- Прижмись Саналик ко мне, дай я тебя накрою одеялом. Спи внучек. Ехать еще долго, а я тебе сказку расскажу.
Саналик, выбрался из-под одеяла и повернул свои черные блестящие глаза на бабушку: - про Джангара расскажи эжа. Бабушка спорить не стала, и Саналик устроившись удобнее, чтобы уберечь последние крохи тепла под остывающим одеялом, начал слушать. Почти сразу он начал засыпать под убаюкивающий и родной голос. Ему грезилось, как он скачет на коне рядом с богатырем Джангаром, по звездному небу. Джангр скакал впереди на своем Аранзале. Копыта их лошадей давали странный двойной металлический стук, но Саналик уже привык к нему, и не обращал на него внимания. Он старался не упасть с лошади, ему почему-то было неудобно сидеть на своей лошади, он постоянно сползал. Его лошадь отставала, круп Аранзала удалялся от него и становился все меньше. Он хотел закричать, но этот двойной стук перекрывал его голос, и вот Аранзал превратился в совсем маленькую звездочку, почти неотличимую от остальных звезд на небе, мигнул и пропал совсем. Стало тихо-тихо, и навалился холод от черного равнодушного неба, с блестящими звездами. Саналик испугался и проснулся.
Оказывается, они уже куда-то приехали и остановились. Стены вагона разъехались, впуская свет, мороз и свежесть в спертый воздух. Он повернулся к бабушке, толкая ее, чтобы разбудить, но она не шевелилась. От нее уже не шло тепло, в котором он заснул вчера вечером, он потрогал ее лицо, оно было холодным. Тут его подхватило за шиворот и вытащило прочь на улицу. Вокруг сплошной стеной стояли густые мохнатые деревья, непривычно заслоняя горизонт. Около этих стен притулилась здание маленькой станции, а за ней в сплошной стене деревьев была видна просека уходящая вдаль. Его, оказывается, вытащил толстый дядька, в форменной фуражке и тулупе. И тут Саналик увидел его. Он был огромный как настоящий богатырь, только бородатый и поначалу показался Саналику страшным, но увидев его глаза, Саналик успокоился. Они были добрые, хотя и непривычно светлые, цвета неба. Саналик от бабушки знал, что великое небо было домом для великого и доброго бога, а значит бояться было нечего.
- Ты чей пацан?
Богатырь с небесными глазами наклонился к нему, схватил и поднял его высоко над землей. У Саналика захватило дух, и он не смог ответить. Ответил тот толстый дядька, который вытащил Саналика на улицу:
- Да он уже ничей, померзли все там, он один остался. Бабка его накрыла одеялами, а вокруг народ грел его своим теплом, вот и выжил один. Что делать с ним ума не приложу, по количеству он лишний, видать малой еще, не записали его. Придется теперь тащить его в комендатуру, сдавать в детский дом.
Богатырь повертел его в своих руках, и повернувшись, посадил его в телегу стоящую позади него. Потом повернулся к толстому:
- я его к себе заберу. У меня все одно сынки сгинули на фронте, а мужик в доме нужен. А у этого китайчонка шубейка вся дырявая, он с тобой до комендатуры все равно не доедет, померзнет по дороге.
Толстый почесал затылок, сдвинув фуражку на лоб:
- смотри Митрич, грех берешь на себя. Вот узнают же, что сына врагов народа приютил, донесут ведь. А так померзнет, скинуть его в тайге. Ни следов никаких, ни делов. В бумажках все равно его нету, и как потом паспорт он получит? Ох не знаю я, Митрич.
Богатырь сдвинул брови и с угрозой в голосе сказал:
- креста на тебе нет Пантелеев! Все мы твари божьи, и китайчонок этот тоже, хоть и некрещеный.
Толстый отшатнулся, опять почесал затылок. Потом махнул рукой:
- а забирай его. Где наша не пропадала. Только смотри обо мне не говори никому. Богатырь кивнул, а толстый уже наваливаясь на замерзшую дверь вагона, сказал:
- да и не китайчонок он. Калмычонок он, с западов привезли их, за предательство сослали.
Богатырь обронив, - то нам не ведомо, повернулся к Саналику. Тот сжался под сеном на телеге, стуча зубами от холода. Богатырь накинул на него шкуру с толстым коричневым волосом, посадил его рядом с собой.
Но-о, пошла – крикнул он лошади. Лошадь медленно тронулась, а богатырь глянул на Саналика, спросил:
- тебя как звать то черноглазый?
Саналик понял его и представился.
- Сашка значит, сынка моего младшего так звали, все к одному идет. А я значит Алексей Дмитрич, будешь у меня жить, Сашка?
Саналик понял, что обращаются к нему, и кивнул головой на вагоны, неуверенно сказал:
- Эжжу заберем?
- Бабку твою чтоли? – богатырь насупился, помолчал и сказал: - ты мужичок крепкий, вон взгляд у тебя вострый. Так что будь мужиком, преставилась твоя бабка, померла.
Саналику захотелось заплакать, но его назвали мужиком и теперь опозорится перед богатырем было нельзя, и он сглотнув какой-то комок в горле, смог только кивнуть и опустил голову. А вокруг уже плыла стена леса, закрывая обзор вокруг. Саналику стало страшно и он, чтобы не боятся, начал смотреть на вечное небо. А там опять показался Джангр на Аранзале, а рядом на красивой белой кобыле сидела эжа. Джангр махнул рукой Саналику, и тот успокоился. Эжжа с богатырями, значит поедет сейчас в страну Бумбу. Будет там пить вкусный молочный чай. А Саналик теперь мужик и имя у него новое, Сашка.