Худрук «Гоголь-центра» Алексей Агранович и директор театра Алексей Кабешев, чьи контракты истекают 4 июля, до сих пор не получили информацию об их продлении. Хочется надеяться на лучшее.
Текст Михаила Дряшина
Существовала в позднесоветской Москве категория театров второго эшелона. Крепких середнячков. Не МХАТ, не «Современник», не Бронная, не Таганка, отношение к которой у меня по сию пору неоднозначное. И не какие-нибудь модные полуподпольные студии на юго-западе, Досках, Спесивцева.
Крепкий такой театрариум среднего звена, но, бесспорно, профессиональный. Без взлётов и падений. В каждом таком театре блистала одинокая звезда, которая решила когда-то, что лучше быть первым парнем на деревне.
В театре Ермоловой звездой был Всеволод Якут, в Станиславского – Владимир Коренев, более известный населению как Ихтиандр. В театре Пушкина аплодисменты срывал Пороховщиков, в театре Гоголя – Кулагин.
И там случались достойные постановки, но проходили они почти незамеченными. Билеты в такие театры продавались свободно даже на самые лучшие места. Помню блестящие «Стулья» по Ионеско в театре Станиславского с бесподобным Алексеем Зайцевым, публики в зале набиралось человек десять. А он играл. Помню «Играем Стриндберга» в «Ермоловой». Тоже весьма неплохо. Тоже при полупустом зале.
Надо ещё понимать, что театр как учреждение в России, а в СССР особенно, – это больше чем театр. Он – как семья, пусть склочная, и богадельня. В советскую бытность актёр, приписанный к театру, получал зарплату, даже если не был задействован ни в каких в спектаклях. Нищенскую, но получал.
Одним из первых освободиться от груза социальных обязательств, неразрывно связанных с понятием русского театра, попробовал Олег Ефремов, переведя МХАТ на контрактную основу и сразу лишившись звания академического. Отвергнутую им часть труппы взяла под своё крыло Татьяна Доронина, заодно к ней и перешёл академический статус.
С наступлением антисоветской поры и так не обласканные любовью властей и публики театры среднего звена вовсе стали влачить. Тогда в чью-то креативную административную голову пришла мысль на переделку таких театров в хипстерский культурнинг. Осовременить и коммерциализировать занудные старомодные заведения, превратив их в центры передового прогрессивного искусства, творческого эксперимента и, разумеется, евроустремлённости к заграничным фестивалям, смелым перформансам, хэппенингам, инсталляциям и прочим атрибутам продвинутости по линии тамошнего обкома.
Олег Меньшиков вполне вежливо дал уйти Владимиру Андрееву со товарищи и прочим нудным стариканам, поставив для последнего даже целый спектакль, как в своё время Олег Ефремов – «Соло для часов с боем», куда так же сгрузил уходящую мхатовскую натуру. С Татьяной Догилевой и не только с ней вышло жёстче. Теперь это модный ТЦ. Театральный центр. А вы о чём подумали? У худрука даже целый духовой оркестр имеется. Он вообще любит чудить. Актёр – да, прекрасный, выше всяких похвал.
Примерно та же, но ещё хуже судьба накрыла театр Гоголя, из которого решено было сделать символ творческого нонконформизма и нащупать границы дозволенного в «этой стране». Границы оказались более чем широкими, а если бы не вынужденное закручивание гаек – и вовсе бескрайними.
Ныне при отбывшем в иной, заграничный мир Кирилле Серебренникове и оставшемся его заменять Алексее Аграновиче дела лавочки дышат на ладан. Предприятие могут и вовсе закрыть или слить с каким-нибудь другим.
Алексея Аграновича, кстати, заметил ещё по яростно неполживой реакции на «болотные» протесты. Тогда, помню, он всё пытался свести капустник «Квартета И» к политической повестке. Потом, в прошлом уже году, когда его назначили верховодить «Гоголь-центром», заметил, что он много светлее лицом Кирилла Серебренникова. Тот в сравнении с ним – вата ватная.
Так что все вопросы к Минкульту. Быть может, там наконец-то одумались. Но не уверен, не те они люди.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.