Люба умоляюще посмотрела на мужа:
- Андрюша! Можно, я покормлю малышку? Анна Петровна, детский врач, говорит, – девчушке надо грудное молоко. Павлушке нашему хватает, и у меня молоко остаётся.
Андрей растерялся. Роды и всё, что потом происходит, – вот такие крохи, как их с Любашей Павлушка, кормление грудью, молоко – было для Крапивина такой сокровенной, трепетной тайной, что он беспомощно и бестолково улыбнулся. Но Любаша взволнованно и серьёзно спрашивала у него, у мужа, разрешения покормить Санину малышку, и он со строгой важностью и пониманием сложной ситуации кивнул:
-Покорми, Любань.
И медсестра принесла Санину девчушку. Она была совсем крошечной, ещё меньше, чем их с Любаней сын. Малышка не плакала, а как-то удивлённо и обиженно покряхтывала. Андрей даже дыхание затаил: такая кроха и сосать, наверное, не умеет… А девчушка уверенно взяла Любашин кругленький сосочек, сосала взахлёб. Любаша склонилась к малышке, говорила что-то такое ласковое… И Андрей тут же понял, что его Любане тоже девчонка нужна. Вот пусть Павлушка немножко подрастёт…
- За Саньку… Спасибо тебе, Любаша, – глухо сказал Андрей.
А Люба неожиданно предложила:
-Андрюш, ты ей, Танюшке, куклу принеси. Ту, что купил тогда. Что она просто так сидит у нас на диване! А Таня обрадуется, я знаю. Она хотела такую куклу, я видела, как она выбирала в «Детском мире». А тут ты им с малышкой и принесёшь!
Андрей осторожно предупредил:
- Любань, я настоял на продолжении поисково-спасательных работ. Через полчаса мы с мужиками снова в шахту.
-Ты зайди к ней, Андрюша. И куклу принеси, – повторила Люба.
Таня не повернулась, когда он вошёл в палату. Андрей негромко позвал:
- Танюша! Тань!..
Лишь чуть заметно вздрогнули её плечики. Андрей присел рядом:
- Танюш, а я видел вашу с Саней девочку. Красавица такая! На тебя похожа… и на Саньку.
Танюша повернулась, приподнялась. Андрею показалось, что она сейчас выкрикнет что-то злое, очень несправедливое. А Таня заплакала. Горько и безотрадно всхлипывала:
- Он… Значит, он бросил меня… нас бросил. Когда я полюбила его, – больше всех на свете, – он меня бросил. Я рожала его дочку, мне так долго было больно, а я думала, что люблю его… как я люблю его, – одного его, навсегда… А он… бросил.
Андрей гладил её волосы. А говорил просто и строго, – как у них здесь, в посёлке, положено:
- Ты вот что, Татьяна. Ты вашей с Саней девчонке нужна сейчас, – больше всех на свете. Она у вас совсем маленькая, кроха такая. Как она без тебя? Медсестра принесёт тебе дочку, и чтоб глупостей, Тань, я больше не слышал.
Танюшка горестно всхлипывала, а в глазах уже сверкнула синяя молния:
- А ты мне что, – командир? Чего раскомандовался!
- Командир, – кивнул Андрей. – Потому и раскомандовался. Завтра к вечеру зайду.
Про куклу он забыл. Просто оставил её на Танюшкиной кровати и вышел. Таня тоже не заметила куклу. Снова отвернулась к стенке, плакала, пока не задремала. А приснился ей Саня. Будто он вошёл в палату с большой красивой куклой, устало улыбнулся:
- Это вот вам с маленькой, – чтобы вы не плакали. Я скоро вернусь.
Танюшка встрепенулась. За окном темнело, в палате было тихо. А на кровати… лежала кукла. В светло-голубеньком платьице, с льняными косичками. Танюше так хотелось купить такую, – для их с Саней дочки. Конечно, Таня подумала, что кукла ей просто показалась… Но кукла была, – большая и красивая. И она внимательно и ласково смотрела на Танюшку. Таня осторожно взяла куклу, потрогала её голубенькое ситцевое платьишко, тугие светлые косички. Решительно поднялась, прошлёпала к двери. В коридоре столкнулась с медсестрой Надюшей Лучихиной:
- Дочку когда принесёшь?
Надя удивлённо взглянула на Татьяну:
- Демидова!.. Так ты ж сама!..
Синева в Танюшкиных глазах метала яростные молнии. Она вплотную подошла к медсестре:
- Тебе сказано, – дочку принеси! А ты вместо этого сплетни по палатам разносишь!
Надя усмехнулась:
- Дочку твою Люба Крапивина кормит. А ты как думала?.. Что и так сойдёт, без кормления? Любаша кормит её каждые два часа, – как надо.
- Сама покормлю! Неси дочку, тебе сказано!
Надежда заторопилась:
- Принесу сейчас, чего раскричалась, – на весь коридор! Зайди в палату!
Таня впервые увидела дочку. Но ей казалось, что она узнала бы её из тысячи других малышей, отличила бы даже по одному дыханию. В дочкиных глазах свои узнала… А вообще, Крапивин прав: малышка на Саню похожа…
А молока у Тани не было. Малышка старательно и обиженно сосала, а Танюша чувствовала, что крохе доставались лишь какие-то капли. В палату заглянула Любаша. Сразу поняла:
- Давай покормлю. А ты пока чай выпей, – с молоком. – Улыбнулась: – Крапивин от кого-то из мужиков услышал, что надо чай с молоком пить, – чтоб молока хватало. Принёс мне, – чуть ли не бочку. – Налила чай из термоса в чашку: – Его тёплым надо пить.
Люба взяла малышку на руки. Танюша сделала глоток, отставила чашку. Прижалась к Любашиному плечу, заплакала:
- Как мы с ней… Без Сани. Он так ждал её! Утром проснётся, – смотрю, улыбается. Говорит: а мне дочка снилась. Такая маленькая! Будто я ей куклу купил, а кукла больше неё…
Вдруг вспомнила о кукле, что невесть откуда взялась в палате:
- А кукла – вот она. Кто-то нам принёс её. Как раз такую, как надо.
Любаша негромко объяснила:
- Это Андрей принёс. Когда узнал, что я беременная, купил, – вот такую выбрал… А у нас мальчишка родился. Значит, пусть вам с малышкой будет.
… Вечером в аварийную выработку снова спустились горноспасатели. Перед тем, как начнутся работы по ликвидации завала и восстановлению крепи, в выработке надо было провести контроль содержания метана и углекислого газа. А у Андрея замирало сердце: где-то здесь, под завалом перед главным штреком, Санька… Вытер со лба капли холодного пота, – вспомнил, как он склонился над Саниной девчушкой, когда Любаша кормила её… и расслышал стук крошечного сердечка. А вдруг… Санькино сердце тоже ещё стучит под завалом…
Главный инженер Антипин согласился: будем искать до последнего. И надо было восстанавливать проветривание выработки, и контролировать содержание метана… Крапивин распорядился:
- Первое отделение – ещё раз обследовать завал перед главным штреком. – На безнадёжно-хмурые взгляды мужиков сдержанно объяснил: – Да, тысячу раз проверяли. Значит, проверим в тысячу первый. Бывало, что оставался незамеченным хоть какой-то проход. Или в течение суток происходил самопроизвольный сдвиг породы. Задача ясная, мужики? Ивашин! Исследуете вентиляционный штрек. Следите за направлением воздушной струи.
Командир уходил всё дальше по непривычно притихшей выработке – в кромешную шахтную темноту. Сам не замечал, что отчаянно умоляет Демидова:
- Сань! Ну, как ты, – в такой чёрной глубине!.. А девчонки твои там, без тебя, получается… Как они без тебя, Сань! А ты здесь, – как без них? А я, Сань!.. Думаешь, мы враги с тобой? А почему тогда меня так спасала твоя рука, когда ты протягивал мне её! Ну, отзовись ты мужикам, – хоть самым слабым стуком отзовись, они расслышат, ты ж знаешь, как мы умеем здесь слышать. А я протяну тебе руку, – ты никогда не брал её, а сейчас я всё равно возьму твою руку в свою. Сань!..
Крапивин ошеломлённо остановился: где-то сбоку – удивительно внятно – кто-то выматерился. Встряхнул головой: на такой глубине, в такой тишине и беспроглядной темноте, говорят, случается… Старые шахтёры и горноспасатели рассказывают, – и не такое случается…
- Твоою ж!.. Командир! Так и пройдёшь мимо? Ну, вот куда тебя несёт! Я уже там был, – выход на поверхность заблокирован, надо отделение присылать. Какого хрена вы так долго не спускались? Ничего, что я здесь третьи сутки? Пить хочу, – есть у тебя?
Санька Демидов сидел на земле, пил воду из алюминиевой фляги, что молча протянул ему Крапивин. С сожалением поболтал опустевшей фляжкой. Усмехнулся:
- Да ты, Крапивин, баек наслухался, – про шахтных призраков. Докладываю: я не призрак. А легко мог бы стать призраком, если б ещё сутки-другие подождал, пока вы возобновите поисково-спасательные работы. Сам выбрался. А вы меня не там искали: меня чуток завалило в конце конвейерного штрека. – Санька вдруг признался – за грубоватостью отчаянно скрывал неловкое стеснение: – Я тебя искал. Услышал, как мужики сказали, что ты туда пошёл. А там как раз рвануло. Ну, трошки оглушило меня… В себя пришёл и догадался, что вас уже ветром сдуло. Хорошо, на свежую струю попал. Жаль, – выход заваленным оказался. А то б вы всей шахтой в призраков поверили… когда б я на поверхность вышел.
… Танюша обняла мужа. Прикоснулась руками к Саниной забинтованной голове:
- Мы так ждали тебя. – Оглянулась на спящую малютку: – Я её Любашей назвала. Сань, я сказать хотела: я люблю тебя.
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Навигация по каналу «Полевые цветы»