У нее было благополучное детство с гувернантками и заботливыми родителями. Но странно, воспоминания Фанни об этом времени пронизаны такой горечью, будто именно там упали в ее сердце зерна одиночества.
Ее мать была страстной поклонницей Чехова и привила эту любовь дочери. Раневская вспоминала:
«Мне попалась «Скучная история». Я схватила книжку, побежала в сад, прочитала всю. Закрыла книжку. И на этом кончилось мое детство. Я поняла все об одиночестве человека».
Оно проросло позже неизбывной болью, преодолеть которую актрисе помогала ее первая и вечная любовь – театр.
О своих неудачных романах Фаина Георгиевна вспоминала с присущей ей самоиронией. Но, конечно, в глубине души она переживала свою женскую невостребованность.
Когда актрису однажды спросили о том, что такое любовь, она ответила: «Я забыла». Ее трудно представить семейным человеком.
«Семья заменяет всё, - говорила Раневская, - Поэтому, прежде чем ее завести, стоит подумать, что тебе важнее: всё или семья».
Она выбрала «всё», то есть театр. Но он не отплатил ей взаимностью сполна. «Моя жизнь - кладбище несыгранных ролей», - горькое определение актрисы. Правда ее второстепенные персонажи затмевали главных.
На некоторых спектаклях публика сразу спрашивала у билетерш: на какой минуте выйдет Раневская? А когда ее сцена заканчивалась, зрители покидали зал.
«Не могли бы вы, дорогая, притушить свой талант до общего серого уровня?» - иронизировали друзья.
Она не могла.
«Я жила со многими театрами, но так и не получила удовольствия», - еще одна крылатая фраза Раневской. Дольше всего она прослужила в Театре имени Моссовета под руководством Юрия Завадского. Он ценил ее талант, но они существовали в вечной борьбе.
Однажды на репетиции Завадский не выдержал:
«Вы своими выходками сожрали весь мой замысел!»
«То-то у меня чувство, как будто дерьма наелась!» - не осталась в долгу Раневская.
Из-за 10-минутного эпизода в пьесе «Шторм», где Раневская играла маленькую роль спекулянтки Маньки, зрители специально приходили в театр. И не по одному разу.
Завадскому надоело видеть пустой зал после отыгранной (нет! прожитой!) Раневской сцены, и он убрал эту роль из спектакля.
Так и не встретив «своего» режиссёра, она с горечью называла себя «выкидыш Станиславского». Считала себя «вполне нормальной психопаткой».
«В жизни мне больше всего помешала душа - как хорошо быть бездушной!»
И уж «нет большего счастья, чем обладать одной извилиной в мозгу и большим количеством долларов».
В кино ее великий дар тоже не был использован в полной мере. Всего 25 эпизодических ролей. «Пропищала - и только», - писала она сама о своём творчестве.
Трагическая актриса играла комедийные маленькие роли. Зато как!
Каждая реплика впечаталась в память намертво:
- Нелепая влюблённая домработница в «Весне»: «Красота - это страшная сила!»
- Мачеха в «Золушке»: «Жалко, королевство маловато, разгуляться негде!»
- Фраза из чеховского “Человека в футляре”, ставшая афоризмом : «Я никогда не была красива, но я всегда была чертовски мила!»
Кстати, Черчилль посмотрел из-за Раневской фильм «Мечта» целых 15 (!) раз.
«Раневская - это целая труппа», - писали о ней. Она и сама уверяла, что могла бы сыграть всех, кроме Ленина, просто потому, что точно упала бы с броневика.
На сцене она была жизнерадостной, остроумной и переполненной жаждой жизни. Одиночество оставалось за кадром. А еще ощущение нереализованности в профессии:
«Я сыграла сотую часть того, что могла. Вообще я не считаю, что у меня счастливая актерская судьба... Тоскую о несыгранных ролях.»
Свой талант она считала не даром, а настоящим проклятием. Когда ее после спектакля заваливали охапками цветов, актриса грустно вздыхала: «Столько любви, а в аптеку сходить некому!».
Она не умела наладить быт, не знала, как обращаться с деньгами. Едва появившись, они сразу исчезали. «Я - бытовая дура», - говорила о себе актриса. Она вообще жила очень скромно, и всю жизнь спала на узенькой тахте.
"Мне непонятно всегда было: люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства", — говорила она.
«Живу над хлебом и зрелищами…» – ее квартира располагалось над булочной, рядом с которой был кинотеатр «Иллюзион».
- Свою кухню с развешанными под потолком трусами называла «мой итальянский дворик».
- Награды - «похоронными принадлежностями».
- Внешность - «с моей рожей надо сидеть в погребе и ждать околеванца».
Раневскую часто просили написать автобиографию или книгу воспоминаний. На это она отвечала:
«Если бы я писала о себе книгу, это была бы жалобная книга. И в ней была бы одна строка: Судьба – ветреная дама».
Она категорически отказалась праздновать свое восьмидесятилетие. На том основании, что "старость – это просто свинство".
На вопрос, куда она хотела бы попасть - в рай или ад, Раневская отвечала так.
"Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду - из-за компании".
Когда её в старости допекали вопросом, сколько ей лет, она, считавшая свой возраст «большой личной неприятностью», неизменно отвечала:
«В субботу будет 115».
В год ее 115-летия ее день рождения 27 августа (не смейтесь!) - как раз пришелся на субботу. Эта шутка Фаине Георгиевне наверняка понравилась бы.
«У меня хватило ума прожить жизнь глупо», – какая горькая самоирония. И грустный итог:
«Жизнь кончена, а я так и не узнала, что к чему…».
Но так ли уж все печально? Ведь жизнь же, по ее мнению, была всего лишь небольшой прогулкой перед вечным сном. Никто не знает, что там дальше?
