В 20 часов экспедиция ненадолго остановилась в поселке Баян-Гоби, где планировали заправиться топливом, потому что дальше бензоколонок не было совсем.
Заночевать решили у речки за селом. Дневной пробег составил всего 110 километров.
Высокогорная пустыня сплошь покрыта диким луком, его соцветия издали кажутся сплошным ковром. Растение вполне съедобное, только очень острое. Лук составляет основной рацион пасущихся коз и овец. С учетом того, сколько зеленой приправы потребляют животные, смело можно готовить из них шашлык без всякого маринада.
Рассуждая перед обедом на тему особенности кухни кочевников, Стас Леник рассказал очередную занимательную историю из своей прошлой монгольской экспедиции:
— Помню, захотелось нам с Панцевичем отведать каре ягненка, и мы решили купить у монголов молодое животное, а заодно попросить его грамотно разделать. Припарковались у ближайших юрт, и я пошел на переговоры. Хозяева не понимали ни русского, ни английского, я знал три слова по-монгольски: сайн-байна, баярлаа (спасибо) и баярте (до свидания). Тогда жестами решил обрисовать суть нашей просьбы, но понял, что сделать это будет чрезвычайно сложно. Тем не менее, приложил пальцы к голове, изобразив рожки, потом заблеял. Монголы деликатно молчали, явно не понимая, чего от них хотят. Я встал на четвереньки, показывая, как овечки щиплют траву, еще проблеял. Окончательно запутался, когда дело дошло до каре — вот как его показать? И все же попытался показать на себе. В итоге весь этот заезжий цирк шапито закончился аплодисментами, но мы уехали ни с чем.
Тем временем экспедиция продолжала преподносить новые сюрпризы, каждый из нас по-своему открывал для себя пустыню Гоби. Она оказалась не такой однообразной и безжизненной, хотя до поездки цветущие пески рисовались исключительно в смелых фантазиях. Кроме верблюжьей колючки здешний пейзаж украшают цветущие акации, тамариск, селитрянка.
Наши открытия далеко не ограничились флорой пустыни.
Этнографической изюминкой поездки стал импровизированный концерт на одной из чабанских стоянок. Едва заметная дорога привела экспедицию к юртам, вокруг которых бегало много детей школьного возраста.
Из юрты вышла женщина, посмотрела на нас, улыбнулась и пошла за сыром, который томился на крыше жилища. Набрав чашку, подала нам. Отказываться от угощения было неприлично, в ответ мы угостили фруктами и жвачкой. Татьяна принесла сок, нас пригласили в юрту.
Порядок внутри был практическим идеальным, как удалось его поддерживать при таком количестве детей?.. Хозяйка что-то показывала жестами, но мы так и не поняли.
Девочка лет двенадцати достала камни разной формы и размера, на которых были написаны названия нот, и разложила на полу. Касаясь минералов металлическими палочками, юное дарование сыграло незамысловатый музыкальный отрывок.
Что влияло на звук — форма, размер, плотность, может быть, цвет камней, — непонятно, но очевидное глупо было отрицать: это был музыкальный инструмент природного происхождения, описание которого раньше нигде не встречалось. В эти минуты нам как никогда не хватало монгольского гида — кто знает, может быть, мы сделали бы небольшое открытие...
Продолжение следует
