(За день до убийства)
Специальный робот чистил перья каждое утро особой пенкой. Несмотря на возможность летать, крылья очень мешали в обычной жизни, достаточно того, что приходилось спать на барном табурете. Что поделаешь, вот она, плата за хорошую жизнь. Уже не растянешься вдоль дивана, как прежде, – всё с оглядкой на кабинет академика. Работая тайным агентом, Персефона не могла себе позволить квартиру с безумно дорогим трансгулятором, который мгновенно перемещал в пространстве и времени.
При всех достоинствах товарища Семарга, чёрные дни никто не отменял, вдруг разнервничается и взорвёт высотку. А что, такое уже случалось на Южном полюсе. Снег, льды, злобные пингвины, однако, всё эти неприятности там, внизу, а в стратосфере везде избыток ультрафиолета. Скорее всего, слабое магнитное поле повлияло на Хранителя, вот он и повернул ключ. Жители Огненной земли долго потом наблюдали Северное сияние над морем Беллинсгаузена. С тех пор высотки стали устанавливать только в районе Индонезийских островов. Персефоне вовсе не хотелось разлететься на свободные позитроны, у неё была мечта и весьма амбициозная, к которой она неуклонно шла, невзирая на жертвы. Квартира академика с персональным трансгулятором являлась центральным звеном в её проекте.
Когда механический камердинер прибежал с подпрыгивающим телефонном на модном в этом году чугунном подносе, она спала посреди лаборатории, пристёгнутая кандалами к ножкам стула. Если бы не они, то начала метаться, сшибая чучела птерозавров. Побочный эффект, вместе с крыльями получила пугливый характер стерха (северного журавля), не любящего громкие звуки.
Когда на следующее утро после операции, Фрол Демидович увидел разбросанные по всей лаборатории экспонаты, то мгновенно сообразил, как укротить женскую стихию. Учёный набрал координаты Магриба на мерцающим алмазами глобусе, через мгновение вернулся с изящными средневековыми кандалами и просторным бурнусом в качестве пижамы.
Так вот, остановленная железной цепью от спонтанного взлёта, Персефона, сморщившись от боли в лодыжках, подняла дрожащую от нетерпения трубку.
– Алё.
– Ой, это действительно ты. Я тут копалась в записной книжке своего хомячка и вдруг вижу знакомое имя. Дай, думаю, проверю. И точно. Слушай, я так рада тебя слышать! Ты даже не представляешь как! Сначала хотела тебя найти, чтобы язык вырвать и засунуть, ну ты понимаешь куда. А потом на космодроме встретила Аристова. И ты знаешь? Нет, конечно, не знаешь. Я тебе так благодарна.
– Подождите, дамочка, вы кто?
– Ну как же! Мы учились в «Квантовом сдвиге». Это Нора, блондинка, которая пела в АББА. Узнала?
«Из прошлого надо уходить навсегда и не возвращаться никогда» – этот девиз висел в главной аудитории академии Наблюдателей, отлитый из чистого вольфрама, Персефона выучила натвердо. Вдруг из пространства всплывает отработанный объект. Ещё известную фамилию назвала. Здесь кто угодно запаникует, но только не опытный агент ВТС.
– И чё дальше?
– Послушай, ты наверняка боишься, что я мстить начну, но это не так, вот, совсем не так. Наоборот, совсем наоборот: я тебе крайне благодарна. Даже не представляешь как! Если бы не ты, то я бы не встретила своего Аристова.
– Харитон Сергеевич? – уточнила Персефона со слабой надеждой, что это другой Аристов.
– Ну да. Ты у него в записной книжке. Я же сказала! Послушай, это чрезвычайно важно, дело касается Арис-то-ва. По телефону не могу об этом говорить, сама понимаешь.
Случай экстраординарный, не предусмотренный никакими инструкциями. Звонит жена начальника ВТС. Вдруг злонамеренная интрига? Если его снимут с должности, то никто не подтвердит, что она секретный агент. Плакала медными трубами пенсия Наблюдателя и персональная дача в Переделкино.
– Хорошо, у нас тут кафе есть «Поцелуй Чичиты». Я к тебе подойду.
***
На широком диске, намертво соединённым огромными заклёпками с блестящими титановым фермам, расположились глубокие кресла, висящие в воздухе за счёт однополярных магнитов. Конусы газовых рефлекторов держали на приличном расстоянии обжигающий мороз стратосферы. Защитный купол искрился приятным муаром от редких молекул кислорода, прорывавшегося сквозь статическое электричество. Официанты передвигались в серебристых костюмах из расширяющейся на холоде ткани кирдык-вжик.
Похожие на замороженные бутоны гавайских лилий шероховатые облака нежно обнимали первые этажи иностранных высоток. В пронзительно-ярком озоном слое чужие постройки казалась случайным капризом шаловливой фаты-морганы. Расчёркивали небесное пространство снежными кисточками рейсовые плазмолёты. Между ними сновали бледно-золотистые шары атомных самокатов.
В редкие просветы можно было видеть поверхность бесконечно далёкой отсюда Земли: бирюзовые океаны, изумрудно-зелёные континенты, разноцветные клубы дыма от металлургических комбинатов и стаи перелётных птиц.
Вдруг огромная тень закрыла обзор, раздался шум крыльев, чуть не погасивших газовый обогреватель. Рядом со столиком мягко опустились вьетнамские шлёпанцы из рисовой соломки, в которых находилась Персефона. Нора чуть не вскрикнула от впечатления. Ещё бы, увидеть такое чудо рядом с собой! Тут, кто хочешь, потеряет нормальные чувства.
– Ничего себе! – закричала она, вскакивая из-за стола. – Настоящие? Вот это да! А я тут на самокате, как дура, летаю. Вот это шик!
Бесшумно возник официант в распухшей от холода униформе с коктейлем, из которого торчала трубочка с ананасовыми крыльями.
– Ваш любимый, товарищ Персефона. Что-то ещё?
– Чуть позже. Любезный, организуй, на чём сидеть.
С необыкновенной скоростью доставив скользящий на магнитах высокий барный стул, официант переключил полярность, отчего ножки намертво прилипли к титановой плите с металлическим напылением.
– Нет, ну вы только подумайте! Я тоже такие хочу.
– Экспериментальная модель академика Плещеева, – с гордостью сообщила Персефона, довольная произведённым эффектом.
– Можно потрогать? Ой, они настоящие. Я сейчас описаюсь от восторга. Так, рассказывай, как это?
– Что?
– Ну быть женой гения.
– Паршиво, постоянно что-то изобретает. Просто, кошмар какой-то!
За долгую работу в качестве секретного агента Персефона привыкла контролировать чувства и понимала, что нельзя показывать собеседнику лишнее беспокойство. Можно, конечно, вспомнить, что они учились вместе, но это было давным-давно, ещё в начале её трудовой деятельности. Собственно, тогда на неё и обратил внимание генерал Аристов, прочитав талантливо составленный донос на двух девиц, использовавших без разрешения университетский квантовый трансгулятор.
Дружбы особой не было между однокурсницами, да и что могло связывать девочек стратосферы с выскочкой из старой земной колонии. Тут никаких шнурков не хватит. Персефона испытала почти эротическое удовольствие, когда обладательниц навороченных самокатов с модными тогда фонариками отчислили из «Квантового сдвига». Теперь неожиданный звонок. Точно, что-то произошло, решила она, собираясь на встречу.
– Я сначала так злилась, ты даже не знаешь как, а потом на каникулах встретила Аристова. И представь себе, обо всём забыла. Так подумать, только благодаря тебе у меня такой заботливый муж. Ой, я уже говорила, но ничего, это важно.
– Да? – вежливо реагировала Персефона, не понимая, к чему клонит её бывшая однокурсница. Если просто похвастаться, то слишком мелко для Норы, насколько она её помнила. Эта накрашенная фифа всегда соблюдала свой интерес, нещадно эксплуатируя образ избалованной вниманием блондинки.
– А ты думала! Он такой замечательный – хоккей любит. Каждые выходные летаем на каток. Я даже научилась ласточку делать. Ну, твои крылья, это что-то невероятное. Просто ядерная бомба. Я завидую, правда, правда.
– Так, что там насчёт Аристова? Ты сказала, что нетелефонный разговор.
– А какой телефонный? Всё прослушивается, не успеешь прошептать в трубку, а в ЦК уже всё записано и доложено. Так-то. А твоему Плещееву можно доверять? Не болит?
Она показала на крылья.
– Нормально, сначала мешали, но сейчас привыкла. У Харитона Сергеевича всё в порядке?
– Какой там. Кстати, откуда у него твой телефон? Там ещё в скобках «агент» написано. Не понимаю?
«Всё начинается. Неужели только за этим и прилетела? Быть не может ни разу. Чтобы Нора приподняла свой аппетитный зад из банального любопытства? Как же! Харитон Сергеевич не мог просто так оставить свою записную книжку. Не такой он человек», – подумала Персефона, но вслух сказала:
– Выглядишь потрясающе. Омоложение?
– Да ну его. Сделай, да сделай. Пришлось уступить. Сначала стеснялась, похожа на школьницу. А потом понравилось, «привыкла», как ты не скажешь. Сразу вспомнилась юность, учёба. Вот я и позвонила. У моего хомячка много работы, он постоянно чем-то занят. А тем временем... Нет, подожди, догадайся сама. Ты должна знать, коль у него твой телефон.
«Ничего не понимаю, говорит загадками, шифруется, точно шифруется. Чибис (позывной Аристова) всегда сам звонил. Значит, не мог. Её послал. А она, как обычно, всё напутала. Надо теперь выяснить, что хотел передать Чибис» – телеграфным текстом пробежало в голове у Персефоны.
– Это связано с работой?
– Ну где ты, и где его работа, конечно, нет. Холодно, – мгновенно соврала Нора, подробно изучившая личное дело Персефоны.
«Чибис не мог говорить с ней о задании. Случилось что-то особенное. Точно, где появляется Нора, все должны замереть от восторга или устроит скандал, лишь бы получить внимание. Сопливая дура – почему это определение не выходит из головы, когда смотришь на Нору. Может в этом и заключается послание?» – пытался думать агент Персефона, слушая щебетание своей подруги:
– Соберись. Нужно немного подумать. Я дам тебе подсказку: хоккей.
«Шизофрения какая-то. У меня там академик не кормленный, а я с этой избалованной фифой в загадки играю. Никогда не понимала этих птиц стратосферных»
– Послушай, сдаюсь. Я слегка ограничена во времени. Ты сказала, что-то важное?
– Вот, молодец, именно, что «важное». Я всегда знала, что далеко пойдёшь. Такие крылья – это просто чудо! Так, о чём я? Ага, хоккей! Аристов просто без ума от него. Такой фанатик, ты даже не представляешь! Тут всё очень сложно, но мы справимся. Будь уверена.
Всё это говорила платиновая блондинка в манто из безумно дорогого меха викунья, напротив которой расположилась на высоком стуле женщина-демон в ярко-синем бурнусе и вьетнамках. Слегка эксцентричное зрелище, не правда ли?
– Ты говорила про хоккей?
– Как с тобой сложно. Всё испортила. Тогда так.
Тайный агент облегчённо вздохнул и напрасно. Нора и не думала прекращать свою игру:
– У хомячка скоро день рождения. Давай устроим ему праздник.
– И-и?
– Предлагаю купить Гошу Архангела.
– Харитону Сергеевичу?! Что-то новенькое. И тебе всё равно?
– А что такого? Очень даже запросто. Персефона, выручай, – внезапно перескочила Нора.
–?
– Подари мне этот поясок.
Она показала на шерстяную верёвку, которой Персефона перехватила просторный бурнус, чтобы не задирался на крылья во время полёта.
– Очень понравился. Вообще-то, не очень. Но очень нужен. У меня, пардон, штаны сваливаются. После омоложения вся одежда не подходит.
Нора с упрёком вытаращила глаза, призывая войти в положение.
– Ну хорошо, – в растерянности согласилась Персефона, желая побыстрее избавиться от непривычно сопливой девицы.
– Ты подумала, что мой хомячок балуется хоккеистами? Глупость! Нормальный генерал. Со своей песней, конечно. Болельщик, но и только. Слишком нормальный, – с ноткой разочарования в голосе охарактеризовала своего мужа Нора. – Вот у тебя профессор – лапушка. Наверняка очень интересно с ним?
– Он академик.
– Вечно я их путаю, этих профессоров. А ты ему рассказывала про нас?
– ... Зачем?
– Ну как же? Как учились вместе, как ты стала агентом ВТС, – неожиданно заявила бывшая подруга, выразительно хлопнув длинными накрашенными ресницами.
«Так и знала, что неспроста позвонила. В этом вся Нора. Просто так в гости не ходит. Ей обязательно что-нибудь нужно», – мгновенно реагировала Персефона, прошедшая хорошую выучку в академии Наблюдателей.
– Так, что с твоим Гошей не так?
– Уже с твоим. Нужно, чтобы не вышел на игру. Как ты это сделаешь, мне наплевать. Хочешь, подкупи, а хочешь, донос очередной состряпай, только убери с поля.
– Задание Чибиса?
– Нет, вы подумайте, он ещё и Чибис! Кто бы подумал – Чибис! Фантазии, точно, ноль. Всё-таки ты тормоз. Сразу видно, что с поверхности. Подарок хочу ему сделать на день рождения. По-да-рок! Что непонятного? Пусть ваши «Молотобойцы» проиграют.
– А говоришь, забыла?
– Дорогуша, разве такое забудешь. Два года издевательств. Меня на Венере в инвалиды записали. Ты бы слышала их грязные шутки. Жуть!
– Это всё, или будут ещё пожелания?
– Персефона, мне не нравится твой тон. Я что-то не так сказала?
«Конечно, сказала, стерва белобрысая, не думаю, что комиссии ЦК не понравится эта самодеятельность. Но сначала нужно встретиться с Чибисом» – мысленно выругалась Персефона, но вслух удивилась:
– Разве? Не заметила.
– Хитришь. Я тебя хорошо изучила. Можешь не верить, но зла на тебя не держу. Сама посуди, если ты этого не сделаешь, так кто-нибудь из подчинённых обязательно блеснёт. Здесь я при всём желании не смогу помочь старой подруге.
– Подруге?
– Слушай, перестань дуться. Ты с ним точно не спала?
– Вот ещё. У нас рабочие отношения.
– Ну ладно, поверю на слово. Ну так условились?
– И как ты себе это представляешь? Приду и начну шантажировать? Глупость какая-то.
– Попроси кого-нибудь, ну я не знаю. У тебя должны быть друзья, подруги?
– Откуда? Я почти не выхожу из лаборатории. Фрол Демидович не любит, когда отлучаюсь надолго.
– Ага, сложный случай. Давай так, дуй прямо к отцу Пафнутию, он у вас хоккеист – я знаю. Ну только обязательно. Если не получится, то не обессудь: попрошу хомячка сделать мне подарок, сослать тебя в такую задницу, откуда ты не вылезешь никогда, – сообщила Нора с ослепительной улыбкой.
– Извини, а я могу об этом написать в отчёте?
– Вот это да! Да сколько угодно, но только потом, после игры.
– Это как?
– Великий Космос, ну мне тебя учить?! Забыла, что проще! А то какой это будет подарок? Не бойся, подруга, всё беру на себя. Поясок я тебе верну с почтой.
Элегантно убрав левитирующий столик, Нора завязала на бёдрах синюю верёвку и нетерпеливо вздёрнула руку, подзывая официанта.
– Котик, скажи пилоту, чтобы подавал, – ткнула оттопыренным пальчиком в ажурный пирс, висящий над редкими перистыми облаками.
– Всё, я полетела. Чуть что, звони – я на связи. Слушай, ну какие у тебя замечательные крылья. Привет, профессору. Чмоки-коки…
Виляя молодой задницей в белых трикотажных штанах, которым вовсе без нужды пояс, девица хлопнулась в мягкое чрево безумно дорогого самоката с лазерной защитой на крыше.
Невероятно трудно разобраться в мотивациях подобных дамочек. У них в головах успешно уживаются совсем противоречивые вещи, кажущиеся обычному гражданину несовместимыми, но только не для платиновых блондинок.
Нора и в самом деле ничуть не злилась на несчастную однокурсницу, попавшую в липкие объятия ВТС. У неё вызывало искреннюю жалость положение тайного агента, вынужденного спать с учёным мухомором.
Хорошо, бывает, но разрешать творить со своим телом невесть что! Это зачем? Например, омоложение она сама попросила. В частной клинике у бывшего однокурсника сделала. Очень даже симпатичного, похожего на Шварценеггера, только грудь солиднее. А здесь она увидела огромные крылья. Попробовала представить себе, как Персефона плавает с ними в бассейне и не смогла. Поэтому и жалко стало.
«Надо будет ей пояс от Логерфельда отправить. А то свой идиотский балахон непонятно чем подвязывает» – решила юная красавица, теребя перламутровыми ногтями грубую верёвку из шерсти.
______________________________________
Глава 5 Трагедия Буси
Глава 7 Двоичные системы
#детектив #криминал #фантастика #стимпанк