Посреди Парижа на мосту стоит святая Женевьева и смотрит на восток, откуда должен прийти Атилла. Атилла поймет, что с этой женщиной лучше не встречаться, и обогнет город по дуге. Восток находится там, где русло реки, поэтому с берега виден только женевьевин бок, а с моста – тыл. Скульптор так расстроился от такой постановки памятника, что уехал в Рио и сделал Христа, которого видно всем и отовсюду, особенно с вертолета.
Позади Женевьевы огромный хребет сгоревшего собора. Как доисторический издыхающий ящер с затянутым пленкой глазом, которого пытаются понять и вылечить. Дышит – не дышит? Остановился, стоял, смотрел долго, и так же долго смотрел на меня, смотрящего, какой-то импозантный дед, тоже ящер с морщинистой кожей. И жевал губами. Мол, проходи, не замай. Как будет по-французски «не замай»?
Ехал по местному то ли мкаду (по статусу), то ли Третьему кольцу (по размеру). На обочине пасутся овцы. Таксист-африканец, не переключаясь, слушал сначала Доницетти, а потом как Фанни Ардан рассказывает своим хрипловатым, грудным голосом о музыке, которая сделала ее жизнь – и слушает вместе с нами «Поле смерти» из «Александра Невского». И говорит о том, как надо думать о своей смерти. И о том, как любит русское искусство. Африканец не переключается. Пробка длинная, солнце печет, Прокофьев сменяется Брамсом, Шопеном, Шубертом. Под, кажется, Дворжака африканец наконец материт водителя соседней машины. Приехали. Даю ему щедрые чаевые и даже пытаюсь объяснить почему. Хотя что тут можно объяснить на самом-то деле?
В Сен-Дени, в соборе над могилами французских королей начиная с Хлодвига и Дагобера, куча школьников разных возрастов. Все со специальными тетрадочками – выполняют задания. «Посмотри на пятку на картинке и найди такую же пятку среди фигур на саркофагах. Потом зарисуй ее в квадрате слева» и так далее.
Преподаватели и экскурсоводы преподают и водят прямо тут. «А сейчас – о самых смешных смертях, которыми умирали короли! Один погнался за любовницей на лошади в необыкновенном исступлении – и врезался башкой в перекладину ворот (кстати, привет дяде Скотинина – тот, правда, спросил, целы ли ворота, а француз окочурился – это уже мои комментарии)! Другой погнался на лошади за кабаном, потом кабан погнался за ним, а слуга решил спасти короля, бросил копье в кабана и попал в монарха! Третий поднимался по витой лестнице к себе, а за ним шла жена, а он был супермегагалантен, повернулся к жене, чтоб ее пропустить, а сам почему-то продолжал идти, врезался затылком в дверь и умер!..» Очень смешные смерти. Дети слушают, ищут пятки, рисуют…
На лицах, шеях, коленях скульптурных фигур, окружающих чью-то могилу, густо выцарапаны по мрамору всякие «Здесь был Пьер или Жан» – и даты: 1593, например… Не исключаю, что и на пятке тоже, но к ней не продраться – толпа...
Попытался представить все описанное у нас в Кремле или Петропавловском соборе. Почему-то получилось не очень...