В конце пятого, а может середине, в класс завели маленького человечка. Не гномика и не карлика, просто маленького детского человечка. Круглолицего, круглоглазого, с чуть вьющимися, но хиловатыми волосешками, в круглых, съезжающих вниз очочках школьной оправы из пятидесятых, нескладно сидящем синеньком пиджачке, наползающими на мятые ботинки брючками и нелепо перекошенном вбок глянцевом заплечном ранце.
Знакомьтесь, Дима Кондрашов, будет учится с вами...
Вундеркинд, два года разницы, победитель какой-то математической олимпиады. Странный, одаренный, нескладный и не по делу честный. Впрочем, по делу тоже.
Однажды пили пиво на школьном футболе, в восьмом кажется. Так, по бутылке на брата, максимум две - вложил. Но не сразу, через полгода.
На классном часе проснулась комсомольская, вернее, пионерская совесть - рассказал и перепутал. Сказал, по четыре на брата. Водки
Светлана Яковлевна, красавица географиня, мечта подростков, почти Эдита Пьеха, только лучше - живая, изящная, элегантная, эротичная настолько, что приходилось брать себя под уздцы, удивленно хмыкнула и пряча улыбку Деметры покачала головой.
Слава богу, пронесло - золотой человек, ни завучу, ни родителям, ни директору, никому ничего, а нас-пьяниц стала уважать на капельку больше. Срочно пересадила за первую парту - знак высшего благоволения, ибо оттуда открывался поистине завораживающий вид. Учительский стол, установленный на помосте и сделанный по ее личному спецзаказу, обладал удивительной особенностью - отсутствовала передняя панель. Вертикальная, та, которая скрывает ноги, туфли или корзину для бумаг, и всякую попытку пересесть подальше - мало ли чем полезным можно заняться на географии, большие крестики нолики, к примеру, морской бой, слова или просто важный разговор, только надо проявить уважение, поэтому по-тихому садились в самый конец - почитала за страшное оскорбление.
Увидев отсутствие посвященных в переднем ряду делала удивленное лицо и строго пересаживала обратно.
Сказано сидеть тут, значит, ни шагу в сторону.
Уличенные в измене, мы тут же разыгрывали спасительный этюд.
Скажи, у Светланы Яковлевны ножки, закачаешься...
Лучшие в мире, Светличная отдыхает.
Кто не знает, Светлана Светличная - мега-символ семидесятых, сладкая юношеская мечта, сочетающая два в одном. Абсолютно несоветскую внешность и гипнотический, материально ощущаемый, мгновенно расползающийся по телу эротизм. Прическа, взгляд, поволока, разворот головы, фигура, обнаженное плечо, линия ноги - волшебство.
Короче, не виноватая она.
Мотор боготворил, держал плакат на лобном месте, по-моему, разговаривал чаще, чем с родителями - хвастался новыми джинсами или футболкой, демонстрировал подкачанный торс или прямой удар в подбородок, а может попросту молился или шептал слова любви. Поди разбери, на то она и звезда.
Светлана Яковлевна делала вид, что не слышит нагло-подростковых восторгов, хотя стояла прямо возле парты, а мы нарочито говорили громко, после чего, величественно махнув рукой, прощала до следующего раза. Однако никогда не спрашивала про Бразильские каучуковые деревья, сельву Амазонки, промыслы на берегах Нила или тучные пастбища Аргентины, а пятерки в журнале появлялись сами собой. Тихо и незаметно, аккурат под конец четверти.
Отношения с Димкой не заладились - явная стилистическая диспропорция, и он так и не стал своим. Маленький, невзрачный, неспортивный, щуплый, хуже того, правдоруб.
Жил с мамой и бабушкой очень скромно и совсем без отца.
Говорил невнятно, шепелявил, торопился, перескакивал и брызгал слюной. Девочками не интересовался, рок не принимал вчистую, хотя на фортепианах умел.
Надо сказать, отчаянно смелый. Безумство храбрых. Дрался как зверь, другое дело, результат выходил печальный, но бой принимал и стоял до конца.
Уникальные способности быстро сошли на нет, и уже не участвовал в олимпиадах, конкурсах или смотрах - ученик как ученик, только на два года моложе и ростом пониже. Пообвыклись, попритерлись и забыли, а после восьмого исчез. Мы шагнули в девятый, а он остался на месте и окончил годом позже. Даже не заметили пропажи.
В перестройку случайно встретились на Кирова. Столкнулись нос в нос - выяснилось, журналист. По обыкновению поминутно поправляя очки - показалось все те же, школьные, и сбивчиво комкая слова Кондрат принялся лихорадочно рассказывать что-то перестроечное. Горячился и жестикулировал - маленький, смешной, далекий, все еще очень детский и уязвимый. Незащищенный и необветренный.
Спустились до оперного, постояли минут десять - прохладно, слякотно и снежно, хуже, неловко, и расстались.
Примерно в две восьмом, не помню кто, но играли в ЦДС. Разумеется, джаз - на другое просто не хожу. В фойе было не протолкнуться, я поднялся на второй этаж, потерся возле лотка с компактами, в ожидании благоверной прошелся туда-сюда, оперся на перилла, глянул вниз и увидел Кондрата.
Димка был с мамой - сильно постаревшей, убеленной, но узнаваемой. Два смешных, неловких человечка, держащих друг друга за руку. Пронзило до боли, я наскоро вернулся в зал, но концерта уже не слышал.
Он поймал меня в гардеробе, уже на выходе - нет, не женат, да, живут с мамой, по прежнему пишет...
...Ничем не объяснить.
И удержаться нечем.
Не смерть красна, а нить.
Я думал, что отмечен
(не выстрелом в висок,
но выходом из хора -
куда? - на волосок
от общего позора)
и (там, на волоске)
что одержим, в натуре,
тоскою
по тоске
по мировой культуре.
Это его стихи, Димкины, а в две девятом приказал, хотя я узнал об этом гораздо позже.
Почти не было, потом не стало совсем, и вот поди ж, оказалось и был, и остался.
***
Кондрашов Дмитрий Леонидович (1963-2009) родился в Челябинске, закончил филологический факультет Челябинского государственного университета, публиковался в журналах "Юность", "Несовременные записки", "Уральская новь". Участник "Антологии современной уральской поэзии". Работал завлитом в театре.
Жил в Челябинске и умер в Челябинске.