Лена теперь каждый день ходит получать талоны на продукты. Стыдно, есть в доме всё, но домочадцы все хором кричат, что положено. А раз положено надо брать. Лишним не будет. Всё имеет свойство кончаться, а как потом никто не даст?
- Вот ходишь, хлеб сдавать и заодно и талоны получи.- Наставлял Дима.- Тем более не просто так, я им уже две печки склепал, третью заканчиваю. Ты с девчонками хлеб выпекаешь. Это оплата за работу, а не халява. Не можешь сама брать, давай я буду ходить.
- Да чего ноги бить,- отмахивалась Лена,- я же всё одно хожу. Вот только взгляды у людей злые, шушукаются, говорят мы на дармовщинку пристроились и дровишки нам возят, и хлебушка в волю. А всем по весу дают. Сто пятьдесят грамм на человека.
- Так не один хлеб-то дают. И горячего. Кухня круглые сутки на площади работает. Отказа в горячем ни кому нет. Берут столько, сколько надо. Только хлеб и по весу. А где его взять то? Им кто-то виноват? У самих руки в опе? Лепёшки на костерке испечь? Не? Не пробовали? Ты с этим тестом все руки уже оборвала! Дармовщинка! Лодыри! Вон объявление в газете, третий день уже. Требуются мужчины на постройку мельницы. Хотят водяную, на реке построить. Чтобы к осени запустить. Видела много желающих побежало? Ходил туда, смотрел. Пятеро мужиков колотят стены. Понимаешь, пятеро! Остальные чего-то ждут. Дармовщинки! А в конце месяца эти мужики домой усиленный паёк принесут, и на них будут коситься, стоя за бесплатным обедом. Тьфу ты.- Дима совсем разозлился.- Ну, их. Ты мне деньги с кубышки достань ,- сменил он тему. Я на хутор смотаюсь, ещё до этого всего в Автопилоте прочёл, там коровку с телёнком продавали, надо купить. Не смотри на меня так, знаю, что есть.
- То гробовые,- Лена собиралась отстаивать сбережения.
- Какие гробовые! Жизнь только начинается! Наложишь себе ещё гробовых. - Дима опять начал злиться,- молоко сейчас все, где будут брать? В пятёрочке? Где она та пятёрочка! К тебе за молоком и потянуться, коровка себя за три месяца отобьёт. Надеюсь, ты эти три месяца жить будешь?
- Так и не собираюсь помирать - Лена вздохнула, понимая, что со сбережениями надо проститься.
- Скидывать эти бумажки надо, кому они будут нужны. - Давай-давай, шевелись.- Он шлёпнул жену ниже спины.
- Дурак,- отмахнулась Лена.- Дети кругом.
- И что? Я тебя трогать не могу. Моя жена, мой дом. Пусть терпят.
- А чего на хутор то?- Опомнилась Лена, подавая мужу деньги.- Верка свою Красулю продаёт. У неё хорошие коровки.
- И у Верки заберём, я тебе не успел сказать, Красулю вечером домой пригоню. Верка и Малинку предлагала, я уж было хотел забрать, да потом пожалел бабу. Объяснил, что потеряет. Так она чуть и за Красулю деньги не вернула. Еле уболтал. Так, что вечером двух коровок доить будем. А за печи, Николаевич пусть лошадкой рассчитается.
- Где он тебе её возьмёт? Ты уж не наглей.
- С конефермой договорится, чем с ней будет рассчитываться мне всё равно. А мне лошадь нужна. Одной мало.- Дима подмигнул жене и вышел.
- Сосед точно раскулачивать придёт,- пробормотала в след Лена.
Нагрузив тележку мешками с хлебом. Лена пошла в центр города на площадь. Там стояла полевая кухня, там же раздавали всем хлеб. Первые два дня девчонки возили хлеб, но когда встречались с ненавидящими взглядами, приходили домой в слезах.
- За что? Мы же для них стараемся,- рыдала Машка. У нас руки отваливаются, разве это просто замесить, испечь, посуду перемыть. Мы же им, а они.
- Что прямо все ненавидят,- поинтересовался тогда отец.
- Нет,- Машка утёрла слезы,- есть те, кто благодарит.
- Так какого же ты черта дураков слушаешь. Они были, есть и будут. Мир под таких идиотов не подстраивается.
- Отец, не ори, сама я буду хлеб возить. Мне плевать на идиотов.- Лена принесла Машке горячего чаю с мятой.- Завтра я сама.
- Мам,- Машка подняла заплаканные глаза,- откуда у тебя силы. Мир рухнул, а ты спокойная.
- В каком месте мир рухнул? Света нет? Так мы уже такое пережили, машин нет? Так и, слава Богу, благодать то на улице сейчас, какая. Тишина, птиц слышно. Улица, улицей пахнет, а не воняет. Телефонов нет? Да ещё лучше, привязали эти гаджеты всех. Ребятишкам никакой свободы! Мальчик с девочкой пойти никуда не могут. Родители, как полоумные каждый шаг отслеживают. Ты Лёшку сегодня видела?
- Да, с утра. А где он кстати?
- Во-во. Свобода! Проголодаются, прибегут. Они из дому уйти боялись, а вдруг играть в телефоне раньше времени родители разрешат, или украдкой, где спрятаться. Сейчас и думать забыли об этой пакости. Вы в зеркало гляньте. Лица ваши насколько свежее стали. Высыпаетесь. В экран не пялитесь. Спасибо тому, кто энергию украл.- Лена задрала голову к небу и крикнула,- И не отдавайте! Сами жрите!
- Ну, ты мать даёшь, а как же прогресс?
- Прогресс, а не отупение. Разницу чуешь?
Как за эти дни изменился двор многоэтажек. Не узнать. Перед подъездами построили импровизированные печки, на них стоят кастрюли, хозяйки разговаривая между собой, стоят у столов, нарезая не хитрые продукты. Смеются. Детвора шумно бегает по двору. Вон в одном из подъездов навес над печью городят, сообща. Ещё три недели назад они и имён друг друга не знали, а сейчас дружно, весело. Старики в домино режутся, какой же приятный звук, стук костяшек домино. Как в детстве. Проходя мимо мусорки удивилась, чего это мужики здесь возятся? Не утерпела, спросила.
- Так тепло скоро,- охотно ответил один, - вонять начнёт. Вот сжечь хотим. Представляешь мать, мусора меньше в разы стало. И откуда мы его брали?
- С цивилизации, - улыбнулась Лена и зашагала дальше.
Народ на площади уже толпился, в воздухе разносились аппетитные запахи. Вот попробуйте сварить дома перловку с тушёнкой. Не каждый есть это станет. И эта же перловка, да с полевой кухни. За уши не оттянешь. Запах вызывал слюноотделение, захотелось, есть. Вкусно запахло хлебом, это Вероника, девушка лет двадцати пяти, жена одного из офицеров, взялась его делить. Очередь выстроилась за хлебом, потом двинется к кухне. Интересный народ. Лена оглядела толпу. Вот только что она проходила мимо дворов дома напротив. Там сложили печи, готовят еду. Ту, что хотят сами съесть, пекут лепёшки, они не зависимы от других. Ну, нет, талоны получают, продукты покупают на них. Но вот за горячими обедами не стоят. Рассудили верно, лучше уж дома запасы, чем на дядю надеяться. Талоны можно было обменять или на продукты или на горячее питание.
В толпе загомонили, возмущаясь, змейка очереди не довольно заколыхалась, раздались громкие возгласы.
- Пшла прочь,- услышала Лена не приятный мужской голос, затем вскрик ребёнка. Подняла глаза. На асфальте лежала девочка. Две женщины кинулись ей помогать, третья заголосила.
- Люди, это чёй-то деятся, гляньте жлоб какой, ребятёнка из очереди вытолкнул. Ах, ты поскудник,- Она начала бить по спине мужика в фуфайке. Тот не оборачиваясь, ткнул локтём в женщину, попав по лицу. Женщина ойкнула, схватилась за скулу.
- Ах ты падла!- из толпы вышли двое парней,- ты кто такой борзый?
- Цыть малявки! Папа кушать пришёл.- Мужик сплюнул сквозь зубы, рванул фуфайку на груди.
- Это ещё, что за чудо?- Подняла голову от нарезки Вероника,- Виталя, Виталий Андреевич!- Повернувшись назад, прокричала она.
Из палатки показался офицер, окинул взглядом обстановку, что-то сказал внутрь палатки и быстрым шагом приблизился к очереди.
- Ваши документы, гражданин!- Обратился он к хулигану
- Не взял, - нагло улыбаясь, проговорил тот,- на арестовывай,- хулиган протянул руки,- что полномочий не хватает?- И сплюнул под ноги офицеру.
Виталий осмотрел хама с ног до головы, не хорошо улыбнулся, пожал плечами. И вдруг хулиган согнулся, пополам хватая ртом воздух, Виталий заломил ему назад руку и повёл к зданию администрации. Паразит тихонько скулил, просил прощения. Что было дальше, Лена смотреть не стала, подошла к девочке. Та горько рыдала, рядом стоящие женщины пытались успокоить. Продолжение
Как вы думаете, Дмитрий прав в своих рассуждениях по поводу не желания людей идти работать? Может действительно лучше ждать?