Мир помешался на голоданиях, вегетарианстве и разнообразных коктейльных диетах.
А ведь ещё полвека назад в советской стране было модно вкусно и жирно питаться. Отсутствие аппетита считалось моветоном и вызывало сомнения в работоспособности плохо кушающего доходяги.
Продукты тогда, конечно, делались не в пример лучше. В советских пельменях и колбасе покоились настоящие животные, в молоке стояла ложка, а фруктовый сок больше напоминал сироп.
Советские хозяйки ежегодно закатывали по две сотни банок соленых огурцов, которые непременно надлежало употребить за зиму, чтобы к огородному сезону освободить место для следующих.
Хлеб в те времена являлся головой всему. Есть без хлеба, даже пряники, считалось практически административным преступлением.
Распространённое заклинание «С гуся вода, с раба такого-то худоба», завершающее каждое мытьё советского ребёнка, как нельзя более подтверждало сильное желание родителей того времени видеть своего тощего синюшного цыплёнка румяной щекастой шанежкой.
«Пока не доешь, гулять не пойдешь!» - грозно звучало за каждым столом и развивало у детей изобретательность и творческое мышление.
Спрятать в карман котлету, втихаря скормить коту колбасу, напихать за щеки кашу, чтоб потом незаметно вынести её во двор, допёр, думаю, каждый упрямый советский ребёнок.
Однако менее стойкие личности прогибались под существующий строй, и иногда это приводило их к набору некоторого лишнего веса.
Если строптивая я в детстве могла мятежно выложить еду из пищевода обратно на тарелку, то моя младшая сестренка, натура более нежная и утонченная, покорно доедала обед из трёх блюд и запивала его сладким молоком, радуя бабушку.
Именно эта слабохарактерность однажды едва не стоила ей жизни.
В то летнее утро беды ничто не предвещало. По июльскому обыкновению тень выдавала плюс тридцать, и даже малое облачко не украшало палящий небосвод.
Вдоволь наплескавшись в кипятке поливальной бочки и не получив желаемого удовлетворения, мы с сестрой задумчиво уставились в сторону прохладной реки, журчащей за огородом.
Без взрослых выход за забор, защищающий от нас спокойные воды, был строго запрещён с помощью замка на калитке.
Родителей как обычно приспичило уйти на работу, и чудесный знойный день грозил остаться проведённым в скучной мелкой посудине.
Заметив на грядке с луком сгорбленную цветастую юбку приглядывающей за нами бабушки, мы с сестрой внезапно поняли, что под термин «взрослые» она тоже подходит!
Поддавшись на наши льстивые уговоры, старушка великодушно открыла дверь, ведущую к реке, и вызвалась нас покараулить.
Надо отметить, что на тот момент я, после экстремального полёта на середину водоема, организованного как-то заботливой отцовской рукой, плавать уже умела.
Но моя четырехлетняя сестра ещё не могла похвастаться тем же. Поэтому бабушка кое-как натянула на неё для подстраховки резиновый надувной круг, который плотно, как балетная пачка, сел на место предполагаемой талии ребенка.
Порадовавшись, что благодаря её здоровому питанию, девочка надежно зафиксирована и в воде точно не выскользнет из круга, бабушка любовно шлепнула ее по мясистой ляжке и дала добро на вход в речку.
К воде вели крутые деревянные ступени, завершающиеся небольшим плотиком. Наша надзирательница на больных коленях не могла их осилить, поэтому осталась на береговой вершине. Зато мы с сестрой преодолели лестницу вниз почти мгновенно.
Далее события развивались стремительно, как мой детский понос после жирных пельменей.
С разбегу сестра плюхнулась в долгожданную прохладу, а меня на секунду задержали перламутровые стрекозы, резвящиеся у самого плотика.
Повернувшись спиной к купающейся родственнице и любуясь радужными крыльями насекомых, я не успела в полной мере насладиться их красотой, потому что мое внимание отвлекла скачущая по берегу бабушка. С ней явно случилось что-то ужасное!
- Алёён! Алёён! – протяжно голосила старушка, взывая почему-то к моему имени и хаотично маша руками.
Не на шутку озадачившись, я уже почти ринулась её от чего-то спасать, как вопли бабушки переменились.
- Саашка! Саашка! – хватаясь за сердце, почти задохнулась она в истерике и указала рукой на реку.
Услышав имя плещущейся за моей спиной сестры, я оглянулась и увидела сюрреальную картину.
Вместо моей Сашки из круга над водой торчали две болтающиеся ноги. Верхняя половина сестры оказалась почему-то ниже спасательного средства и, бултыхая руками, старательно делала гимнастический «мостик» в сторону воздуха.
Возможно, перевернув вверх ногами мою сестру, судьба дала ей шанс научиться плавать! Но плотно зафиксированный на ее пухлой талии спасательный круг, не позволил ей воспользоваться столь удобным случаем.
Вспомнив учение Дарвина, я смекнула, что на формирование жабр Сашке потребуется некоторая эволюция, но долго без кислорода под водой эта сухопутная не протянет. Поэтому я схватила её за ближнюю ногу и вернула в нормальное положение.
Оказавшись поверх реки, мокрая голова сестры сразу вспомнила навыки управления коварным плавательным средством, и она торопливо припарковалась к берегу.
Выпрыгнув на сушу, дрожащая Сашка с рёвом бросилась к подолу мечущейся по берегу бабушки за наградными люлями.
А я, стоя на плотике, сделала тогда для себя несколько важных жизненных выводов.
Во-первых, спасти человека и стать героем не так уж и сложно.
Во-вторых, моя младшая сестра мне дороже, чем я предполагала ранее.
Ну и самый главный вывод: никогда не стоит нырять в воду в спасательном круге, если ты прогнулся под советскую систему и изо дня в день доедаешь весь обед.
Из этого краткого очерка о советском питании и воспитании мы можем убедиться, что современная мода на вегетарианство, растительные диеты и прочие голодания вполне обоснована. Она базируется на фундаменте исправления исторических ошибок и направлена на сохранение жизни не только животных, но и их потребителей.
Многие сейчас скучают по советской жизни, но я вам так скажу, опасное было время, товарищи!
