— Моя сестра тебя терпеть не может, — доверительным шёпотом произносит Надя на лекции, игнорируя бубнëж преподавателя.
Катя поднимает голову от тетради и смотрит на меня, выгнув брови. Пожав плечами, ставлю жирную точку в предложении и поворачиваюсь лицом к Наде.
— Прям так и сказала?
Вчера я столкнулась с Милой в коридоре. Девушка одарила меня таким взглядом, что даже не знаю, как я после него выжила. Она, видимо, думала примерно так же. Пару раз в университетских сплетнях мелькала новость о том, что капитан футбольной команды расстался со своей девушкой. Там даже были кое-какие фотографии. Не особо чёткие и сняты словно через какие-то кусты. Но на них определенно был Волков и его, уже бывшая, девушка. Хотелось бы верить, что бывшая. Почему-то это вдруг стало для меня важно.
Я эгоистично хочу, чтобы Никита был свободен и был только наш с Алиской. Он уехал только вчера, а мне уже его не хватает. Привыкла, что он каждый день хоть на полчаса, но старается к нам заехать. К хорошему привыкаешь быстро.
Я всё ещё боюсь, что мы ему наскучим и он исчезнет из наших жизней, как это уже было.
— Прям так и сказала. Цитирую: “Я ненавижу эту швабру Романову”, — хихикает Надя и пригибает голову, прячась от взгляда преподавателя. — Ты же видела, что пишут местные сплетницы…
— Видела, — бормочу, чувствуя, как начинают краснеть щёки, а сердце отбивать чечëтку.
— Я вообще предупредить тебя хотела. Она может выкинуть что-нибудь. Она такая, вроде адекватная, а в то же время не очень, — говорит Надя.
— Н-да... — тянет Катя, — что она сделать-то может? Тем более Волков и Полина не встречаются. Пусть разбирается с ним сама.
— Да, у меня ничего с Ником нет.
Кроме общего прошлого, дочери и чата в телефоне, в котором мы теперь время от времени переписываемся, куда отправляю ему фото Алисы. Редко пишу первая, в основном он начинает. Сегодня утром вот спросил, как мы спали…
Моя малышка только познаëт этот мир, и её многое ещё может удивить.
Например, её удивил вчерашний созвон по видео с Ником. Правда, мы успели поболтать всего пару минут, и то вышло как-то скомкано и быстро. Я почему-то очень смущалась, а дочь пыталась головой выбить телефон из моих рук. Волков весело смеялся, наблюдая за нами, заставляя своим смехом что-то у меня внутри сжиматься.
В определенные моменты, когда его не было рядом, я даже забывала, что между нами пропасть в виде нескольких лет. Моя обида. Его мать. Вита. Моя мать. Много всего. Как большой снежный ком, который разросся до необъятных размеров, но который вроде начинает потихоньку таять. Потому что я сама начинаю рядом с Никитой оттаивать. Он своим вниманием, направленным на нашу дочь, отогревает и меня.
— Он на Милку наорал так, что она рыдала потом в женском туалете. Это после того, как она поставила на твой номер переадресацию, когда Ник в душе был. Волков не дурак, быстро выяснил, что это её рук дело.
Ревность осиновым колом вдалбливается мне в сердце. От нахлынувших чувств больно стискиваю ручку. Спит с ней, значит. А я тут нафантазировала о крепкой и дружней семье, несмотря ни на что и вопреки всему.
— Надя... — предостерегающе шепчет Катя, замечая перемену моего настроения.
— Что? Хочешь сказать, что вы лишь бывшие одноклассники и только? В жизни не поверю, — говорит Надя.