Так получалось, что всегда, когда мне было особенно плохо, то я обращался за советом к Петровичу и он обязательно, нет не давал совет, а объяснял, что на самом деле мне вовсе не плохо. И нужно заметить, что это у него получалось замечательно.
Я даже как-то заметил, что психоаналитики появились лишь тогда, когда люди перестали общаться с домовыми. На что Петрович, хоть и польщённый моими словами, уточнил «психоаналитики необходимы, когда люди перестают общаться с детьми на равных».
Именно общаться, а не воспитывать, делиться опытом, рассказывать, что «вот в моё время» и прочую муру. А у кого нет детей, то можно общаться с самим собой, находя в себе ребёнка. Ребёнок в нас всегда есть, и ровно столько в нас остаётся ребёнка сколько мы талантливы, самодостаточны и счастливы. Не может быть счастливым человек, в котором ничего не осталось от ребёнка. Взрослость сама по себе исключает понятие счастья. Потому что взрослость подразумевает благоразумие, а счастье лежит далеко за его пределами этого самого благоразумия.
Именно памятуя все эти мудрые, пусть и не совсем понятные мне, мысли, я и не знал с чем мне обратиться к Петровичу. Вроде, как проблем особых у меня нет. С делами сердечными за советом обращаться бесполезно. И не потому что Петрович не даст полезный совет, а потому что я его всё одно не послушаю, а у него потом будет возможность мне сказать: «А я, что говорил». Правда он так никогда не говорил, но я-то знал, что может сказать или, по крайней мере подумать. А то, что не говорил, означало, что проявлял великодушие и от этого становилось ещё более неловко.
Я оказался в ситуации, как в детстве, когда ребёнок приходит к родителям и говорит: «Мне скучно». А родители возмущаются, что мол, мы тебя развлекать должны?! А на самом деле это самоё «скучно» дети и взрослые понимают по-разному. Для взрослого «скучно» - это отсутствие развлечений, а для ребёнка скучно – это внутренняя дисгармония. Но таких слов он ещё не знает и произносит близкое, как ему кажется, по значению определение своего состояния. И наталкивается на непонимание.
А нужно-то всего обнять ребёнка и прошептать на ушко:
«Скука уйди, гармония приди», - и с большой долей вероятности детское сознание воспримет этот мир, как более-менее приемлемый для обитания.
Потому что в нём есть мама или папа, которые всё понимают и от которых гармония.
Конечно объятий от Петровича я не ждал, но его умение воспроизводить мудрость обеих моих бабушек, да ещё и с их интонациями, вполне способствовала осознанию, что мог бы он мне напомнить, что есть в этом мире гармония.
Но Петрович отдыхал, когда я вернулся домой. Стул закрывающий дверь в чулан однозначно указывал на то, что лучше его не беспокоить.
То есть я оставался один на один со своими мыслями. И как эти мысли не пытались переключиться на анализ моих личных взаимоотношений, я поставил запрет на эту тему, чтобы не начать жалеть себя ещё больше. Тем более, что ситуация с восстановлением справедливости в отношении хорошего парня Вани Красносельцева сына Тамары Трофимовны и брата…, нет в эту сторону рассуждения пускать не будем. Достаточно просто сказать: в отношении честного человека, которого хотят обвинить в преступлении, которого он не совершал. И от меня так же зависит свершится ли справедливость или нет.
На этой мысли отворилась дверь чулана и толкнула стул стоящий на страже покоя Петровича.
- Ты мне своими мыслями отдохнуть не даёшь, - заявил Петрович, садясь на стул, который уже стоял у него за спиной, - Что за нытьё и главное без причины. Вроде как взрослый человек к которого к тому же есть мудрый советчик…
- Ну, так посоветуй, - перебил я мудрого советчика.
- Вообще-то тут советовать нечего, кроме как сказать «Не распускай нюни», но понимаю, что не отстанешь.
Я в подтверждение утвердительно кивнул.
- Тогда слушай внимательно, - и Петрович встал и начал ходить по комнате как уставший преподаватель на лекции, заложив руки за спину, - Человек настолько вреден для планеты, на которой он обитает, что невозможно даже представить, что всё это можно терпеть, если нет какой-то сверх причины его существования и сверх задачи, которую он выполняет. Иначе невозможно было бы объяснить феномен существования человека логикой всего сущего. Но поскольку такая логика есть значит и предназначение у человечества есть, как бы это ни казалось странным всем иным разумным населяющим эту прекрасную планету.
Петрович остановился и посмотрел понимаю ли я им сказанное. Должно быть мой вид подсказал ему, что не всё, что он говорил пролетело мимо моего сознания и он продолжил.
- Человек отличается от всех живущих на этой планете тем, что никто как он не в состоянии генерировать эмоции в таком количестве. То есть именно воспроизведение эмоций и есть основная задача человечества, - Петрович опять внимательно посмотрел и у меня возникло ощущение, что он сейчас достанет из-за спины указку и подойдёт к классной доске, чтобы демонстрировать сказанное.
Но Петрович продолжил устное изложение материала.
- Энергия эмоций отдельного человека жизненно необходима в иных смежных с нашим измерениях. Причём вынужден заметить, что в процессе перехода в иное измерение эмоциональная энергия освобождается от знака а остается только её абсолютная величина. То есть совершенно одинаковая энергия будет получена и от мгновения счастья, и от вспышки ненависти. Вот такая получается энергетика в иных измерениях, - Петрович опять сел напротив меня и я понял, что теперь он скажет самое главное, - Но к чему я это всё тебе объясняю? Тот факт, что значение имеет исключительно абсолютная величина говорит о том, что каждому, даются поводы под ту энергию, которую он может производить. Зачем заправлять автомобиль бензином, если он работает от аккумуляторных батарей? Зачем давать повод для радости, если человек замечательно умеет страдать, и не умеет радоваться? Вопросы одного порядка. Поэтому если у тебя всё плохо, и кажется, что любое твое действие только ухудшает ситуацию и всё становится ещё хуже и от тебя совсем ничего не зависит, то есть замечательный выход, для того, кто знает сказанное мной, - и мудрый друг стал смотреть мне в глаза, ожидая, что у меня уже есть ответ.
И этот ответ действительно мне явился:
- Нужно показать, что ты можешь генерировать положительные эмоции. Нужно просто порадоваться чему-либо.
Петрович внимательно и одобрительно смотрел на меня.
- А поводы для радости есть всегда. Просто счастливый человек отличается от несчастного, - мне казалось, что я не обдумываю услышанное, а читаю мысли собеседника, - исключительно тем, что последний не замечает их.
- Правильно, - радостно продолжил Петрович, - Небо в любое время суток, глаза ребёнка, плеск морской волны, треск горящих в камине поленьев, близость любимого человека, отклик твоих эмоций в душе близкого по духу, всё это маленькая толика поводов для радости, что даётся человеку, чтобы генерировать положительные эмоции.