требовательной, ужасающей, вплоть до какого-то полного поглощения (как в мифе, где Кронос пожирал своих детей), то в безразличной, презирающей, отвергающей. И это может быть как отец, так и мать.
[Цитата]
В глубоких впадинах, прорезающих дно Тихого и Индийского океанов, есть рыбы, которые живут и умирают, не видя и не чувствуя солнца. <...> Их великое достоинство одновременно и огромный недостаток. <...> Если их ловят и вынимают на поверхность океана, поближе к солнцу, то они просто взрываются. Уничтожает их не внешнее давление, а как раз его отсутствие.
Крейг Туми воспитывался в такой вот впадине, жил в атмосфере такого же высокого давления. Его отец занимал достаточно высокий пост в «Бэнк оф Америка», частенько отсутствовал дома и требовал совершенства не только от себя, но и от других. Своему единственному сыну он тем более не давал спуску. Истории, которые он рассказывал на ночь маленькому Крейгу, вызывали у ребенка ужас. <...> Истории эти главным образом касались чудовищных существ, называемых лангольерами.
Их работа, их задача в жизни (в мире Роджера Туми у каждого была своя работа, к исполнению которой все относились очень серьезно) заключалась в охоте на ленивых, тратящих время попусту детей. К семи годам Крейг уже во всем подражал отцу. И он твердо решил: лангольерам до него не добраться.
Табель успеваемости, в котором значились оценки, отличные от «А», Роджером Туми воспринимался как личное оскорбление. Если он видел только «А», дело ограничивалось лекцией о том, каково всю жизнь рыть канавы и опорожнять бачки для мусора. За единственную «В» следовало наказание: недельное заключение в комнате. В течение этой недели Крейгу разрешалось выходить из комнаты только в школу и к столу. За хорошее поведение никаких поблажек не полагалось. Выдающиеся достижения <...> тоже не гарантировали похвалы. Когда Крейг показал отцу медаль, врученную ему за победу, тот искоса глянул на нее, буркнул что-то нечленораздельное и вновь уткнулся в газету.
Крейгу было девять лет, когда отец умер от сердечного приступа. У мальчика его смерть вызвала облегчение.<...>
Мать Крейга была алкоголичкой, которую сдерживал только страх перед мужем. <...> Своего сына она то нежно любила, то не переносила на дух, в зависимости от количества джина, циркулирующего в ее кровеносной системе. <...> Напившись, она часто вспоминала о сиротском приюте. «Придется тебя сдать, придется. Ты такой же, как и твой отец. Он не знал, как люди развлекаются, и ты не знаешь. Ты зануда <...>
Первые пять лет работы в корпорации Крейг напоминал борзую, несущуюся за механическим кроликом. Уже ходили разговоры, что он станет самым молодым вице-президентом <...>. Но каждая рыба может подняться только на определенную высоту. Лишний метр, и она взрывается, перешагнув установленный природой предел...
[Конец цитаты]
Герой в итоге сошел с ума и был съеден лангольерами. Видимо, у него не было другого выбора..."
Здесь очень наглядно показан возможный корень проблемы.
Как вы думаете, есть ли смысл говорить Кэрри Арнольд (девушке из примера выше) что-то вроде "да ты тренируйся поменьше и всё"?
В её психике были жестко связаны:
- напряжение (страх ошибки, недовольство собой) - спорт.
Промежуточные звенья работы психики уже потеряны из виду и не осознаются.
Исток проблемы тоже вне осознавания.
Можно ли здесь что-то изменить, если каждый новый повтор действия происходит с такой скоростью, когда осознавание просто не успевает вмешаться, и когда каждый новый повтор цементирует патологическую реакцию на тревогу?
Пример подобной истории с пищевым поведением
Девушка (Ксюша) только сделала операцию по уменьшению желудка. Сделала от отчаяния, потому что многие годы безуспешно пыталась похудеть другими методами.
И вот, когда в желудке продольная рана и много кушать категорически нельзя, у Ксюши случается неприятный разговор с мужем.
Ксюша про компульсивное переедание после операции (мин. 59):
Я с мужем поговорила и мне не понравилось, как я поговорила, а там йогурты сладкие приносили, и я помню, как я разворачиваюсь к холодильнику после этого разговора, иду, беру этот йогурт и выпиваю очень много за раз. А мне нельзя. Я после операции.
И я тогда понимаю:
"Ну, всё. Тебе сделали операцию, а ты в живую рану объемом 50 мл, льешь 280 мл сладкого йогурта.
И из-за чего? Из-за неудачного разговора?
Тебе операция не помогла. Можешь сразу на кладбище ползти".
Я четко в тот момент поняла, что если сама с собой разговаривать не начну, ну всё, всё, всё. Операция не помогла. Пиши подписчикам, что обосралась, живи жирной, умирай.
Поэтому от компульсивных перееданий операция вас не спасет. Вы хоть сразу можете что-то сожрать. Вот сразу.
Подробно истории Ксюши и Саши Солдатовой в статьях:
Ксюша пыталась запретить себе свои импульсы (теперь такая рана, съесть ничего нельзя; если не справлюсь, то я ...).
Но при утрате контроля психике нет дела до ваших ран и других внешних причин. Она решает свои внутренние проблемы, а именно - облегчение состояния некоторого внутреннего "зудения", как смесь тревоги, напряжения и недовольства собой, часто говорится о чувстве, что я стал каким-то не таким, каким должен быть (плохим), и это нужно срочно поправить.
Только после приступа состояние утяжеляется и становится ещё хуже, тем самым усугубляется проблема и человек попадает в ловушку.
Подробно разбирала в статье:
Я привожу, конечно, развернутое описание чувств, которые могут сопровождать компульсивное действие.
Чтобы дойти до такого описания, человеку нужно очень долго трудиться, пристально наблюдая за собой, своей психикой и позволяя себе увидеть происходящие процессы, то есть уже иметь довольно сильное доверие себе, своей психике, что при компульсиях очень сложно.
Человек наоборот, всё время в состоянии борьбы, преодоления себя, он себя почти самоуничтожает. Доверие? Что это такое?
Поэтому, как и всегда, призываю менять ситуации через понимание себя и очень осторожно относиться к любым жестким запретам и каким-то "универсальным" рекомендациям.
Автор: Кочеткова Наталья, психолог, консультант по снижению веса и питанию с более чем 20-ти летним опытом, нутрициолог, разработчик калькуляторов питания по стандарту Института питания РАМН и калькулятора расхода калорий по стандарту ВОЗ.