- Ужас какой… - Слава до ломоты в глазах вглядывался в темные стволы бамбука. – И что, народ туда на экскурсии ходит, и реально пропадает?
- Всякое бывает, - уклончиво ответил Имаму. – А вы? – и так взглянул на супругов, что у тех поджилки затряслись. – Не хотите попробовать?
- Чего попробовать? – потянув носом влажный воздух, Инга сделала вид, что не совсем поняла вопроса.
- Пройти черную лощину насквозь…
- Прикольные у вас экскурсии. А если мы пропадем?
- Если уверены друг в друге, то не пропадете…
- А вы всем своим клиентам так говорите? – нахально прищурилась Инга. – На слабо берете? А вот, что скажу; я уверена в своем муже и я пойду!
Гид молча перевел взгляд на Славу.
- А я что? Я как мое солнышко. С ней, хоть черту в пасть! – улыбнулся тот.
- Тогда идите, - кивнул Имаму. – Я буду ждать…
- Где? – озадачился Слава. – На той стороне лощины?
- Ну-у-у, - слегка замялся гид. – Вы меня увидите.
- Значит шанс, что мы выйдем, все-таки существует, - довольно хмыкнула Инга, и, взявшись за руки, супруги направились в мрачные владения черного бамбука.
А бамбук будто ждал их, плавно так расступился и сомкнулся. Выход исчез…
- Ничего себе фокусы, - обернувшись, Славка недоуменно крякнул и почесал в затылке.
- Боишься? - зловеще прошептала Инга.
- С тобой нет…
- Смешной. Какая из меня заступница? – рассмеялась жена.
В этой обители печали и горя смех зазвучал как что-то чуждое и инородное. Встрепенувшись, бамбук прислушался, перекинул от ствола к стволу давно позабытый звук, но не вспомнил, и, взвинтив ввысь, прогнал смех к солнцу, ибо здесь среди тоски и скорби нет ему места…
- Цены себе не знаешь, - следя за исчезающим звуком, прошептал муж. - Ты слышала это?
Испуганно округлив глаза, Инга кивнула.
- Этот лес боится радости, - как можно тише произнесла она. – Он даже не хочет ее вспоминать, потому что, потом ему было печально и одиноко…
- Думаю, так и есть, - согласился Слава. – Здесь нельзя пугаться. Мы сможем?
- Мы же вместе. Значит сможем!
Стоило произнести эти слова, как налетевший ветер притащил с собой ядовито-зеленый туман, от которого защипало глаза, перехватило дыхание…
Упав на колени, Инга силилась вдохнуть в себя хоть каплю воздуха. Она хрипела, сплевывала набегавшую слюну и все водила рукой рядом, пытаясь нащупать мужа. Страх за него был настолько жутким, что чуть не лишил сознания.
Когда туман наконец-то рассеялся, то Славы рядом не оказалось. И вообще Инга очутилась совсем в другом месте; вроде как у болота…
- Только не бояться, только не боятся… - все твердила, вглядываясь в подозрительно торчащий пенек.
Пенек шевельнулся…
- Ох, ты ж блин! – испуганно взвизгнула она.
Пенек сделал шаг и еще шаг, а Инга же от страха не могла и с места сдвинуться.
«Мне это кажется… кажется, кажется…»
Да куда там! Пенек между тем ближе подошел и превратился в девицу красивую, да черноокую.
«Видать, разлучница. Внучка знахарки…»
- А твой муж ко мне ушел, - соблазнительно поводя руками по своим волнительным формам, прошелестела болотная красавица. – А ты ему не нужна.
- Еще сочини, что ребенок у вас наклевывается, мразь! – плюнула ей в лицо Инга.
И откуда только смелость взялась?
Отважный плевок произвел эффект серной кислоты; лицо разлучницы зашипело, взбугрилось и вскоре от красоты и следа не осталось.
Одни красные язвы с белесыми краями, из которых тут же поганки полезли.
Согнуло знахаркину внучку в три погибели; не поймешь, где голова, где спина, где руки, и обратилась она в усыпанный ядовитыми грибами пень…
Ох, и зрелище…
Потянулись из болота гады разные, да утянули пень на самую середину. Вот там ему самое место!
продолжение в картинке внизу
начало в картинке внизу