Дед выходит из дома, небритым, полуодетым. В тучах прячется месяц, гордыню свою умеря. Когда Дед появляется — зайцы спешат за Дедом. Для работы семья покрупней выбирает зверя, чтобы заяц весло удержал, поддержал плавучесть. Заклинание штиля, блестящая гладь речная, сеть на крупную рыбу, рогатка на всякий случай. Дед обводит окрестности взглядом, запоминая.
Дед выносит фонарь на крыльцо, не маяк, но светит. Зайцу много ли надо — намётанный глаз за годы. В бороде ожидального Деда бормочут йети. В голове пролетают крылатые звездолёты. Дед сначала всегда удивляется: параноим, дорогие товарищи зайцы? Но самый толстый называет Мазаем. Ещё Одиссеем, Ноем. И торжественно так, словно он произносит тосты, словно он говорит: за здоровье, ли хайм, прозит, не нуждаясь ни в боге, ни в чёрте, ни в командире. Когда Дед умирает — на лодке его увозит самый первый и самый великий ушастый в мире. Проплывает лешак на бревне, ухмыляясь глупо. Домовой с неохотой в шкафы возвращает вещи.
Утром Дед, возрождаясь, встаёт протопить халупу. И вода подступает к его сапогам, и плещет.
Арт: Paolo Domeniconi