С вечера мы договорились провести завтрашний день на Нюркином дворе. Её мать с отцом уезжали в райцентр, оставив дочь "за старшую" с братом Игорьком. С учётом моего присутствия на хозяйстве нас оставалось трое. Для начала вдоволь наигравшись, съев оставленные на плите оладьи со сметаной на троих, мы решили обязанности тоже поделить поровну. Подмели двор, посыпали зёрна в корыто гусятам, взамен получив право быстро погладить пушистые комочки, отскакивая от впечатлительных гусиных родителей. Потом мы проверили осиную затею в почтовом ящике у калитки. Оса со вчерашнего дня строила своё семейное гнездо под крышкой жестяной коробки. Из маленькой розочки шаг за шагом она вытанцовывала серый бумажный шар. Оса была так занята делом, что не замечала навязчивого любопытства. При появлении наших носов она тихо заползала под строящийся объект и вновь возвращалась к трудам с нашим исчезновением. Послонявшись по двору и заскучав, заглянули в загон к свиньям, прихватив ведерко резаных яблок. Свиньи с восторгом откликнулись на гастрономическое внимание. Главная героиня стада пятнистая Манька была очень нежна. Она тыкалась своим влажным розовым пятачком в наши руки, толкала под коленки тяжёлым волосатым боком, выводя нас из равновесия. Балансируя, цепляясь руками за что придется, мы топтались вместе со свиньями в загоне. Запах варёной в мундире картошки, соломы, навоза щекотал воображение. - Нюра, а давай устроим цирк! - Это как? - Я в книжке читала про одного дрессировщика, он катался на свинье. - Практичная Нюра прикинула выгоду. В её глазах арифмометр (механический калькулятор) вычислял дивиденды. Корячился неплохой куш - "Хорошо проведённое время в кругу друзей". По первому зову активисты с соседних дворов присоединились к организаторам зрелища. Каждый обещал свой гастрольный номер. Часть народа, сидя на ступеньках крыльца, изображала оркестр и зрителей в амфитеатре. Крышки от кастрюль стали литаврами, жестяные миски и ложки - прочими ударными. Вторая половина участников превратилась в цирковых актёров.
Наивную Маньку выпустили из загона. Первым на свинью, пообещав славу и вечное почитание односельчан, мы осторожно посадили 6-летнего Игорька. Свинья хрюкнула и осталась стоять на месте, привыкая к новым ощущениям. Нюра, осмелев, заскочила на свинью второй, страхуя брата и пришпоривая коня. – Эге-гей! -. Та, присев от неожиданного натиска, сошла с места и двинулась по рингу. Зрители заволновались. На лицах наездников смешались восторг и ужас от происходящего. Призывный Нюркин клич забросил меня на свинью третьей.
Оркестр грянул туш! Насмерть перепуганная Манька завизжала и, оттолкнувшись сразу четырьмя копытами, вырвалась из под нас. Силой инерции и земного тяготения мы были отделены от животного и уложены перед зрителями аккуратной кучкой. Ликующая толпа поднялась осиным роем со своих мест и бросилась на ринг. Каждый хотел сесть на свинью тотчас.
"Carpe diem" (Лови момент ).
Не поймали.
Напуганная свинья нырнула в откуда не возьмись образовавшуюся брешь в заборе и ускользнула от нас на улицу, разнося недобрую весть о насилии над животными. Печально мы смотрели ей в след, провожая не случившееся счастье.
- Вечером, как миленькая придет! - Нюра махнула рукой в сторону беглянки. Удовлетворенная публика, наскоро прибрав реквизит, расходилась по домам, смакуя детали и строя планы на будущее. - Пока, девчонки! -
Придя в себя после пережитого, мы обнаружили надвигающийся вместе со стадом коров вечер. Нюркины родители задерживались, взрослая жизнь начинала меня утомлять. Собрав волю в кулак, я приготовилась к последнему испытанию.
- Не дрейфь! - Бойкая на слово и дело Нюра в нужный момент открыла ворота. Корова самотеком большим кораблём вплыла в нашу гавань. Теперь, добравшись до дома, она требовательно мычала, шастая по двору и не заходя в стойло. Мы задумались над вечным вопросом, "не пора ли нам повзрослеть? ". - Ну, и чë теперь делать будешь? Забеспокоилась я. - Доить! - Нюркин природный инстинкт, слившись воедино с организмом коровы, подтолкнул ее к личному подвигу. Зачерпнув ведерком воды из кадушки, подхватив полотенце и подойник, Нюра деловито кивнула в сторону скамеечки. Смирившись, я подсунула её под Нюркин зад.
- Мамка сто раз показывала! - Нюра села под корову. Животное вздохнуло и замерло в ожидании традиционного моциона. Я встала поодаль, помня о хвосте. Нюрка нацелилась на вымя и, как учила мать, деловито начала доить корову. Зорька, деликатно покачивая бедрами, слегка смутившись, отошла в сторонку.
- От подлюка! - понятная Нюре реплика, вероятно, добавила ей уверенности. Взгляд стал жёстче, руки осознали врождённую силу, в голосе появился металл. - Маруся, держи ей хвост! - Э нет, я на такое не подписывалась! -
Нюрка вслед за коровой ещё раз подвинула скамеечку и снова принялась доить. Зорька сделала ушами оборот, переживая неудобства. Её терпение заканчивалось, и она опять набрала дистанцию. Маленькие тощие руки Нюрки не дотягивались до сосков дальнего ряда, и ей приходилось бегать за коровой с подойником, кружа вокруг неё как пчела. Нюрка доила отовсюду, где могла дотянуться до вымени в краткое мгновенье коровьей задумчивости. Обе они прекрасно вписывались в мизансцену хуторского двора на закате. Игра, похоже, приносила удовольствие обеим, я присела на крыльцо, любуясь представлением. Взгляд Нюры просил помощи, но моё вмешательство было излишне, оно могло разрушить идиллию событий, разворачивающихся на моих глазах. - Нюрка! Ты не с того боку корову доишь! - Окрик из проезжающей мимо телеги достиг наших ушей. Нюра не повела головой. Половина подойника была уже набрана. Телега, возвращавшая баб с дальних покосов, остановилось, чуть скрипнув старой подводой. Заботливая баба Маша подоспела к Нюркиному плетню. Вопрос принципа встал во главу угла.
Повиснув на ограде, запыхавшийся представитель общественности, требовал порядка. - Нюрк, корову с левой стороны не доят! - А я с правой уже подоила! - счастливая Нюра похлопала терпеливую Зорьку по вымени. Обе повернули головы к бабе Маше и широко улыбнулись! Бабы на телеге грохнули дружным хохотом, мы с Нюркой присоединились к общему веселью.