С 1980-х гг. появилось две модели успеха, которыми многие пользуются до сих пор. Основу одной составляет известность человека. Популярность постоянно определяется при помощи разного рода рейтингов, лайков в соцсетях, телевизионных реалити-шоу, причем заметность и узнаваемость лишь подстегивают желание прославиться еще больше. В основе другой модели — финансовая успешность, измеряемая как сумма активов человека, сведения о стоимости его приобретений или число покупателей производимого им продукта.
Включенность в эти системы одновременно формирует и разрушает нашу идентичность и чувство самоуважения, а мотивом поступков становится порождаемый ими страх. Каждый человек становится товаром.
Только критически осмыслив, насколько наша идентичность зависит от работы и навязанных массовой культурой ценностей, мы сможем поступать по собственному усмотрению и заниматься тем, что важно именно нам.
Ощущение несоответствия общепризнанным критериям успеха может заставить стремиться к ним еще сильнее. Недовольство и тревога, порожденные такими опасениями, побуждают к еще более упорной работе. Кроме того, чтобы отвлечься от неприятных мыслей о том, чего недостает в жизни, человек искусственно загружает себя разного рода занятиями.
Когда мы считаем, что живем в условиях нехватки времени, денег, удачных возможностей или любых других ресурсов, то проявляем излишнее внимание к тому, что можем упустить. Это заставляет нас предпринимать что-то «на всякий случай» или работать больше, чем действительно необходимо.
С. — менеджер в компании сферы услуг, и обычно ему трудно отказывать коллегам.
«Я боюсь, что ответ „нет“ будет истолкован как отказ играть по правилам. Не хочу показаться ленивым или некомпетентным». Его тревожит также, что его отказ может стать препятствием для будущих возможностей.
В результате он чувствует необходимость браться за любую новую работу и всегда отзываться на просьбы коллег о помощи. Это очень давит на С., поскольку он постоянно разрывается между разными задачами, а объем его работы неуклонно возрастает.
При мысли о том, что от задания можно отказаться, С. начинает беспокоиться еще больше. Хотя в результате многих просьб и поручений он получал в основном дополнительную работу и нервотрепку, некоторые проекты оказывались интересными и приносили внутреннее удовлетворение. Поэтому он все время опасается, что откажется от чего-то, что не стоило упускать.
«Много раз я брался за решение вопросов, далеко выходящих за рамки ожиданий от сотрудника моего уровня, и иногда чувствую, что мной просто пользуются».
Такие настроения настолько распространены, что для них придумали специальную аббревиатуру FOMO — «страх упустить что-то важное» (fear of missing out). Это привычка заниматься чем-то только ради того, чтобы не испытать впоследствии ощущение упущенной возможности.
На работе FOMO может проявляться в том, что человек пытается быть все время на виду и участвует в работе множества комиссий. Следствием FOMO может стать потребность быть в курсе всего, значиться в копии во всех цепочках электронных писем.
Еще одним результатом может быть «да», когда на самом деле мы хотим сказать «нет». Все это может привести к незавидным последствиям — например, ощущению слишком высокой загруженности или неспособности оторваться от телефона ради ужина с семьей.
В основе FOMO лежит страх перед необходимостью сделать выбор. Выбор одного варианта предполагает, что все остальные отпали. В обществе, поощряющем людей делать как можно больше и иметь максимально широкий набор опций, необходимость выбора чего-то одного приносит дискомфорт.
Исследования явления неприятия убытков, проведенные психологами Амосом Тверски и Даниэлем Канеманом, показывают, что люди обычно предпочитают избежание потери получению эквивалентной выгоды. Например, лучше не терять £100, чем найти аналогичную сумму. Результаты исследований Тверски и Канемана говорят о том, что психологически убытки в два раза важнее, чем приобретения. Поэтому неудивительно, что мы скорее будем делать все подряд, чем сожалеть об упущенной возможности в связи со своим отказом. «Да, я пойду на этот концерт, потому что, если честно, не хочу увидеть фото веселящихся знакомых и понять, что что-то пропустил (хотя на самом деле не хочу на концерт)».
Как часто мы вовлекаемся в пустые и бессмысленные занятия, только чтобы ничего не потерять? Как часто делаем что-то просто ради соблюдения приличий?
Реклама и социальные сети продвигают идеи жизни по полной и максимального использования возможностей. Carpe Diem — лови момент. Не думай о завтрашнем дне. Жизнь должна быть похожа на контрольный список: места, которые нужно посетить, рестораны, в которых нужно поесть, книги, которые обязательно прочитать, и фильмы, которые непременно надо посмотреть.
Показывая, чем заняты другие люди, социальные сети увеличивают нашу озабоченность статусом и играют на боязни остаться не в курсе, не будучи на связи с виртуальным миром социальной платформы.
Подобно навязчивой тяге к социальным сетям, можно стать зависимым от адреналина, ощущения занятости и какого-то дела.
Компульсивный характер работы затрагивает не только идентичность человека, но и его центр удовольствий. Гонка, суета, возбуждение начинают доставлять наслаждение. Мы включаемся в происходящее вокруг, утрачивая способность трезво размышлять.
Решение? Остановиться. Вдохнуть. Выдохнуть. Подумать: я это делаю, чтобы что? Точно ли это ведет меня туда, куда я хочу? А может быть, сейчас лучше делать ничего?