Валентину Сергеевну дети недолюбливали. На её уроках они слышали категорические суждения о произведениях классиков русской и советской литературы, речи о высоких идеалах развитого современного общества. Что-то было в самой Валентине Сергеевне напыщенное, ненастоящее, слишком высокопарное.
Но дети отвечали урок её же словами, цитатами, чтобы получить хорошую оценку. «Раз так положено, значит так и нужно», - думали ребята. Хотя никто не любил литературу, и скорее всего, из-за самой Валентины Сергеевны.
Не раз она сравнивала «недостойное» поведение ребят с каким-либо литературным героем, и ругалась.
- Эх, Петров, хоть и внешне ты похож на Пьера Безухова, но далеко тебе до внутреннего мира этого героя, - говорила она.
- А я и не стремлюсь, - уныло отвечал Петров. – Я всего лишь Александр Петров, обычный среднестатистический учащийся нашей школы.
- В том-то и дело, что обычный. Среднестатистический. А надо бы стремиться к лучшему. Всегда. Понял? – не унималась учительница.
- Давно понял. А Вам-то что с того, стремлюсь я или нет? Может, у меня другое на уме, - дерзил Сашка.
- А вот что у тебя на уме, мы ещё выясним, если будешь так разговаривать, - краснела от негодования Валентина Сергеевна и стучала шариковой ручкой по столу, - Мы для того изучаем высокую литературу, чтобы учиться у героев жизни, высоконравственным поступкам, достижению благих целей.
- Ну, вот Вы – достигли? Этих благих целей? – опять перечил ей Петров.
- Саня, хватит тебе. Пошли, а то на химию опоздаем, скоро звонок на урок. Извините, Валентина Сергеевна, - Игорь хватал за рукав Сашку и тащил из кабинета литературы.
Учительница что-то кричала вслед об уважении к старшим, грозилась вызвать родителей в школу, но ребята уже мчались на следующий урок…
Среди учителей Валентина Сергеевна тоже не пользовалась большим уважением. Ровно так же, как и ученики, коллеги старались обходить её стороной, не затевать с ней разговоров, кроме необходимых по работе.
Видела ли такое прохладное отношение к себе Валентина Сергеевна? Наверное, чувствовала. Но учителей в школе всегда не хватало. То кто-то в декрет уйдёт, то уедет, а то перейдёт на другое место работы. А Валентина Сергеевна работала давно, десятки лет «тянула лямку», как она выражалась. На детей она смотрела как на материал, из которого учитель должен сотворить достойного человека общества.
Сама Валентина Сергеевна старалась подавать пример во всём: шла на работу нарядная, с причёской, подтянутая и строгая. Говорила она всегда громким голосом, даже если беседовала один на один в пустом коридоре с учеником или коллегой.
- Я бы могла быть хорошим диктором, - однажды ответила она на замечание коллеги о своём громком голосе. – И потом, что вы хотите? Это чисто учительская привычка. Иначе дети не услышат. Я знаю, как надо правильно говорить и каким тоном, - вдруг съехидничала она, - в отличии от некоторых взрослых и умных, которые до сих пор плохо знают свой родной язык!
После работы Валентина Сергеевна не спеша шла домой, где её ждал муж и старая больная мама. Валентина Сергеевна была на пенсии, но уходить с работы не собиралась.
- Что меня дома ждёт? – она присела на скамейку около подъезда и заговорила со своей пожилой соседкой. – На работе устаю, а дома и того не лучше.
Соседка привычно слушала излияния души Валентины Сергеевны и знала наперёд всё, что она скажет. Это будут бесконечные жалобы на старую мать, на безразличного и чёрствого мужа, на холодность к ней единственной дочери, уехавшей в другой город сразу после школы…
- Представляете, мать без конца ходит в туалет. Ей, конечно, уже восемьдесят семь лет, но она столько воды смывает, я в том месяце заплатила аж за пять кубов! Это так много!
- Ну, вы же её пенсией распоряжаетесь… - пробовала защитить старушку соседка.
- А что там её пенсия? Она её всю проедает! Аппетит как у молодой. Сколько ни положишь ей в тарелку, а она ест и ест. Не понимает сытости…
- Так не давайте лишнего, - опять сказала соседка.
- Еда – это полбеды. Она ещё и газ забывает в какую сторону кран поворачивать. Пока я её не ударю по рукам, вот только тогда и вспомнит.
Соседка поморщилась и ответила:
- Лучше бы её вообще на кухню не допускать, мало ли что с газом-то… Человек старый и больной… Пусть бы муж за ней смотрел, пока вас нет дома.
- Ох, мужу мать моя вовсе не нужна. Он живёт в своей комнате параллельно со мной уже много лет. Как сосед по коммуналке. А мою, стираю, готовлю – я одна. И со своей пенсии мне выделяет только на питание и коммунальные. Как чужие, сказать кому – стыдно. А уже скоро сорок пять лет вместе…
- Вы бы уходили с работы, Валентина Сергеевна, и мать под присмотром была бы, и легче с домашними делами, - начала было соседка.
- Ууу, нет. В школе я человеком себя чувствую, а тут прислуга и уборщица. Не спорю, денег бы хватило. Но убежать из этого ада, - она кивнула на свои окна, - мне лучше…
Она встала и, подняв высоко голову, пошла в подъезд. А соседка пошептала, глядя ей вслед:
- Господи помилуй, не приведи никому вот так в старости мучиться как её мать… Битой быть. А за что? За то, что выжила из ума? Эх, Валентина Сергеевна… А ещё учительница.
Через открытые форточки окна Валентины Сергеевны вскоре донёсся её громкий голос. Она ругалась площадной бранью…
Спасибо за ЛАЙК, ПОДПИСКУ, отклики! Поделитесь, пожалуйста, этой статьёй в своих соцсетях!
До новых встреч, друзья!