Случилась в нашей деревне оказия. Начала домашняя скотина у людей пропадать. Вначале птица исчезала: утки, куры, гуси. А потом и более крупный скот. Кто козы по утру не досчитается, а кто и коровы.
Деревенька у нас небольшая, все друг друга знают. Воров отродясь не было, потому версию, что вор среди своих, сразу же отбросили. Была и вторая версия, что зверь дикий из лесу выходит. Только и тут незадача вышла. Никто из местных охотников не мог определить, что за зверь такой. Нет следов зверя, нет шерсти на месте пропажи, совсем ничего, чтобы дало хоть какую-то зацепку. Единственная зацепка, так это то, что следы самой скотины вели в лес.
В один из дней, посовещавшись на сходке, решили местные мужики, что надо в лес идти, где искать или зверя дикого, или вора.
Я тогда ещё совсем зелёный был, молодой да неопытный, но решил идти с мужиками. Мать на дыбы встала и не отпускала в лес, а отец одобрил моё решение.
— Пора мальчику мужчиной становиться. Хватит уже держаться за мамкину юбку, — пресёк отец мать и добавил: — Я присмотрю за ним, будь спокойна.
Делать нечего, сдалась мама и благословила нас в путь.
На рассвете собрались все наши деревенские мужики от млада до стара. Снарядясь винтовками и охотничьими кинжалами, отправились мы в путь.
Подходил к концу третий день наших безрезультатных поисков в лесу. Никаких зацепок или следов. Мы продолжали двигаться вглубь леса, всё дальше и дальше отдаляясь от деревни. Постоянно перекрикиваясь, передвигались растянутой цепочкой на небольшом расстоянии друг от друга, тщательно изучая каждый сажень леса. Уже темнело, и мы вот-вот должны были сделать ночной привал, когда я оступился и только успел ощутить, как лечу вниз. Дальше темнота.
Очнулся я затемно в глубокой яме. Приложив руку к затылку, почувствовал запекшуюся кровь.
— Отец! Отец! — окликнул я.
Ответа не последовало.
Голова кружилась и в горле пересохло. Но нужно было выбираться из ямы, чтобы найти мужиков. Я стал карабкаться вверх. С трудом выбравшись из ямы, снова позвал отца. Как и прежде, мне никто не ответил. Испугавшись, я перешёл на крик и стал звать на помощь. Никто не откликался, ни одной живой души поблизости. Я принял решение идти по ночному лесу, надеясь найти привал мужиков.
Мои поиски были тщетны.
С каждой минутой становилось всё холоднее, а мне даже нечем было разжечь костёр. Меня знобило, я терял силы, когда неожиданно в лунном свете я приметил дом в лесу. Дом не выглядел жилым, и я решил, что это охотничья зимовка. Подойдя к дому, я хотел отворить дверь, как заметил в стороне у дерева мужской силуэт.
— Доброго здравия! — сказал я.
—Доброго, — настороженно ответил силуэт.
— Это ваша изба? — продолжил я.
— Моя, — неохотно произнес он.
— Простите меня за ночной визит. Позвольте мне остаться у вас до утра? Я вас не побеспокою. Я потерялся, отстал от охотников. Должно быть, они ищут меня. Мне бы обогреться и чуть отдохнуть.
— Что же мы нелюди какие. Оставайся! — как будто более дружелюбно ответил он и указав рукой на дверь добавил: — Ты проходи, проходи!
Я зашёл в избу. Здесь было сыро и холодно. В темноте наткнулся на стол и, ощупав его, обнаружил керосиновую лампу.
— Спички на полке справа, — услышал я голос хозяина избы за спиной.
Протянув руку, я нащупал спички и поджог лампу. Свет едва осветил избу. Я огляделся. Изба выглядела опустелой, необжитой, но на тот момент это было всё же лучше, чем сидеть в яме или бродить по ночному лесу. Хозяин стоял у окна, повернувшись ко мне спиной.
— Вы здесь один живёте? — завёл я разговор, чтобы прервать тишину.
— С дочерью.
— А где она сейчас?
Он не ответил. Я решил, что на этом наша беседа закончилась.
— Ну, а что же вы делаете в лесу? На кого охоту ведёте? — спросил он, по-прежнему не оборачиваясь.
Я замешкался, сомневаясь, стоит ли рассказывать о том, что привело нас сюда.
— Отвечай, не утаивай! — проговорил он, почувствовав моё смятение. — Я ведь тебя в свой дом пустил. Хотелось бы мне понять, кто ты и зачем здесь. А вдруг ты вор или убийца?
Смутившись, я все рассказал ему.
Он слушал молча, изредка кивая головой, будто соглашаясь с моими словами.
— Так как вы считаете, это творит зверь или человек? А что если объединить два этих понятия воедино? — сказал он с какой враждебностью в голосе.
— Человек-зверь? Я не думал об этом, — замявшись, ответил я.
— Так вот, подумай! — закончил разговор хозяин. И так и не повернувшись, вышел из избы.
Я остался один. Обнаружив старую шкуру медведя, укрылся и задремал.
Разбудил меня странный звук, словно рядом в предсмертной агонии замычал телёнок. Я вскочил, взял керосиновую лампу и вышел из избы. Позади дома находилось небольшое строение, подобное хлеву. И там точно кто-то был.
Я тихо подкрался и зашёл внутрь. От увиденного я замер и от наступившего страха уже не мог пошевелиться.
На земле лежал телёнок, а рядом жуткое чудовище, отдалённо похожее на женщину, присев на корточки, высасывало из него кровь.
«Упырь! » — пронеслось у меня в голове. Нечисть - демон, питающийся кровью живых. Страшные рассказы об этих существах я слышал из уст дедушки и всегда считал их выдумками и небылицами.
Стараясь не шуметь, я попятился к выходу, но демоница услышала меня. Оскалила два ряда своих острых зубов и направилась ко мне. От поглотившего меня ужаса я уронил лампу, а она в свою очередь угодила в рассыпанную на земле солому. Огонь вспыхнул в одно мгновение и воспользовавшись моментом, я успел выскочить из хлева и накинуть балку на дверь. Демоница дико визжала, она уже не могла выбраться из сарая. Огонь полностью охватил хлев. Вопли стихли.
Я стоял потрясений увиденным, когда позади послышался гневный крик.
— Что ты сделал! Ты, выпороток чёртов! Ах ты стервец, гаденыш! Доченьку, девочку мою погубил! Не жить тебе, шельма проклятая! Убью! — заорал хозяин избы и двинулся в мою сторону.
Только сейчас, при свете огня, я смог разглядеть его лицо. Острые звериные зубы в два ряда, светящиеся глаза и красная жирная кожа. Он, как и его дочь, оказался упырём.
Я вспомнил о своём ноже. Достав его, пригрозил хозяину. А он только зловеще захохотал и словно невесомый прыгнул на самую крышу избы. Поняв, что нож мне не поможет, я схватил длинное полыхающее полено. И снова устремив взгляд на крышу избы, увидел, что там никого нет.
Вдруг нечто пронеслось около меня. Так повторялось много раз. Я не видел его, но всем нутром ощущал его близость. Я не переставал отмахиваться огнём, когда понял, что упырь таким образом отодвинул меня к лесу, а моё полено почти затухло. Отчаявшись и поняв, что у меня нет выхода, я бросился в лес.
Я бежал и думал об одном: «Как дотянуть до утра?» Из рассказов дедушки я помнил, что только рассвет останавливает нечисть.
Упырь продолжал погоню. Краем глаза в уже наступивших утренних сумерках я видел, как он с нечеловеческой скоростью перескакивает с ветки на ветку, преследуя меня по деревьям. В следующее мгновение я почувствовал сильный удар в спину и упал. Перевернувшись, я увидел его, стоящего прямо надо мной.
Попятившись от него ползком, я решил, что мне пришёл конец. Наклонившись надо мной, он взял меня за грудки и притянул к себе. Оскалив свои зубы, упырь уже собирался вонзить их в меня, когда внезапно с мерзким визгом отпрянул в сторону. И я догадался, что его испугал мой крест. Схватив крест в руки и держа его перед собой, я вопросил к Богу.
— Боже, помоги! — взмолился я, как вдруг увидел невдалеке лесную поляну. Провозглашая молитву, я попятился к ней.
Поляна была моим спасением, ведь до рассвета оставалось совсем немного, а первые лучи коснутся именно её.
Только упырь тоже не сдавался. Он продолжал идти за мной, подбираясь ко мне с разных сторон. И когда до поляны осталось несколько шагов, он снова бросился на меня. В этот раз он схватил меня за ноги, пытаясь утащить вглубь леса. Его остановили крики и выстрелы. Подняв лицо, я увидел спешащих ко мне людей. Впереди всех бежал отец. А вместе с ними показались и первые лучи солнца.
Пришёл в себя я только через несколько дней. И лишь тогда смог рассказать отцу о произошедшем в лесу.
Вместе с бывалыми охотниками отец отправился на поиски избы и оставшегося упыря. Они блуждали по лесу много дней, но так ничего и никого не нашли.
Однако история с пропажей скотины на этом закончилась. В то время как я много лет продолжаю жить в страхе, опасаясь, что однажды упырь придёт ко мне и отомстит за свою дочь.
Из дневника прадеда.